Марина Серова - Тридцать минут под прицелом
— Эх, Димочка, ведь предупреждала же я тебя: не связывайся больше с криминалом!
— Это не совсем криминал! Не могу я вам большего сказать, Татьяна Александровна, лучше и не спрашивайте! — взмолился Дмитрий.
Собственно, я и не горела желанием узнать, что за информация попала в руки к Авельянову. Мне бы со своими проблемами разобраться! Все мои надежды были на Кирьянова, и он вскоре позвонил.
— А у тебя, Танюша, соседи, оказывается, не очень хорошие, — сразу же заинтриговал меня Киря.
— Кого ты имеешь в виду?
— Турилкина Олега Романовича, который проживает по соседству с тобой, в доме тридцать семь дробь тридцать девять.
— Понятно, значит, в девятиэтажке живет владелец белой «десятки», он же родной брат директора «Тарпластмета». Теперь многое становится ясным. А какая у него квартира?
— Сорок вторая. Хочешь к нему в гости наведаться?
— Возможно. Пока не решила. Спасибо тебе, Володя.
— Татьяна Александровна, вы узнали: кто на меня напал, да? — обрадовался Авельянов.
— Да, Дима, кое-что прояснилось, но делать скоропалительных поступков не стоит. Я должна все обдумать. Пойду сварю кофе. Дима, ты хочешь кофе?
Авельянов вяло пожал плечами.
Глава 21
Вдыхая густой аромат «Арабики», смешанный с сигаретным дымом, я пыталась свести воедино все, что мне стало известно. Всегда полезно оглянуться назад, чтобы понять, как далеко продвинулась вперед. Теперь уже не было никаких сомнений, что за убийством Басмановой стоит директор «Тарпластмета».
У Глеба Романовича был повод невзлюбить Наталью, хотя бы потому, что ее муж отказался помочь ему в расширении клиентской базы. Конечно, это не повод для убийства, но, когда вопрос стоит категорично — убивать или оставлять в живых, — любой штрих в отношениях может перетянуть окончательное решение за или против такого шага.
Басманова работала рядовым бухгалтером, а главбух, по словам Семерякова, ей не очень-то доверяла. Но Наталья, скорее всего, узнала, что объединение двух фирм пошло не на пользу Веленкину: «Пласт-Окно», как акула, поглотило «Металлист» и собиралось проделать то же самое с какой-то кровельной фирмой. А если Басманова еще вольно или невольно подслушала, поднявшись на второй этаж, разговор братьев Турилкиных, то шансов остаться в живых у нее было очень мало.
Я не могла не вспомнить о подсказках двенадцатигранников. Они напомнили мне, что никто не делается злодеем без ожидаемой выгоды, и одновременно с этим они сказали, что не ошибается тот, кто ничего не делает, но только глупцы упорствуют в ошибках. Как это справедливо! Конечно, директору «Тарпластмета» было выгодно избавиться от Басмановой и Веленкина, чтобы дальше расширять свой бизнес, не боясь разоблачения.
Глеб Романович не предусмотрел одной простой истины: «сколько веревочке ни виться, все равно конец будет». Он даже не подумал, что чем больше преступлений, тем больше шансов угодить за решетку. Или Глеб Романович надеялся, что за все ответит родной брат, а он сам останется в стороне? Да, без сомнения, именно об Олеге Романовиче говорили магические двенадцатигранники как о человеке, не входящем в привычный для Натальи Басмановой круг лиц.
Я вспомнила, как Глеб Романович закрыл окно в своем кабинете. Тогда мне показалось, что все дело было в сквозняке, но теперь я знала: Турилкин испугался, вдруг я догадаюсь, что через окно можно покинуть офис, как, собственно, Басманова и сделала. Какой же он лицемер: собирался на суд прийти, чтобы посмотреть убийце в глаза!
Выпив третью чашку кофе, я пришла к выводу, что мое соседство с Олегом многое объясняет.
«Допустим, Глеб пришел после работы к брату, чтобы рассказать о том, что Басманов нанял частного детектива. А я, легка на помине, показалась Турилкиным на глаза. К примеру, они стояли на балконе, а я вышла из дома, чтобы поехать на встречу с Андреем Георгиевичем. Тогда-то они и решили, что меня надо запугать, дождались, когда я вернусь, и устроили стрельбу из пистолета резиновыми пулями. Конечно, это совершенно глупая выходка, так же как и нападение на Авельянова. Но кто говорит, что Турилкины умные? Вот наглости у них не занимать — это точно! Споили вусмерть народ на вечеринке, во время похорон в квартиру Веленкиных залезли, на дачу к ним наведались… Они скорее наглые, чем умные, — действуют неосмотрительно, потому что слишком уверены в себе, ничуть не сомневаются в своей безнаказанности. А что, собственно, у меня на них есть? Ничего, никаких неопровержимых доказательств убийства Басмановой нет, одни лишь домыслы. Надо как-то заставить их наследить. Но как? Хорошие слова сказала Вероника Громушкина: победит тот, чей спектакль окажется лучше. Надо мне придумать такой сценарий, чтобы Турилкины купились на него и проявили бы всю свою сущность». Я докурила последнюю сигарету и, еще немного подумав, сказала Авельянову, что пойду в магазин.
— А вы только за сигаретами или…
— Много будешь знать, скоро состаришься!
Если честно, я и сама не знала: иду ли я в магазин, или мне предстоит что-то еще. Когда не знаешь, как поступить, надо идти вперед, вот я и решила сделать шаг и посмотреть, что за этим последует. Мой расчет был очень прост: если в квартире Олега Турилкина кто-то есть, то меня наверняка заметят. Я была почти уверена, что с тех пор, как обнаружилось наше соседство, в окно постоянно поглядывают, недаром заметили, что Авельянов ждал меня, когда я приехала с вдовой Веленкина. Потом Диму встретили, ударили по голове и отобрали сумку с ноутбуком. Хорошо, что я отвезла Стеллу Юрьевну к дочери, иначе и ей могло достаться.
Теперь я решила вызвать огонь на себя, а дальше действовать по обстоятельствам. Выйдя из подъезда, подошла к своей «девятке», остановилась, отступила на полшага назад, пригляделась к покрышкам, потом обошла вокруг машины. Хотя ничего подозрительного не обнаружила, за руль все-таки не села, впрочем, я и не собиралась этого делать. Я пошла по направлению к девятиэтажке, в которой был зарегистрирован владелец белой «десятки».
Постояв немного в раздумьях у подъезда дома номер тридцать семь дробь тридцать девять, я пошла дальше по направлению к магазину. И вот тут началось самое интересное: навстречу мне ехала «десятка» белого цвета с номерным знаком «Е 323». Я ничем не обнаружила своей заинтересованности, просто шла и морально готовилась к самому неожиданному повороту событий. «Десятка» снизила скорость и мимо меня проехала очень-очень медленно. Боковым зрением я смогла заметить, что водитель там был один и откровенно смотрел в мою сторону.
«Спокойно, Таня, спокойно, — говорила я себе. — Ты должна его переиграть». Заходя в магазин, я как бы невзначай посмотрела назад и заметила, что машина остановилась, а водитель быстрым шагом направляется в мою сторону.
Собственно, на такой расклад я и рассчитывала, но теперь не знала, что делать дальше. Никакого конкретного плана действий в моей голове пока не было.
Когда между прилавками супермаркета я увидела длинноволосого человека в черной футболке с какой-то короткой надписью белыми английскими буквами, то уже не сомневалась, что это и есть брат директора «Тарпластмета». Кроме того, я поняла, что это не кто иной, как режиссер-акробат с той вечеринки. Было достаточно одного беглого взгляда, чтобы уловить внешнее сходство Олега с Глебом. Удивительно, что ни Оксана Тохташ, ни Стелла Юрьевна этого не заметили.
Олег Романович особенно не лез мне на глаза, лишь изредка посматривал в мою сторону, но я упорно делала вид, что ничего такого не замечаю, а выбираю продукты. Моя корзина чем-то наполнялась, я клала в нее все, что попадалось под руку, без разбора, а сама думала над тем, что же все-таки предпринять.
В сумке задребезжал мобильник, я достала его и по номеру поняла, что это Гарик. Звонок Папазяна был так некстати, но тем не менее я решила ответить. Меня внезапно пронзила одна идейка.
— Да, слушаю, кто это?
— Армянское радио, — пошутил Папазян.
Турилкин подошел ближе, желая подслушать разговор, но встал ко мне спиной. На него я и стала ориентироваться в своем разговоре.
— Вы сотрудник этой фирмы? — спросила я. — Нет?
— Конечно, — ответил Гарик, еще не понимая, к чему я подвожу разговор. — Да, я — диктор армянского радио.
— И что же, вы думаете, никто не видел, как вы снимали это на видеокамеру?
— Какую камеру? Танюша, ты о чем, золотая моя? — удивился Папазян.
— Значит, вы снимали из разрушенного дома. А запись получилась хорошая? — Я перешла к другому прилавку, Турилкин последовал за мной, опять остановился рядом и стал перебирать одну за другой банки рыбных консервов.
— Таня, ты понимаешь, что говоришь с Папазяном?
— Да, понимаю. Я готова купить у вас эту видеозапись.
— Кажется, я тоже начинаю понимать… Тебя подслушивают, да? — спросил Гарик, переходя на шепот.
