Сергей Баталов - Волчий остров
– Хорошо!
Сразу с моста "санитарка" поехала прямо. После Восхода она повернула направо, проехала мимо Октябрьского рынка. Опять повернула, на этот раз налево, на улицу Никитина.
Своего пассажира водитель "Уазика" высадил метров через пятьсот, напротив высокой одноподъездной "свечки", после чего покатил дальше. Вскоре "санитарка" подъехала к частному дому в Октябрьском районе. Из нее вышел водитель, открыл гараж. В помещении загорелся яркий свет. Водитель вернулся в машину, осторожно протиснулся в тесные для такого автомобиля ворота.
"Ну, вот!" – Удовлетворенно сказал себе Игорь. – "Здесь у него любовь с интересом. Здесь у него – лежбище!"
Теперь можно было ехать на квартиру к Вовчику.
Вовчик и Миша ждали его с нескрываемым нетерпением. Игорь подробно рассказал о том, как к дому Степы подъехали парни в "Уазике", о своем разговоре с ними, о том, как преследовал Степиных "друзей" до самого дома.
Посоветовавшись, Игорь, Миша и Вовчик решили, что лучшее время, когда можно взять "за хобот" водителя "Уазика" – раннее утро. Если подъехать прямо сейчас, может подняться большой шум. Если же "визит" нанести часиков в шесть или в семь утра, то водилу можно будет взять "тепленьким", пока он спросонья плохо соображает, что да как…
Встретиться договорились около дома Вовчика, в шесть утра. Касюк поехал домой, в Колывань, а Миша остался у Вовчика – посидеть, помозговать, поискать еще какие-то варианты, причины, из-за которых могли, похить Быкова.
А Серега в это время все уже спал. Намаявшись, наголодавшись, намерзнувшись в подвале, он безропотно принял предложение холеного толстяка поужинать "как следует". Когда дамба ГЭС превратилась в узкую серую полоску где-то у самой линии горизонта, он снял с головы Быкова длинную липкую ленту, открыл холодильник, достал оттуда зелень, пиво в большой пластмассовой бутылке, колбасу, сыр, хлеб. "Ешь! – Сказал он Сереге, подвигая к нему эту невиданную для пленника роскошь.– Тебе нужно как следует покушать. Завтра у тебя – тяжелый день!"
Почему день – тяжелый, Серега спрашивать не стал. Он голодными глазами смотрел на продукты, не в силах отвести от них взгляд. Толстяк заметил, как он гипнотизирует колбасу, достал блестящий охотничий нож, крупными кусками настрогал сервелат и сыр.
Быков не стал заставлять себя уговаривать, нацедил в донышко от пластиковой бутылки пива, подтянул к себе кусочек хлеба, положил на него сверху несколько кусочков колбасы и сыра.
Ужин получился превосходный.
Серега наелся досыта, отвалился назад, вопросительно посмотрел на холеного толстяка. Тот понял его невысказанный вопрос, но промолчал. Промолчал и Быков, решив до поры не "будить зверя" в этом добродушном на вид толстяке. Кто знает, может, не станет он "доставать" его глупыми вопросами и тот проявит снисходительность, расскажет, наконец, зачем похитили и почему так долго держали взаперти бывшего физрука?
А пока…
А пока можно и поспать. Если этот холеный тип не врет (а по нему видно, что не врет!), то завтра у него, действительно, трудный день. Вот, только непонятно, правда, что придется делать такого трудного. Не камни же ворочать?
Серега поискал глазами тахту, но толстяк на корню посек его мысли, рукой показал на чулан. Быков неохотно поплелся в тесное помещение, но довольно быстро утешился тем, что в чуланчике была маленькая кроватка, и имелось небольшое круглое окно, открываемое наружу.
Воздух в помещеньице был свежим, катер непрерывно покачивало на волнах и Серега довольно быстро "выключился", за неимением подушки подложив под голову руку.
Под утро струя из открытого иллюминатора стала заметно прохладнее. Быков заворочался во сне, стал руками "искать" одеяло, которого не было, чтобы укрыться им потеплее. Одеяло не нашлось. Он проснулся. Очень сильно захотелось в туалет. Организм, отвыкший от колбасы и сыра, властно требовал выпустить наружу ингредиенты их переработки в организме.
Серега довольно громко постучал в железную дверь. Она открылась почти сразу. По виду холеного хозяина катера трудно было понять, спал он или нет. Но выглядел он достаточно свежим. Кажется, когда-то даже успел побриться.
– Что? В туалет? – Спросил он, едва глянув на скрючившегося от мощнейших позывов Быкова.
– Ага! И поскорее! А то сил уже больше нет терпеть…
Хозяин катера усмехнулся, отошел в сторону, пропуская пленника к двери, ведущей на палубу. Серега метнулся вперед, едва не сбив с ног владельца судна, молнией выскочил наверх. Катер стоял, приткнувшись носом берег. Быков спрыгнул вниз, громко вскрикнул, едва не уронив содержимое кишечника в брюки, мелкими шажками побежал за ближайшие кусты…
Следом по ступеням степенно поднялся хозяин катера, он критически глянул в ту сторону, где исчез в тумане пленник, раздумывая над чем-то.
Через пять или шесть минут из-за кустов появился Серега. На лице у него была смесь боли и облегчения. Видно было, что начавшийся "процесс" вот-вот продолжится снова.
– Где мы? – Спросил Быков, неотрывно глядя в глаза спокойно стоящему на носу катера холеному толстяку.
– Мы? На Волчьем острове.
– Это где?
– А какая тебе разница? – Он развернулся и, не глядя на пленника, пошел вниз. Серега хотел было последовать за ним, но тут в животе у него что-то опять произошло, он быстро согнулся, медленно выпрямился, на прямых ногах почти бегом направился туда, откуда пришел совсем недавно…
Быков выбрался, наконец, из-за куста, ставшего ему почти "родным" – столько под ним было "пережито". Владелец катера его уже ждал. Он держал в руках Серегину сумку. Увидев, наконец, своего пленника, он бросил баул на песок.
– Ты пока осмотрись здесь. Тебе это скоро пригодиться! А я – скоро! Смотри, без меня никуда не уходи! – Шутливо погрозил он Сереге пальцем, стараясь не встречаться с его тоскливым взглядом, и ушел в рубку. Взревел двигатель. Катер кормой вперед двинулся в море. Метров через пятьдесят он развернулся и довольно быстро стал удаляться в сторону поднимавшегося Солнца.
Серега подхватил свою сумку, долгим взглядом проводил взглядом уменьшающийся катер.
Он поднялся на не слишком высокий пригорок, осмотрелся. Впереди, насколько позволяли видеть плотная стена сосняка и кедрача, простиралась сравнительно узкая полоска земли – метров триста шириной, максимум – четыреста. Посреди острова земля горбилась, кое-где из почвы торчали камни, густо покрытые мелкими морщинами трещин скалы, прикрытые сверху толстыми слоями почвы, осьминожьими выростами корней, не очень густой, но высокой травой.
Быков прошел дальше, огибая высокие каменистые взгорки, нагибаясь под длинными толстыми сучьями елей, сваленных ветром.
Под одним из корней что-то тускло блеснуло. Тренер нагнулся, чтобы рассмотреть поближе. Это оказалась стреляная гильза от автомата Калашникова. Приглядевшись внимательнее, Серега обнаружил вокруг еще целую россыпь таких же гильз. Здесь явно во что-то стреляли, и не очень давно. Интересно, во что?
Быков дошел, наконец, почти до края острова. На глаз трудно было определить протяженность каменной "кляксы", поросшей сосняком и ельником. Километр, или полтора – решил Серега, прикинув, сколько времени ему понадобилось для того, чтобы пройти остров от одного края до другого.
Он пошел обратно, но выбрал другой путь, чтобы получше изучить незнакомую местность.
Почти в центре острова, за высоким скалистым выступом обнаружилась "стоянка первобытного человека". Большое черное костровище окружала каменистая площадка, вокруг валялись пластмассовые бутылки, пакеты, бумажные обертки, пустые стеклянные бутылки из-под водки и из-под пива. На краю поляны стоял большой самодельный мангал. Быков брезгливым взглядом осмотрел "капище" неизвестных "туристов", стал обходить поляну, неожиданно для себя поднимать, сбрасывать в одно место весь мусор.
Минут через тридцать поляна внешне заметно посвежела, с ее лица исчезли "родинки" сора. Серега немного передохнул и принялся очищать ближайшие к поляне заросли, вытаскивая из них бутылки и пакеты. Незаметно для себя он немного углубился в лес, наткнулся на место, где кто-то из "туристов" заготавливал сухие дрова. Быков осмотрелся вокруг, ничего интересного для себя не увидел, развернулся, чтобы вернуться на площадку. И тут его взгляд упал под ноги. Под ногами лежал… топорик. Обыкновенный туристический топорик, из металла, с рукоятью, облитой черной резиной.
Быков поднял топорик, помахал им перед собой. Топорик был неплохо уравновешен. Серега несколько раз рубанул им по сухому стволу. Лезвие оказалось тупее, чем хотелось.
Он развернулся, поискал, во что бы метнуть "томагавк". Метрах в десяти из земли торчал высокий пень – обломышь кедра, сваленного давнишней бурей. Серега отвел руку назад, резко метнул топор в ствол. "Томагавк" кувыркнулся в воздухе и сильно ударился в центр ствола… обухом. От дерева отслоилась засохшая кора и с шумом, поднимая пыль, свалилась к корням погибшего кедра. Быков сходил, подобрал топорик, вернулся на прежнее место.
