Марина Ефремова - В омут с головой
— Это крайне неприлично — так нахально разглядывать человека.
Алешка обнял ее, улыбнулся, поцеловал в висок и прошептал:
— Я не разглядывал, я любовался. Откуда у тебя такая изящная фигура?
Лина улыбнулась и ответила:
— Природа от рождения не дала мне способности передвигаться, но дала красивую линию тела; это, во-первых, а во-вторых, я большую часть жизни провела на ортопедическом щите и на вытяжках. Так что отчасти — от бога, отчасти — от врачей. Вот откуда!
Лина вырвалась из Алешкиных объятий и выбежала из спальни.
Через минуту они уже сидели на кухне, поглощая мамины припасы и запивая все это горячим чаем с вареньем. Они смотрели телевизор. Шла комедия «Иван Васильевич меняет профессию». Молодость не знает горя, тем более чужого. Все пережитое утром словно ушло, отодвинулось куда-то. Они были счастливы и от души смеялись.
Зазвонил телефон. Алешка поднял трубку:
— Алле!
— Алешка, привет, — услышал он голос Славки Королькова.
— Привет, рад тебя слышать! — Он действительно был рад услышать Славку.
— Ну а если рад, то жди в гости, сейчас подъедем.
Алешка не успел еще ничего ответить, как в трубке зазвучали короткие гудки. Он повернулся к Лине и сказал:
— Сейчас я познакомлю тебя с потрясающим человеком.
— И кто же этот потрясающий человек?
— Славка Корольков, мой одноклассник.
— Вячеслав Александрович?
— Да?! А ты откуда его знаешь?
— Мы же не в Москве живем, а у нас в городе он личность известная. Талантливый преподаватель, активный общественник. Он возглавляет городской общественный комитет по работе с трудными подростками. Ты знаешь, как он пришел работать в гимназию — самое престижное учебное заведение нашего города?
— Он говорил… что его туда сосватал Татурин.
— Нет, это не так. Не сосватал, а долго уговаривал как член родительского комитета и один из учредителей гимназии. Уговаривала его и директриса. А он поставил условие, что будет работать только вместе со своей женой Ларисой. Она у него филолог. И теперь в ее классе все поголовно пишут стихи, у них поэтический театр. Там полшколы физиков, полшколы лириков.
В ворота позвонили. Алешка с Линой вышли на крыльцо. Отворилась калитка, и во дворе появилось белокурое создание с огромными голубыми бантами на тонюсеньких косичках.
— Аеська, Анечка пьисья, встесяй. — Анечка бежала со всех ног. Алешка поймал ее и поднял высоко над головой.
— Ну, все, стрекоза, попалась!
Анечка прижалась к его щеке и зашептала в ухо, чтобы не услышали родители:
— Аеська, у тебя кофетьки есть?
Но как она ни старалась скрыть от родителей свою любовь к сладкому, родители ее услышали.
— Вот я тебе сейчас дам кофетьки, — строго сказал Славка, пожимая руку Алешке. — Замучила прямо: «Поедем к Аеське кусять кофетьки».
Алешка все еще держал Анечку на руках. Женщины, не дожидаясь представления друг другу, поздоровались, поздоровался с Линой и Славка.
— Алеш, мы там мяса привезли, может, быстренько шашлычишки соорудим?
— С удовольствием.
Работа закипела, в мангале запылали дрова, в изобилии запасенные заботливыми руками покойного Павла Николаевича. Появился столик с закусками, бутылка сухого вина из запасов Леонида Ивановича. Женщины быстро нашли общий язык и беседовали, раскладывая на столе бутерброды, салаты, чистя овощи и зелень. Мужчины возились с огнем. Анечка, стараясь не привлекать к себе внимания, тихо обследовала двор: улучив момент, когда родители ослабили к ней внимание, забежала в дом. Но Славка опытным оком педагога все же заметил этот маневр.
— Где у тебя лежат конфеты? — спросил он у Алешки.
— В холодильнике.
— Ну ладно, минут пять у нас еще есть.
— В каком смысле?
— Она боится холодильника — закрылась там однажды, поэтому в него полезет в последнюю очередь.
— Слава, — подошла к мужу Лариса, — Лина сказала, что конфеты стоят на столе.
— Точно, на столе, — спохватился Алешка, — я забыл, что мы пили чай.
Они сорвались с места, мгновенно влетели в кухню, но было поздно: Анечка уже опустошила вазочку с конфетами, на столе валялись только пустые фантики. Озорная мордашка была измазана шоколадом, а сама виновница переполоха громко смеялась, сидя прямо на столе. Взрослым ничего не оставалось, как смириться с обстоятельствами. Лариса умыла Анечку, по ходу дела ласково журя ее.
— Безобразница, как тебе не стыдно, взяла и съела все Алешины конфеты.
Анечка подмигнула Алешке, но одним глазом у нее не получилось, и она подмигнула обоими, смешно сморщив при этом носик, и проговорила:
— А мене Аеська язьисил, пьявдя, пьявдя?
— Конечно, язьисил, — подтвердил Алешка.
— Эх вы, заговорщики, — проворчала Лариса и унесла Анечку на улицу.
Лина прибрала на столе и спросила:
— А что такого страшного в том, что ребенок наелся конфет?
— Да, действительно, пускай наестся до отвала, зато больше просить не будет, — поддержал ее Алешка.
— Нельзя ей, — с горечью проговорил Слава, — у нее бронхиальная астма, но аллерген пока не выявлен: на сладкое она реагирует. Как переест, так приступ. Задыхается.
— Бедный ребенок, — покачала головой Лина.
— Я не знал, — чувствовал себя виноватым Алешка. Он вспомнил, как недавно позавидовал Славке, но, видно, счастье безоблачным не бывает.
Первые шашлыки призывно запахли, все уселись за стол, Алешка разлил вино по бокалам, однако Славка тут же прикрыл свой ладонью.
— Я за рулем!
— Вы разве не останетесь? Может, переночуете у нас? Думал, посидим, поговорим, — обиделся Алешка.
— Мы не рассчитывали на это, — ответил Славка.
— А на что ты рассчитывал, что я вас с ребенком выкину на улицу ночью? Короче, я и слушать ничего не желаю! — кипятился Алешка.
Славка вопросительно посмотрел на Ларису и Анечку, без слов понял их желание и сказал:
— Ну ладно, уломал, красноречивый!
Радостный возглас вырвался у всех присутствующих, Анечка тут же перебралась к Алешке на колени и, обняв его за шею, прошептала:
— А у тебя есть маенькая коватька?
— Мы тебя на большую положим, — ответил Алешка.
— Уя! Я босяя, будю спать на босей коватьке. Покази мне ее.
— Анна, не надоедай, — строго сказал папа Слава.
Анечка мгновенно присмирела, села, положив ручки на коленочки, но от Алешки не ушла.
Уже вторая порция шашлыков ароматно потрескивала на мангале, когда Славка вспомнил:
— Надо позвонить матери, а то волноваться будет.
— Телефон в доме, — сказал Алешка, — пошли, покажу. Пошли, Анна Вячеславовна, покажу тебе твою «коватьку».
— Поси, поси, Аеська. — Этого маленького человечка не надо было уговаривать, она мигом соскочила на землю и побежала впереди взрослых.
Огонь в мангале погас, Лариса ушла укладывать Анечку спать, Лина потихоньку убирала со стола. Славка перебирал гитарные струны, тихонько напевая старую туристскую песню. Лариса вышла из дома, присела рядом с мужем, тихонечко стала подпевать ему.
— Уснула? — спросил Славка.
— Конечно, сразу, на свежем воздухе да на «босей коватьке», счастливый ребенок! Слава, давай нашу.
— Угу. — Славка заиграл и запел после проигрыша:
Изгиб гитары желтой
Ты обнимаешь нежно.
Струна обломком эха
Пронзит тугую высь.
Качнется купол неба,
Большой и нежно-звездный.
Как здорово, что все мы здесь
Сегодня собрались…
Эту песню пели в походах их родители, собираясь в туристических лагерях. Эту песню пели и они со своими сверстниками. Будут ли петь эти песни их дети?
Вечерние сумерки окутали ближайшие окрестности. Стало заметно прохладней, Славка отложил гитару и предложил:
— Пойдемте прогуляемся.
— А как Анечка одна в чужом доме? — забеспокоилась Лина.
— Ее теперь до утра пушками не разбудишь, — успокоила Лариса.
— Тогда пойдемте, — отозвался Алешка, — я только двери запру.
Он быстро обежал весь дом, в очередной раз проверил, все ли выключено, заперто, и присоединился к друзьям. Потом вспомнил о квартире Орловых, сбегал на хозяйственный двор, проверил двери там, в довершение запер калитку, и все отправились к озеру.
Мягко светила луна, по озеру от нее расплескались блики. Народу почти не было видно: отдыхающие уже разбрелись по своим коттеджам, городские уехали домой, и только одинокие рыбаки виднелись на берегу озера.
— Это то самое Круглое озеро? — спросила Лариса.
— Да, — ответил Алешка. — Вон там утес — на той стороне.
— Жалко девочку, как ей, наверное, было страшно, — поежилась Лариса.
— Она умерла прежде, чем попала в воду, — жестко проговорила Лина.
— Как это понять? А где же она в таком случае умерла? — переспросил Славка.
