Антон Леонтьев - Отель сокровенных желаний
Они прошествовали в библиотеку, где застали Аглаю, у которой отобрали ее массивную трость. Рядом с Костяной Ногой, сидевшей в кресле, которым Викентий швырялся в Лялько, стояли двое агентов, не сводивших с нее глаз и готовых в любой момент, при первой же попытке сопротивления с ее стороны, обуздать старуху.
Однако из Аглаи словно выпустили жизнь — она восседала в кресле, словно на троне, с выпрямленной спиной и плотно сжатым ртом.
— Игра окончена, Аглая Леонардовна, — сказал Лялько, подходя к ней. — Ваш сын мертв, а мои люди обшаривают лабиринт, который представляет собой подвал «Петрополиса». Вам есть что сказать?
Аглая повернулась к нему, смерила презрительным взглядом и сварливо проронила:
— Да. Жалею, что мой мальчик не размозжил вам голову креслом.
Переведя взор на Антонину, она добавила:
— И что мы раньше не кокнули тебя, доморощенная следопытша! И надо было Евстратушку намного раньше отправить на тот свет, теперь «Петрополис» принадлежал бы нам!
Появился взволнованный полицейский агент, доложивший, что из колодца извлекли тело Викентия, а также прочие человеческие останки. Роман Романович рассеянно кивнул; он уставился куда-то в угол, затем подошел и взял стоявшую там трость Аглаи и стал рассматривать массивный набалдашник в виде головы орла с длинным клювом.
— Это ведь не серебро, как обычно водится, а сталь? — произнес он, достал из кармана лупу, и, еще раз внимательно изучив набалдашник, провозгласил: — Имеются не видимые невооруженным глазом следы крови! Спорю, что именно при помощи своей трости вы и убивали несчастных постояльцев! Скольким людям вы пробили череп при помощи этого стального клюва?
Аглая ухмыльнулась:
— Мне терять нечего. Но и помогать вам не намереваюсь. На вашей совести мой сыночек. Будьте вы прокляты! Вы и этот Шерлок Холмс в юбке!
И старуха закрыла глаза, явно выражая всем своим видом, что не намерена больше с ними беседовать.
Антонина вышла из библиотеки, и ей попался молодой Прасагов, нервно крутивший на руке старинный перстень-печатку. Заметив девушку, он бросился к ней.
— Как я рад, что вы живы и здоровы! Викентий… Викентий мертв?
Антонина кивнула, к ним присоединился Лялько, заметивший:
— Ваша тетушка — крепкий орешек. Не сомневаюсь, что постояльцев при помощи трости убивала именно она, а не ее сынок. Что за женщина!
— Значит, все закончилось? — с явным облегчением спросил Прасагов, а Лялько, странно взглянув на него, ответил:
— Увы, не совсем, Евстрат Харитонович. Потому что мы до сих пор точно не знаем, кто убил мадам Розальду…
— Но это наверняка Аглая с Викентием! — воскликнул хозяин «Петрополиса», нервно крутя перстень.
— Я собственными ушами слышал, как Викентий, намереваясь убить Антонину Петровну, заявил, что его мать нашла мадам Розальду уже мертвой. И они только оттяпали ее руку, желая забрать себе кольцо с черной жемчужиной… — сказал Лялько и посмотрел на Антонину.
Старшая горничная кивнула, а Прасагов взмахнул руками:
— Не усложняйте все! Естественно, что преступники всегда отрицают, что они совершили злодеяние! И вы верите словам этого прохвоста, который, к большому сожалению, является моим отдаленным родичем?
Антонина медленно произнесла:
— Они без всяческих сантиментов признались в многочисленных убийствах постояльцев, явно этим еще и гордясь. Так что будь великая певица на их совести, они бы не стали это скрывать. И Викентий прав, когда говорил, что убивать мадам Розальду им было не с руки — это создало бы ненужную шумиху и стало бы причиной, как это в итоге и произошло, тщательного расследования… А это было явно не в их интересах!
Прасагов хмыкнул:
— Значит, это повар! Вы же сами обнаружили его… его ужасные трофеи в кладовке, хранившиеся, какой ужас, рядом со съестными припасами!
Лялько, пристально всматриваясь в лицо молодого владельца «Петрополиса», ответил:
— Жером даже в бреду отрицает, что причастен к смерти мадам Розальды. Да, он заявился к ней, чтобы убить ее, однако стал свидетелем, как кто-то иной лишил ее жизни!
— И вы верите этому субъекту, на совести которого десятки несчастных женщин? — воскликнул Прасагов. — Рыжеволосая Розальда соответствует критериям его жертв! И он был у нее в номере, это непреложный факт!
Лялько усмехнулся и сказал:
— Дело в том, что мадам Розальда задушена собственным же шарфом. А всем своим жертвам Жером сворачивал шею. А так как серийные убийцы очень трепетно относятся к собственным ритуалам и не меняют схемы умерщвления своих жертв, то певица не на его совести! К тому же он повторял то, что видел, кто убил ее, в бреду, это зафиксировал наш врач, а человек не в состоянии лгать в таком положении!
Антонина внимательно наблюдала за Прасаговым, а тот практически кричал:
— Вы что, хотите сказать, что в моем «Петрополисе» имеется еще один убийца? Нет, это положительно невозможно! И вообще, я устал, я хочу спать…
Он удалился, Роман Романович, посмотрев на Антонину, сказал:
— Вам, дорогая моя, тоже не помешало бы отдохнуть…
— А что намерены делать вы? — спросила девушка. — Вы на самом деле считаете, что убийца, лишивший жизни мадам Розальду, так и не пойман?
Лялько усмехнулся и кивнул:
— Да, я так считаю. Как я уже и сказал, по неведомой, словно мистической, причине сей отель является сборищем преступников и убийц. Как чашка с медом манит ос, так и «Петрополис» отчего-то является магнитом для тех, кто без зазрения совести готов поднять руку на своих собратьев. Но, клянусь, я узнаю, кто убил мадам. Потому как Жером видел этого человека, и я приложу все усилия, чтобы вытрясти из него эти сведения!
А затем, положив руку на плечо Антонине, добавил:
— Вам же пора отдохнуть, потому что на вас просто лица нет… Вы крайне смелая барышня, Антонина Петровна. И, если бы не вы, то Викентий бы бежал!
…Антонина зашла к себе в комнату, подняла сброшенный при обыске матрас и положила на кровать. Села и задумалась, чувствуя, что усталость в самом деле наваливается на нее.
Однако наступало утро, и думать о том, чтобы прилечь, было решительно невозможно: новый день вступал в свои права, и, несмотря на головокружительные события последних часов, требовалось позаботиться о постояльцах и об их завтраке.
Девушка поднялась, дабы умыться и отправиться на разгромленную кухню, чтобы решить, как быть с готовкой завтрака без Жерома, но услышала в коридоре топот, мгновением позже в ее дверь постучали и раздался голос одного из агентов Лялько.
Отомкнув дверь, Антонина увидела взволнованного полицейского, который доложил, что Роман Романович настоятельно просит ее, если она еще не спит, пройти к нему.
Антонина направилась вслед за полицейским в одну из пустующих комнат, на пороге ее встретил расстроенный Лялько и провел в салон. И старшая горничная увидела возлежащую на софе огромную фигуру Жерома.
С кухонным ножом для резки хлеба в сердце!
— Он убит? — произнесла недоверчиво Антонина, и Лялько вздохнул:
— Вот именно, убит! Причем, судя по состоянию тела, совсем недавно! Часовые клянутся и божатся, что никто сюда не проходил, так оно наверняка и есть. Однако…
Он поманил девушку за собой, подвел к стене и указал на еле различимые тонкие линии на обоях.
— Дверь секретного хода! Это значит, что в номер можно проникнуть не из коридора, а из недр «Петрополиса». И некто, знающий тайны отеля, это и сделал, дабы лишить жизни того, кто бы мог назвать нам имя убийцы мадам Розальды! Эй, займитесь этой дверью, хочу узнать, как она открывается и, что намного важнее, куда ведет!
Сразу два агента бросились исполнять его приказание.
В коридоре послышались повышенные голоса, в дверь влетел молодой Прасагов.
— Ваши люди не имеют права задерживать меня! — заявил он раздраженно. — Это, в конце концов, мое заведение!
Он смолк, словно зачарованный, уставившись на тело Жерома.
— Он тоже мертв… — проронил Евстрат Харитонович. — Вы успели с ним переговорить?
Лялько качнул квадратной головой.
— Увы, нет. Поднялся сюда, чтобы сделать это, и нашел уже бездыханное тело.
Антонина, склонившись над трупом, произнесла:
— Ни Аглая, ни Викентий к этому не причастны, так как рана свежая, а с момента падения Викентия в колодец прошло больше трех часов, а его матушка все время была под надзором полиции.
— Но тогда кто? — произнес странным тоном Прасагов.
В этот момент агенты позвали Лялько, потому как сумели открыть потайную дверь.
Роман Романович отошел от софы, а Антонина, еще раз склонившись над телом шеф-повара, промолвила:
— Думаю, тот, кто был посвящен в тайны «Петрополиса»»… Кстати, Евстрат Харитонович, вам известны все эти тайные ходы и секретные двери?
