Наталья Андреева - Звезда в хвосте Льва
– И все-таки, Анна, что вы можете сказать о состоянии, в котором находилась ваша подруга накануне своей смерти?
– Да, Настя была моей лучшей подругой. Мы вместе начинали на реалити-шоу. Я, правда, сразу решила, что мне это не подходит, поэтому очень быстро покинула проект. Нет, это не мое. С детства я мечтала о серьезных ролях…
– Ближе к делу, – не выдержал прокурор. – О Настиной беременности.
– О, да! Она была беременна!
– Вскрытие это не подтвердило, – не удержался Журавушкин.
– Адвокат! – стукнула молотком судья. – Возьмите слово и подавайте свои реплики! Я делаю вам замечание!
– Настя была уверена, что беременна! – горячо заговорила Кристи Кук, она же Анна Кукшина. – Тест оказался положительным! А Настя делала его трижды!
– Я впервые об этом слышу! – Журавушкин увидел, как дернулась Рара и встал. – Извините, ваша честь, я не мог удержаться.
– Говорите, – милостиво разрешила судья.
– Ну, ладно, один ошибочный тест. Согласен: бывает. Но три?! Васильева, ведь, наверняка не дешевые тесты покупала. Медицина в этом вопросе ушла далеко вперед, и определить беременность – пара пустяков. По-моему, все эмоции свидетельницы надо делить на три, – с иронией сказал Журавушкин.
– Извините, ваша честь, – теперь уже не выдержал прокурор. – Аркадий Валентинович, вы что, женщина?
– Нет, я мужчина.
– А со знанием дела рассуждаете о вопросе, в котором могут быть компетентны только дамы, – ехидно сказал прокурор. – Вы часом, не делали операцию по изменению пола?
– Прокурор! – гневно стукнула молотком судья. – Я делаю вам замечание!
– Я не женщина, – с оскорбленным видом сказал Журавушкин. – Но я в браке двадцать три года. И тестов на беременность я на своем веку повидал немало, уж будьте уверены. Я прекрасно осведомлен об их надежности.
– Не сомневаюсь, – все так же ехидно сказал прокурор. – Но вы правы: и одного положительного теста вполне достаточно. Два последующих потерпевшая хотела сделать, но просто не успела. Когда она вызвала подсудимую в сад, Васильева была уверена в том, что она беременна. И Ромашов тоже. А если в этом был уверен Ромашов, то его сожительница, само собой, была в курсе.
– Возражаю!
– Протест отклонен, – стукнула молотком судья. – Вопрос важный и по существу. Прокурор, продолжайте допрос. Журавушкин, сядьте.
Аркадий Валентинович, вновь обливаясь потом, опустился на неудобную скамью.
– Итак, Анна, – с торжеством посмотрел на него прокурор. – Ваша подруга сообщила вам о своей беременности. А как воспринял это Ромашов, она сказала?
– Конечно! Он очень обрадовался! Он так хотел этого ребенка!
– Не удивительно, – подхватил прокурор. – Ведь его возраст приближается к сорока. Он давно созрел для того, чтобы стать отцом, и мечтал об этом…
«Куда он клонит?» – наморщил лоб Журавушкин.
– …и вот, наконец, любимая женщина сообщает актеру счастливую новость. Ромашов говорит о том, что ребенок должен родиться в законном браке. Он человек благородный, настоящий мужчина…
На этот раз Журавушкин не стал перебивать. Образ благородного Ромашова, который лепил сейчас прокурор, Журавушкину был на руку.
– Мы еще услышим самого Андрей Георгиевича. Который решил защищать, а не обвинять женщину, причинившую ему такую боль. – Присяжные заседатели-дамы одобрительно закивали головами. И даже двое мужчин, затесавшихся среди них, сделали серьезные лица. – Теперь представьте себе, насколько в этот момент осложнилось положение подсудимой. Она много лет тщетно пыталась забеременеть. Случись это – и Ромашов без колебаний женился бы на ней… – Журавушкин увидел, как Рара иронично вскинула брови. – Бесплодие подсудимой мешало стать им полноценной семьей. И муж, то есть, Ефим Раевич, служил им ширмой. Он прикрывал их связь, поддерживая социальный статус подсудимой и дабы избежать ненужных вопросов со стороны журналистов. Беременность Васильевой положила этому конец…
– Ваша честь, я вынужден напомнить суду и господам присяжным, что никакой беременности не было, – привстал Журавушкин.
– Сядьте! – стукнула молотком судья. – Прокурор, продолжайте допрос. И прекратите вашу обвинительную речь, мы до этого еще не дошли. Обратите свое внимание к свидетельнице!
– Я только хочу сказать, что Настя своего ни за что бы не отдала, – вклинилась в разговор Кристина. Или Анна? – Она мне так и сказала: я готова ее убить…
– Это лишь эмоции беременной женщины, – тут же вмешался прокурор.
– Это лишь ваши домыслы, потому что никакой беременности не было, – с иронией сказал Журавушкин.
– Номинально была! Потому что был положительный тест!
– Номинально не было! Потому что ее реально не было!
– Это мог быть эффект плацебо!
– Как-как? Ваша честь, уважаемые дамы на скамье присяжных, вы когда-нибудь слышали о беременности-плацебо? – ехидно спросил Журавушкин.
– Вообще-то женщина может внушить себе, что беременна, и вести себя соответственно, – задумчиво сказала судья и вздохнула: – У меня один раз такое было… Это к делу не относится! – опомнилась она и стукнула молотком. – Продолжайте!
Журавушкин с прокурором озадаченно переглянулись: кому говорить?
– Ромашов очень хотел этого ребенка, – перехватила инициативу Кристина. – Поэтому велел своей престарелой любовнице паковать чемоданы. Я слышала, как Настя крикнула в телефонной трубке: «Уберите из прихожей чемодан! Я об него все время спотыкаюсь! Вы что хотите, чтобы у меня случился выкидыш?!»
– По-моему, мы ходим по кругу, – вмешалась судья. – Вопрос понятен. И если свидетельнице нечего больше сказать…
– Конечно, есть! – Кристина явно не собиралась так быстро покинуть сцену. – Про суррогатную мать! Которую нашла Рара!
– Она в списке следующая, – сказал прокурор. – Мы не будем составлять мнение об этом с чужих слов. Просто зафиксируем факт.
– Но Настя мне говорила, что будет за себя бороться! – не унималась Кристина.
– Это мы уже поняли. Вы можете быть свободны и дать место другому свидетелю.
– Но ведь я была ее лучшей подругой! Я знаю все! Понимаете? Все! – Кристина стрельнула глазами в сторону журналистов. – Все самые скандальные подробности!
– Вы что, были вхожи в дом Ромашова? – не удержался Журавушкин.
– Конечно!
– Да вы там даже ни разу не были! Вас туда никто не приглашал, даже ваша, как вы говорите, самая близкая подруга!
– У нее просто не было времени! Она постоянно была на съемках!
– В отличие от вас!
– Да я такая востребованная, что вы себе это даже вообразить не можете!
– Прекратите это! – гневно стукнула молотком судья. – Здесь вам не реалити-шоу! Адвокат! Я делаю вам замечание! Свидетельница, немедленно покиньте трибуну!
– Нет, вы должны меня выслушать! Я еще ничего не сказала! Самые скандальные подробности!
– Пристав! Выведите ее!
– Вы не имеете права! – завизжала Кристина. – Вы зажимаете мне рот!
– Девушка, успокойтесь, – мягко взял ее под локоть судебный пристав. Кристина развернулась и заехала ему сумкой: – Пустите меня!
– Да что ж это такое! – не выдержала судья. – А, ну-ка, арестуйте эту скандалистку! Я не позволю превращать суд в балаган! Я предъявляю ей обвинение в хулиганстве! – гневно стукнул молоток.
– Ура! Меня ведут в тюрьму! – заорала Кристина. – Вы видите, видите?! – это относилось к журналистам. Те повскакивали со своих мест и засверкали фотовспышками.
– Прекратить! – молоток судьи замолотил по трибуне. – Выведите всех! Я прекращаю заседание!
– Ну что? Довольны? – ехидно спросил Журавушкин у прокурора.
Упирающуюся Кристину вели к выходу.
– Куда вы меня?! Я хочу в автозак! Где моя камера! – надрывалась та. – Где правозащитники, которые будут бороться за мои права?! Да завтра вся Москва загудит! Все видели, как правде затыкают рот! Самые скандальные подробности!
И тут Журавушкин с удивлением увидел, что Рара хохочет.
– Прекрасный спектакль! – сказала она, оставшись наедине со своим адвокатом.
По регламенту им было положено свидание после каждого судебного заседания.
– Эта девица еще хуже, чем Стейси Стюарт, – раздраженно сказал Журавушкин.
– Что вы хотите? Учительница была хорошая, – улыбнулась Рара. – А вот увидеть в суде Ирину я не ожидала.
– Ромашов вам, действительно, ничего не говорил? О том, что у Нефедовой не получилось помочь вам с работой?
– Нет, конечно! Не думаю, что Лёвушка сделал это по злому умыслу. Он просто меня бережет, – с иронией сказала Раевич.
– Сегодня мы проиграли, – со вздохом констатировал Журавушкин. – Мне придется разрешить прокурору допросить Ефима Ивановича как свидетеля обвинения.
