Галина Романова - Кинжал в постели
– Ишь ты!!! – резко развернулся к нему Воскобойников. – А чего это твоя соседка нашим этого не сказала, когда ее допрашивали?
– Не знаю, – пожал плечами Суворов. – Наверное, не нашли к ней подхода.
– Ага! – зло рассмеялся Воскобойников. – Значит, чтобы она разговорилась, ее надо сначала в койку затащить, а потом ограбить! Понял, не дурак! Где еще она у него царапины разглядела?
– Нигде. Она столкнулась-то с ним один раз, за день до его отъезда. Она мусор выносила, поднималась уже к себе. Он по лестнице спускался. Морду прятал, но она ниже стояла, поэтому и рассмотрела. Потом он исчез. Но она говорит, что он частенько исчезал. Месяцами его не видела.
– Понятно… Слушай, а как выглядела та женщина? Торговка? Она ничего не говорила?
– Говорила.
Суворов бросил на него один из его самых любимых просящее-жалобных взглядов, означающих, что на гонорар-то он может рассчитывать за такой объем полезной информации.
– Три сотни, – кивнул с пониманием Воскобойников.
– Короче, торговка была среднего роста. Толстая, противная, морда жирная, блестящая. Мерзкая, короче. Говорит, когда рассмотрела, аж плюнула. У такой, говорит, ничего бы не купила. Даже если бы та к ней и зашла.
Узнать, стало быть, сможет. Соображал по ходу Воскобойников. Значит, что? Значит, надо ехать на работу. Извлекать из дела фотографию погибшей Жанны Стрельниковой. Потом ехать к этой соседке, уложившей Суворова на обе лопатки. Показывать ей фотографию. И ее же заявление, которое он пока носил в своей сумке. Припугнуть, сказав, что за сокрытие информации она запросто сможет сесть вместе с Суворовым в одну камеру. Ладно, это детали. Собираться нужно, и побыстрее. Тогда, может, он и на дневной сеанс в кино с Валюшей поспеет.
Олег вынес Суворову три сотни. Выпил чаю с пирогом, это святое. Пообещал Валечке вернуться самое большое через час. И уже через полчаса звонил в дверь к даме, пострадавшей из-за своей доверчивости, так она это интерпретировала.
С заявлением разобрались быстро. Она смутилась, зарделась оттого, что ему стали известны подробности их с Суворовым постельных шалостей. Заявление свое порвала. А потом взяла в руки фотографию Стрельниковой:
– Ну да, это она.
– Точно?
– Точнее не бывает! – выпалила дама, запросто сгодившаяся бы Сереге в матери. – Я ее рожу, пардон, прекрасно рассмотрела. И глазок у меня. И дверь была приоткрыта. Да и зрение отличное.
– Хорошо. Вы молодец, – похвалил ее Воскобойников и впервые за все утро с теплом подумал о Суворове.
Хоть на что-то годен, стервец!
– Завтра приходите в отдел, мы оформим ваши показания.
– Хорошо, – немного неуверенно проговорила женщина. И вдруг схватила Воскобойникова за рукав. – А этому парню… На которого я хотела жаловаться… Ему можно позвонить?
Про то, захочет ли Суворов ее слушать, Воскобойников не знал, но кивнул утвердительно. И решил вдруг, на всякий случай, заехать к овдовевшему Стрельникову, благо тот жил по пути его следования. Успеют они на дневной сеанс, сто процентов успеют, времени еще вагон!
Ну, или сходят на вечерний.
Глава 15
Почему она сдохла, не доделав своего дела?! Почему эта жирная корова оставила его один на один с такими глобальными проблемами, не разрешив их перед смертью?!
Стрельников сидел на том же самом стуле перед Воскобойниковым, на котором прежде ежился под взглядом бывшего друга Боголюбова. Он уже было совершенно успокоился, когда Серега ушел. И даже начал подумывать, как сможет все устроить в фирме, чтобы и овцы остались целы, и волки были сыты. Волком был Серега, тут без вариантов. Овцы…
Да, какой-нибудь овцой придется пожертвовать. Он сократит какую-нибудь из стада и на эту зарплату втиснет Серегу. Пусть он тут пальцы гнул и орал, что сам себе выберет должность. Все будет так, как он – Михаил Стрельников – решит. Потому что он хозяин! Он рулил тут, пока этот умник штаны просиживал на зоне. И его – Стрельникова – нет никакой вины в том, что он там оказался. Он его никого убивать не посылал, вот так-то!
И ему удалось успокоиться. И он даже качнулся с полчасика на лоджии, где оборудовал себе тренажерный зальчик. Потом снова принял душ, переоделся. Отменил по телефону свое путешествие. Оператор турфирмы долго сокрушалась, намекала на какой-то процент потери его средств. Но в конце концов все сделала.
Он вытащил из шкафов вешалки с одеждой, намереваясь выбрать себе что-нибудь поэффектнее и вывезти свою красотулю куда-нибудь за город пообедать. Вдруг захотелось мяса на мангале, овощей с хрустящим лучком.
И тут снова этот гребаный звонок в домофон! У него просто скулы свело от желания заорать во все горло. Он швырнул на кровать отобранный тонкий джемпер цвета оливы и плотные штаны в тон. И почти бегом рванул в прихожую.
– Да! – рявкнул он в трубку домофона.
– Ого, – вяло отозвался Олег Иванович. Стрельников сразу догадался, что это он. – Что так, Михаил Федорович? Я не вовремя?
– Входите! – зло сказал Миша и щелкнул кнопкой, и дверь приоткрыл.
Ох как он надеялся, что у Воскобойникова ничего важного и нового. Ох как рассчитывал, что тот заехал к нему просто из желания узнать, а вдруг овдовевший мужик что-нибудь да вспомнил важное.
Воскобойников, как оказалось заехал в самом деле по пути. И на Стрельникова надеялся. То есть на его память. Но в довесок ко всему прочему у того имелись конкретные вопросы, направляющие память Стрельникова в нужном направлении.
И направление это Михаилу не могло понравиться.
– Что?! – сделал он страшные глаза, устремив их на следователя, вяло передвигающего по столу предложенную чашку кофе. – Какой Максим Свиридов??? Кто это???
– Это брат убиенного вашим другом и компаньоном, – особо подчеркнул это слово Воскобойников. – Боголюбов несколько лет назад, желая отомстить за смерть сына, убил Свиридова. Это его брат – Максим.
– И что??? – Стрельников от неожиданности икнул. Кухня вдруг заплясала перед глазами.
– Зачем ваша жена встречалась с ним? – добавил жесткости в голосе Воскобойников.
– С кем? – Еще раз икнул так, что в желудке сделалось больно.
Он точно из-за этой сдохшей дуры язву получит!
– С Максимом Свиридовым зачем встречалась ваша жена, Михаил Федорович?! – почти прикрикнул на него Олег Иванович. – Я располагаю достоверной информацией, что накануне своей гибели она встречалась с ним у него дома. Зачем?!
– Я не знаю! Не знаю!!! – закричал Стрельников и опустил голову, в которой ворошился и гудел рой мыслей.
Мысли эти жалили, жалили, жалили, как бешеные пчелы.
Боголюбов о заказе знает, он сам ему проболтался. Если он знает, то может узнать и Воскобойников. Это Серега тут на его кухне распинался, что живет по понятиям и в полицию не стучит. На самом деле ему ничего не помешает передать подробности их разговора этому скучному следаку с мерзкой манерой выедать печень. Ничего не помешает. Тем более он знает, что Стрельников на него настучал, рассказав в полиции, что видел Боголюбова в вечер убийства с Жанной. Он может ему отомстить! Н-да…
Придется для него все же какую-нибудь руководящую должностишку в штатное втиснуть. Иначе беда!
Говорить или не говорить Воскобойникову про Жанкину затею? Говорить или не говорить?!
– Что ваша жена хотела от Свиридова, Михаил Федорович? Зачем она искала его? Зачем пришла к нему в дом под видом торговки?
Господи! Он все знает! Он все, все, все знает!!!
Михаил стиснул дрожащими коленками потные ладони. Поднял на следователя затравленный взгляд.
– Я… Я скажу вам то, о чем знаю. Придумывать не стану лишнего, потому что знаю мало! – подчеркнул он. И тут же, подняв вверх подрагивающую потную, ладонь, добавил: – Только это лишь в разговоре. Под протокол не стану. Потому что…
– Потому что я ничего не могу доказать, – кивнул Воскобойников. – Понял. С покойницы взятки гладки. А вы… Вы можете все отрицать. Доказать вашу причастность или нет сможем, лишь поймав Свиридова.
– Причастность??? – взвился Стрельников. – К чему??? Я ни при чем!!! Я вообще никак…
– Что она хотела? – перебил его истеричный вопль Воскобойников.
Стрельников тяжело задышал. Думал ли он, мог ли предполагать, что толстая жаба достанет его и с того света?! Радовался свободе с первой минуты, как ее не стало. А оно вон как все оборачивается!
– Она хотела избавиться от Боголюбова, – с трудом выдавил из себя Михаил.
– То есть? – почти не удивился Воскобойников.
Что-то подобное он и предположил, пока ехал к Стрельникову. Но вытащить из него признание он был обязан, пусть даже и не под протокол. Тот должен был произнести это вслух.
– Она хотела его заказать, – почти шепотом произнес Михаил, тут же вскинул на Воскобойникова наполненные ужасом глаза. – Я вообще не воспринял эти слова всерьез, если честно! Эта гадина ввалилась ко мне как-то под вечер и начала глумиться. Она сообщила мне про то, что Серега вернулся.
