Александр Горохов - Голый на маскараде
– Драл старую галошу! Блевал, а трахал! Такая зараза, похуже любой проститутки.
– Куда тебя возила? На Канары?
– На Крит. А ты откуда знаешь?
– Да фотография твоя у неё на столике стояла... Там море, яхты и ты.
– А у тебя к тому что за интерес? – Прыщ уже успокоился настолько, что опустил пистолет. Но любая попытка рванутся к нему была обречена на неуспех – пока выберешся из воды, да будешь продираться через камыш, легкий Прыщ если и не выстрелит, то убежать успеет далеко.
– У меня простой интерес. рассудительно ответил Леня. – Я вместе с ней работал на фирме.
– Подожди, ты не Ленька Волохов?! – Прыщ весело расхохотался. – Она говорила, что у неё на фирме есть здоровенный лох, глупый как осел! Она на тебя глаза положила, к себе в постель хотел отволочь, да я тебя обогнал!
– Кто её убил, Прыщ? Ты?
Парень даже плюнул от возмущенимя.
– Тупой ты, френд! На кой хрен мне её убивать?! Я возле этой стервы, как сыр в масле катался. Даже автомобиль мне подарила! Жалко, что утопить его пришлось. Ну, да черт с ним. – испуг вернулся в его глаза и он заговорил быстро. – Только я её не убивал! Мне это ни к чему. Курицу не режут, если она золотые яйца несет.
– Откуда у неё золотые яйца, Станислав? – Леня даже рукой безнадежно махнул. – Она зарабатывала не так, чтоб тебе автомобили дарить.
– А черт её знает, откуда! Мне это без разницы. Такие плотоядные старухи, как в раж войдут, так ради мальчиков где хочешь деньги раздобудут! Им все по фигу, хоть Храм обворовать, хоть младенца продать! Загашник у неё был, может, какой семейный капитал. И на меня хватило, и как я думаю, ещё досточно осталось.
– За этим остатком идет охота? Из-за этого её придушили?
На мгновение Прыщ призадумался, почесал дулом пистолета за ухом.
– Там настоящими башлями пахло, да теперь ни тебе, ни мне не достануться!
– Кому тогда?
– Слушай, Волохов, я тебе и так уже сказал слишком много. Не по зубам тебе это наследство, не рыпайся.
– Да. Кончено. – согласился Леня, чувствуя, что под теплой водой ноги его погружаются в тину, словно в ледяную ваннну. – Наследство, наверное, её племяннице достанется. Виктории Лобовой.
– Ни хрена ей не достанется! – со смаком возразил Прыщ. – Никому ни черта не достанется, это точно! Старая шлюха все надежно упрятала! Мечтала меня на крючке долго держать, скупердяйка! Давала мне жить, понятно. Но, как рабу, не так, как мне хочется. Брось ты это тухлое дело, безнадега полная. Она все свои капиталы в заграничный банк положила. Может на том же Крите. Тебе до башлей не дотянуться, так что кончай бодягу.
Леня уже понимал, что как бы он не заверял этого циничного парня, что капиталы Лимоновой ему не нужны – Прыщ его не поймет: такого, с его точки зрения, попросту и быть не могло. Он понимал только вещи вульгарные и для каждого человека очевидные: есть деньг – есть человек, а без оных и личности не существует. Леня изобразил предельную наивность и сказал.
– Коль ты от этого дела отвалил, я все-таки поищу её наследство.
– Как, олух? – засмеялся Прыщ.
– Ну, племянница Лимоновой прямая наследница, других нет....
– Я же тебе сказал, сперва надо найти, где и что упрятано. А племяницу уже другие люди пасут! Так что ты моих ошибок не повторяй, а то тоже смываться придется. Все, что ли? Имеешь ещё вопросы?
– Кто Вику пасет?
– Не те вопросы задаешь, френд! Один старикашка тоже очень был любопытный. Так по черепу получил, что и копыта в космос откинул!
– Это я знаю. Коверкотов.
– Может и так, я фамилией не интересовался. Бывай здоров.
Прыщ нырнул в камыши, а Леня ещё стоял в воде, лихорадочно подыскивая более сушественные вопросы, которые , само собой, придут на ум где-нибудь через пол-часа.
Он выбрался на берег и уже натягивал джинсы, когда с другой строны затона послышался голос Прыща.
– Эй, лох! Я тебе ещё кое-что скажу, но не задарма, конечно!
– Ну?
– Даешь слово, что никому не скажешь, как я здесь свою смерть изобразил?
Леня отбросил джинсы и снова шагнул в воду, погрузился по пояс.
– Меня про тебя никто спрашивать не будет. Только смерть ты свою плохо сделал. Сам подумай, менты тоже не дураки, рано или поздно сообразят, что раз твоего тела не нашли, то ты получаешся живой.
– Это пустяки, мне главное время выиграть. – пренебрежительно ответил Прыщ, а затем состроил хитрющую рожу. – Так вот, я тебе наводку небольшую дам. Если про меня никому не скажешь раньше времени... Если тебе удача подвалит... Дам наводку. Но ты со мной поделишся! Я дам путь, где капиталы старухи поискать можно. Без большой надежды, но можно.
– Ну?
– На Крите, в Гераклионе, есть банк один. Старая стерва туда заходила пару раз, я её выследил. Банк в центре Гераклиона. Называется... Ты точно со мной поделишся? Двадцать пять процентов? Я тебя найду, ты не думай. Пересижу невзгоду, вернусь и найду. Двадцать пять процентов? Это по честному, да?
– Двадцать пять. Без балды. – твердо произнес Леня.
– Ага. Так вот. Банк – «SOLLO». Если охмуришь племянницу, Вику Лобову, то может что и выгорит. Только Вика – сама стерва без пробы, почище тетки. Попробуй. Но помни, что я сказал – шею тебе могут свернуть так же, как и вонючей старухе! Запомнил? Крит, Гераклион, «SOLLO».
– Запомнил.
– А ещё запомни, что конкуренты твои из тех, кто за ломаный грош целый детский сад передушат, не то что тебя прибьют!
– Говори уж до конца! Кого остерегаться?!
– Главный – кривой на один глаз, а второй – без зубов, свистит, когда говорит. Имена-фамилии у них, сам понимаешь, фальшивые. – Прыщ внезапно рассмеялся. – Ты их не ищи! Разглядишь их, когда они тебя душить начнут! Удачи! Помни – двадцать пять процентов!
Прыщ пригнулся, нырнул в камыши и исчез, а Леня выкарабкался на берег.
Через полчаса он вырулил на Волоколамку, набрал скорость, нашел в перчаточном ящике сотовый телефолн, перевязанный изоляционной лентой (так и застрял подарок шефа в руках Лени) и набрал номер Васи Блинова. Когда тот сонно спросил, кому в такую рань (во втором часу пополудня!)не спится. Леня сказал коротко.
– У нас ещё один мертвяк.
Вася разом проснулся, ответил тут же.
– Приезжай, помянем.
Всю дорогу, пока Леня добирался до Лефортова, ему пришлось принимать мучительное решение: насколько посвящать теперь друга в свои дела? С одной строны уже много лет они ничего не скрывали друг от дружки, но с другой, зная неукротимый характер Васи и буйную его энергию, втягивать этого психа в такие опасные дела было рисковано. Вася был неуправляем и влипал в переделки там, где человеку нормальному нужно было очень постараться, чтоб оказаться битым. А в этой ситуации – уже трое мертвецов, один беглец (Прыщ) и что-то непонятное происходило вокруг самого Лени.
И более того! – уже вьезжая в Москву, подумал Леня. – Васю Блинова теперь следовало вывести из игры вообще! Вывести из-под удара в сторону, отвлечь его внимание на вещи безопасные и ненужные. План этого маневра Леня составил быстро: сказать про смерть Коверкотова, умолчать про встречу с Прыщом, но о существовании ушлого маркера – сообщить. Обозначить его в качестве убийцы Лимоновой, вероятного во всяком случае. И тогда Вася сам найдет применение своей энергии – в безопасном направлении.
Через час Вася Блинов, считавший себя беспредельно прозорливым, легко попался в простейшую ловушку.
– Леня! – радостно закричал он. – Только для тебя в этом деле что-то может быть неясным! Лимонову и Коверкотова убил этот Прыщ! Его надо найти! И учитывая сложность и смертельный риск задачи, эту сторону дела я беру на себя! Найду Прыща хоть под землей.
– Зачем? – наивно спросил Леня.
– Да как зачем?! За тобой охотится банда! Это же слепому ясно! Я найду Прыща и все разьясниться!
– Ищи. – согласился Леня, в свою очередь уверенный, что для него уже и сейчас все ясно, нужно лишь встретится с Викторией, чтоб поставить последнии точки в этих делах.
– Я высчитал, что начинать искать Прыща надо в Химках! Там где пришили твоего старикана! – обьявил Вася.
– Правильно. – ответил Леня, глянул на часы и обнаружил, что приятельская беседа затянулась и на судьбоносное собрание в фирме он опаздывает.
... Как он ни гнал машину, но в офисе оказался только около шести собрание уже закончилось. В кабинет Куравля он вошел потихоньку, когда президент, придерживаясь за все ещё болевшую поясницу, держал, судя по всему, последнее слово.
– Я повторяю, дорогое друзья. Годы мои уходят и пора ценить время. Отделять плевелы от зерен. Бизнес, деньги – это всего лишь бизнес и деньги. А потому, перед лицом уходящего времени, с этой минуты я буду больше отдавать сил своему участию в работе нашего национального движения. Это я вам говорю честно. Более того – основную работу на фирме я переложу на вице-президента и лучшей кандидатуры чем Илья Николаевич Фраков просто не вижу. Но мне нужно ваше единодушие...
Главбух Сенчукова сказала неуверенно, но с надрывом.
![Александр Солженицын - Русский вопрос на рубеже веков [сборник]](/uploads/posts/books/142120/142120.jpg)
