Андрей Шляхов - Психиатр
Немного похоже на Останкинского Душителя — и там, и здесь просматривается связь медик-пациент. Бывший сотрудник поликлиники посещает своих бывших пациенток? Он такой великий диагност и корифей, что, едва заболев, его зовут домой? Поработал в одной поликлинике, потом перешел в другую, а когда уволился, то по старой памяти навещал тех, кого наметил в жертвы? А простой ведь расклад, и есть вероятность, что никто об этом не подумал. Ищут среди работающих, а уволившихся и в расчет не берут. Надо бы у Виталика узнать…
Брат выслушал, хмыкнул и ответил, что уж столько-то профессионалам соображать положено, чуть ли не с девяностого года в обеих поликлиниках личные дела изучили, обращая особое внимание на тех, кто мог работать и там, и здесь. Увы, безрезультатно. Брат был чем-то занят: торопился куда-то в субботу с утра пораньше, потому что ответил на вопрос и отключился не простившись. Ну и ладно, главное, что сказал…
А можно было и не спрашивать, запоздало сообразил Савелий. Жертва с улицы Кондратюка переехала туда незадолго до своей смерти, об этом сказала Савелию дама с собачкой, какие тут могут быть давние знакомства? Версию отбрасываем.
Так и пробросаться можно версиями-то.
Пойдем с начала. Жертва заболела, не пошла на работу, осталась дома и вызвала врача… А что, если здесь ключ? Вдруг жертвы решили совместить домашнее сидение с каким-нибудь нужным делом — сантехника пригласили или другого мастера? Многие больные вызывают на дом не потому, что лежат в лежку, а просто не хотят с температурой, пусть и небольшой, часами сидеть в очередях. Поликлиника без очереди — как брачная ночь без невесты. Осталась дома и решила совместить приятное с полезным — пригласить сантехника, электрика или какого-нибудь мебельщика. Мол, в обычный день все недосуг, поздно с работы приходит, а тут выпал случай. Интересно, такую идею наши профессионалы отработали?
— Савелий, уймись! Я на работе, а ты мне каждые пять минут звонишь с очередной идиотской идеей! Возможные приходы электриков-сантехников отрабатываются в первую очередь! Мы каждый звонок проверяем, историю браузера на всех компах изучаем! Мы же не пальцем деланные!
— Извини, больше беспокоить не буду, — виновато пообещал Савелий.
— Только по делу! — ответил брат. — Придет в башку умная мысля — звони хоть ночью. Только учти, что все стандартные ситуации изучены под микроскопом, тщательно отработаны, и не одним человеком, а целой группой товарищей. Чтобы не скучать, мы ходим по кругу, я делаю то, что уже сделано другими, кто-то переделывает за мной.
— Зачем?
— Человеку иногда свойственно ошибаться, не замечать чего-то важного. Вот и перепроверяем. Ум хорошо, а три лучше. Я сегодня отрабатываю торговый центр на Первой Останкинской, еду сейчас туда из Лыткарина.
— Откуда? — удивился Савелий. — Что ты там делал?
— Грибы собирал, — издевательски ответил брат, намекая на то, что Савелий задает неуместные вопросы. Какие могут быть грибы в апреле?
— А что ты будешь делать в торговом центре?
— Ходить, показывать фотографии, задавать вопросы. Тоска.
— Да, — согласился Савелий и как бы невзначай предложил: — Если хочешь, я могу составить тебе компанию.
— Ты?! — удивился Виталик. — Ничего себе…
Савелий приготовился к долгим уговорам, но брат согласился на удивление быстро. Видно, и в самом деле ему было тоскливо ходить одному по торговому центру. Разумеется, Савелию пришлось заплатить за согласие.
— Ты сейчас дома? — спросил Виталик.
— Да, — ответил Савелий. — Соберусь за три минуты…
— Можешь не торопиться, я только «Кузьминки» проехал, — осадил Виталик. — Сообрази пока яичницу с колбаской, а то я есть хочу зверски. Некоторые даже бутерброда утром не предложат…
— Значит — не заслужил, — поддел Савелий, догадавшись, какие грибы собирал в Лыткарино Виталик. — Приезжай, будет тебе яичница.
Пока шкворчала на сковородке колбаса (Виталик любил поджаристую, с корочкой), Савелий дочитал стихотворение до конца. Не столько для того чтобы настроиться, сколько из привычки доводить начатое до конца. Кстати говоря, характерная эпилептоидная черта. Эпилептоиды не любят незавершенных дел:
Однако что же вы сидите предо мной?
Как смеете смотреть вы дерзкими глазами?
Вы избалованы моею добротой,
Но все же я король, и я расправлюсь с вами!
Довольно вам держать меня в плену, в тюрьме!
Для этого меня безумным вы признали…
Так я вам докажу, что я в своем уме:
Ты мне жена, а ты — ты брат ее… Что, взяли?
Я справедлив, но строг. Ты будешь казнена.
Что, не понравилось? Бледнеешь от боязни?
Что делать, милая, недаром вся страна
Давно уж требует твоей позорной казни!
Но впрочем, может быть, смягчу я приговор
И благости пример подам родному краю.
Я не за казни, нет, все эти казни — вздор.
Я взвешу, посмотрю, подумаю… Не знаю…[20]
Хорошее стихотворение, жизненное, вполне достоверное, пусть и с художественными красивостями. Интересно, поэт Апухтин сам страдал расстройствами психики или наблюдал чей-то печальный опыт?
Разбивая в сковородку яйца, Савелий попытался представить, каково лишать кого-то жизни одним взмахом ножа. Или душить… Господи, ну какое же от этого можно получать удовольствие? Тот же иркутский монстр сам признавался, что находил особенную приятность в конвульсиях своих жертв. Жуть! Одному — агония, другому — оргазм.
Виталик торопился. Не раздеваясь и не помыв рук, прошел на кухню отобрал у Савелия сковородку, не дав выложить яичницу на тарелку, и начал есть. Спустя минуту он уже подчищал остатки корочкой хлеба.
— Бутеры? — предложил Савелий.
Виталик отрицательно мотнул головой, громко рыгнул и потянулся к кружке со свежезаваренным чаем. Пока он пил, Савелий, одевшийся на выход, успел вымыть сковородку.
— Твоей будущей жене можно позавидовать, — сказал Виталик. — Такой хозяйственный муж ей попадется…
— Своей завидуй, — посоветовал Савелий.
— Моей-то что завидовать? — искренне удивился Виталик. — Она вечно всем недовольна, а завидовать надо счастливым. Иначе это будет мазохизм.
— Что такое мазохизм, я тебе по дороге расскажу, — пообещал Савелий, насухо вытирая сковородку.
Однако по дороге говорили не о мазохизме, а о Душителе. Устроили очередной брейн-штурм, бессмысленный и бесполезный. Савелий штурмовал, а Виталик отбивал атаки, отвечая, что все, что могли и положено, сделали, а результата нет.
— Нам теперь покоя нет от бдительных бабок, — пожаловался Виталик. — Стоило только объявить, что в районе орудует убийца, как посыпались звонки. И ведь на каждый приходится выезжать. А вдруг? Уже до такого маразма доходило, что соседей сослепу не узнавали и звонили. Я представляю, как сейчас веселится Душитель!
— А зачем? — удивился Савелий.
— Ну, у всей этой публики мания величия непременно должна быть! Вот, какой я умный, хитрый и ловкий! Все меня ловят, а поймать не могут! Я вообще удивляюсь, как он до сих пор журналистам интервью давать не начал.
— Не такой он идиот, — ответил Савелий. — Вернее, совсем не такой. Дешевой славы ему не надо, и в кошки-мышки с вами он играть не собирается. Он просто хочет, чтобы ему не мешали делать его черные дела. Я сегодня в связи с этим делом вспомнил про иркутского маньяка…
Обсудили его, про которого Виталик, оказывается, не знал. Вместе попытались извлечь из этого что-то полезное, но не смогли.
— Так и у нас будет, — вздохнул Виталик. — Когда-нибудь Душитель столкнется с кем-то на выходе из квартиры, а внизу, возле подъезда, удачно окажется патруль… Только мы до этого радостного дня не дослужим. Срок у нас до первого мая. Если не поймаем, начнутся репрессии. Всем причастным объявят неполное служебное соответствие… Я уже одному знакомцу из службы безопасности «Сбербанка» прозрачно намекнул насчет работы, начал готовить запасные позиции. Но скажу тебе честно — не хотелось бы так уходить со службы…
— Согласен, — кивнул Савелий. — Со службы гораздо приятнее уходить под торжественную печальную музыку. Оркестр, почетный караул, салют… И чтобы впереди несли награды на красных подушечках.
— Да ну тебя! — За неимением под рукой дерева Виталик трижды постучал по пластиковой панели. — Я совсем не это имел в виду…
Обход торгового центра и впрямь оказался скучной процедурой. Топай из магазина в магазин, от продавца к продавцу, показывай фотографии и спрашивай, не узнали ли кого. Кто-то рассматривал их с любопытством, другие бросали взгляд мельком, но все отвечали одно и то же: «Нет, не знаю, не помню».
— А если кто-то узнает, тогда чего? — спросил Савелий, когда они вышли из очередной точки. — Пригласишь для дачи показаний?
