Полина Дашкова - Херувим (Том 2)
— ПММ, девятимиллиметровый, — пробормотал он и провел пальцем по стволу, модернизированный «Макаров». — Двенадцатизарядный. Классика. Всегда любил оружие, но ни разу не пользовался. Представляешь, за сорок лет работы в органах — ни разу. Он вернул Сергею пистолет. — А зачем ты его в аэропорт с собой потащил?
— Ну не оставлять же в квартире вашего сына, — пожал плечами Сергей.
— Ладно. Слушай меня внимательно. Первое, что ты должен сделать, — сходить к этой певичке и попросить у нее прощения. Скорее всего она пошлет тебя подальше и будет права. Но сделать это необходимо. Если повезет, она пошлет тебя не просто далеко, а к Исмаилову. Скажи, почему ты согласился?
— Не понял…
— Потерять собственное лицо на всю жизнь… Зачем тебе, майору ФСБ, это нужно? Только деньги или что-нибудь еще?
— Что-нибудь еще, — улыбнулся Сергей.
— Ну давай, выкладывай. Имею право знать, — генерал опять подмигнул и оскалил ровный ряд фарфоровых зубов. — Мишка небось приказал тебе лапшу вешать на мои старые уши?
— Ну что вы, товарищ генерал, никакой лапши, — успокоил его Сергей.
— Отвечай на поставленный вопрос, майор. Зачем тебе все это нужно?
— У меня с Исмаиловым личные счеты, — продолжая улыбаться, объяснил Сергей, — я очень хочу взять его живым.
— Размечтался, — насмешливо проворчал генерал, — хочет он Исмаилова живым взять. Кто ж вам с Мишкой это позволит?
— А мы спрашивать не будем, мы как-нибудь сами, потихонечку.
— Воевал там? — генерал слегка мотнул головой.
— Приходилось.
— Ты не один такой. Давай конкретней. Какие у тебя шансы? Почему ты думаешь, что их у тебя больше, чем у кого-то другого?
— Потому что я знаю его в лицо. Хорошо знаю.
— Как же умудрился? В плену у него был? Ладно, ладно, можешь не отвечать. К делу не относится. Главное, опыт у тебя есть и голова на плечах, в этом я не сомневаюсь. Мишка чувствует людей. Стало быть, ты своими глазами видел Шамиля Исмаилова. И он тебя, конечно, тоже? Ах, ну да… — Генерал хрипло, тяжело засмеялся. В груди у него клокотало, на лбу вздулись извилистые синие жилы. Смех перешел в приступ кашля.
— Владимир Марленович, может, какое-нибудь лекарство? — тревожно спросил Сергей.
Генерал отрицательно помотал головой и сквозь кашель отрывисто произнес:
— Мишка молодец, хитрый сукин сын. Воды дай.
Сергей увидел на тумбочке бутылку, накрытую стаканом, налил, поднес генералу. Тот сделал несколько глотков, откинулся на спинку кресла и минуту просто отдыхал после приступа.
— Хреново болеть, майор, — пробормотал он, не открывая глаз, — времени у меня совсем мало. А сил и того меньше. Слушай и запоминай. Я очень хочу, чтобы террорист Исмаилов был взят живым и предстал перед судом, как положено. Я от всей души желаю тебе, майор, под чутким руководством полковника Райского успешно осуществить вашу хитрую операцию. Мишке я заплатил много. Но не за то, чтобы он на мои деньги сделал себе генеральские погоны. Получит он их — буду рад за него, если не помру к этому времени. Но я ему платил за жизнь моего сына. Он у меня один. Знаю, что засранец. Но один. Ты понимаешь, о чем я толкую?
— Кажется, догадываюсь, — неуверенно кивнул Сергей.
— Тогда перескажи своими словами, — генерал схватился за подлокотники и весь подался вперед, мучительно морщась, — сядь-ка, дружок, во-от на этот стульчик и подвинься поближе, чтобы я глаза твои видел.
Сергей пересел, придвинулся к генералу так, что их колени соприкоснулись.
— Вы, Владимир Марленович, подозреваете, что вашего сына может преследовать не Исмаилов, а кто-то другой, — произнес он скорее утвердительно, чем вопросительно.
— А ты? — спросил генерал, обжигая его лицо невыносимым, каким-то потусторонним взглядом.
— Я тоже, — честно признался Сергей.
— Верить тебе можно?
— Вот это уж вам решать.
— Что же решать, когда выбора нет? — синие губы растянулись в тоскливой улыбке. — Ни выбора, ни времени. Месяц у меня. А может, меньше. Ну и что ты думаешь, кто этот другой, который травит моего сына, как зайца?
— Владимир Марленович, вам что-нибудь говорит имя Маша Демидова? — осторожно спросил Сергей.
— Знаешь уже, — задумчиво протянул генерал, — молодец. Есть какие-нибудь соображения на этот счет?
— По документам Юрий Михеев умер пять лет назад. Вы его помните?
— Видел только на суде, — сухо отчеканил генерал, — пытался помочь. Парню дали слишком много. Скорее всего там был просто несчастный случай.
— Почему, не знаете?
— Болтал лишнее. Вел себя как идиот. Но главное, отец девочки решил, будто им, родителям, станет легче, если парня засудят. Его, Артура Ивановича Демидова, советника МИД по культуре, очень, видишь ли, бодрила в тяжелые дни та бурная деятельность, которую он развил, чтобы Юра Михеев сел всерьез и надолго. А связи у советника были высокие. Но только мой Стас здесь совсем ни при чем. Если Михеев вышел из зоны живым, то мстить он должен прежде всего Демидову. Однако Артур Иванович скончался от инфаркта через год после гибели дочери.
— Владимир Марленович, где служил Георгий Завьялов до того, как попал к вам?
— Зачем тебе это?
— Я знаю, что он какое-то время был охранником на зоне.
— Воспитателем.
— Где именно?
— В Архангельской области. ИТК строгого режима. Номер не помню. Эту колонию называли «Наркоз». Туда из всех российских зон отправляли самых злостных рецидивистов и нарушителей режима. Объясни, зачем тебе? Думаешь, Гошу убили не просто так? Не для того, чтобы напугать и подставить Стаса?
— Просто спрашиваю на всякий случай, — пожал плечами Сергей.
— А следующий вопрос будет, не знаю ли я, где сидел Михеев? Да, последние четыре года заключения он отбывал именно там, в «Наркозе». И что из этого следует? — генерал говорил отрывисто и зло, если бы у него хватало сил, он бы сейчас кричал, орал на Сергея, как на бестолкового мальчишку. — Пистолет, которым был убит Гоша, подкинули в квартиру, где ночевал Стас той ночью, добавил он уже спокойнее, — шофера убили исключительно для того, чтобы напугать и подставить Стаса. ИТК «Наркоз» и покойный Михеев тут совершенно ни при чем.
— Я читал материалы дела. Некоторые свидетели утверждали, будто Стас ухаживал за Машей и Михеев приревновал ее именно к нему, — мягко заметил Сергей.
— Бред! — хрипло рявкнул генерал и стукнул кулаком по подлокотнику. — Ты сам понимаешь, что это полнейшая чушь. Тот, кто травит Стаса, слишком сильный и умный, чтобы хлопотать из-за ерунды. Мстить за собственную ревность пятнадцатилетней давности может только больной, маньяк. Но у маньяка не бывает таких широких возможностей и таких умных сообщников. Все, я устал. — Он откинулся на спинку кресла, руки его упали с подлокотников и безжизненно повисли, глаза ввалились, нос опять заострился.
— Владимир Марленович, — окликнул его Сергей, — вам плохо? Позвать Наталью Марковну?
— Нет, погоди… передохну и продолжим… самое важное я тебе еще не сказал. Слушай внимательно и не перебивай. Если тебе повезет, если ты возьмешь Исмаилова и выживешь, не оставляй моего засранца. Не оставляй до тех пор, пока его будут травить. Раскопай, кто. Найди. Помру к этому времени, Наташа заплатит, сколько пожелаешь. Найди. Выясни все и устрани опасность. Считай, что слышишь сейчас последнюю волю умирающего. Что бы ни приказал тебе Мишка потом, когда все кончится, сделай это, майор, если, конечно, сам выживешь.
— Я постараюсь, Владимир Марленович.
— Да. Постарайся. Все, не могу больше. Зови Наташу. Нет, стой, тебя правда зовут Сергеем? Это твое настоящее имя?
— Да.
— Когда вы сидели на кухне, Наташа спрашивала, как тебя зовут?
— Да. Очень настойчиво.
— И что ты ответил?
— Я назвался Станиславом, как вы просили.
— А она?
— Не поверила.
Генерал уронил голову на грудь, закрыл глаза, и Сергею показалось, что старик уснул или потерял сознание. Он встал и уже собрался звать генеральшу, но услышал хриплое, неясное бормотание и вернулся к креслу.
— Ну ладно, скажи ей правду, она вроде бы уже успокоилась, — тяжело, на выдохе простонал Владимир Марленович, — черт, никогда не верил в судьбу. Впрочем, какая тут судьба? Просто совпадение. У Стаса был брат, близнец, родился первым и почти сразу умер. Наташа все не может его забыть, до сих пор любит, как живого. А младенец и часа не прожил. Мы успели только подержать на руках и дать имя. Знаешь, как назвали? — Он с мучительным усилием поднял голову. — Сережей!
Глава тридцать шестая
Николай вернулся на виллу только в половине третьего. В доме стояла тишина. Оксану он нашел на балконе второго этажа. Она дремала в шезлонге под открытыми лучами солнца. На ней был яркий купальник. На полу валялся какой-то глянцевый женский журнал.
