Джанет Иванович - Роковая восьмерка
От энтузиазма мистера Кляйншмидта мне стало смешно.
— Может, в следующий раз.
— Ага, — радостно откликнулся мистер Кляйншмидт. — Первым делом звони мне в случае чего. — С этим пожеланием он помахал мне и отчалил к своей машине.
Ну вот тебе на, у нас появился новый взгляд на мертвецов. Оказывается, трупаки — это развлечение. Пару минут я размышляла над этим, но концепцией не вдохновилась. Самое лучшее, на что я оказалась способна, это признать факт, что смерть Содера облегчила мне работу. Теперь, когда он ушел со сцены, Эвелин с Энни незачем пускаться в бега. Мейбл может остаться в своем доме. Энни вернется в школу. А Эвелин — наладит свою жизнь.
Если только Эвелин пряталась не из-за Абруцци. Ежели она сбежала, потому что у нее нечто такое, чего хочет этот тип, то ничего не изменилось.
Я посмотрела на «сине-белого» и машину судмедэкспертов, стоявших на моей парковке. Светлое пятно во всем этом, что на сей раз никаких змей в холле и пауков в машине, а банальное преступление, и расследовать его в поте лица предстоит полиции. Трудно ли разгрызть этот орешек? Кто-то притащил в фойе труп, поднял на этаж, пронес по холлу в мою квартиру… и все среди бела дня.
Я набрала сотовый Морелли.
— У меня вопрос, — сказала я. — Как они протащили Содера в мою квартиру?
— Ты не захочешь знать.
— Захочу!
— Встретимся за кофе, — предложил Морелли. — Напротив больницы открыли новый кофейный магазинчик.
Я взяла кофе и круассан и уселась напротив Морелли.
— Рассказывай, — приготовилась слушать я.
— Содера распили напополам.
— Что?
— Кто-то воспользовался мотопилой и распилил Содера пополам. А потом собрали его на диване. Свитер скрыл факт, что труп снова сложили вместе.
У меня онемели губы, и я почувствовала, как из рук выскальзывает чашка.
Морелли нагнул мою голову вниз, к коленям.
— Дыши, — приказал он.
Звон в ушах прекратился, и точки перед глазами исчезли. Я выпрямилась и глотнула кофе.
— Сейчас уже лучше, — сказала я.
— Так я и поверил, — вздохнул Морелли.
— Ладно, так они разрезали его напополам. Что дальше?
— Мы думаем, что они принесли его в двух спортивных сумках. Может быть, для хоккея. Теперь, когда ты пережила самую отвратительную часть истории, остальное — дело техники. Два парня, одетые в маскарадные костюмы, приносят спортивные сумки и шарики: видели, как они входят в вестибюль и поднимаются на лифте. В это время в вестибюле торчали двое жильцов. Они сказали, им пришло в голову, что кто-то заказал поющий подарок на день рождения. Неделю назад восьмидесятилетие отметил мистер Кляйншмидт, и кто-то посылал ему двух стрипушек.
— А что за костюмы были у парней?
— Один медведь, другой зайчик. Лиц не видно. Около шести футов ростом, хотя точно в костюмах трудно определить. Шарики мы нашли в твоем шкафу, а сумки они взяли с собой.
— Когда они уходили, их кто-нибудь видел?
— В твоем доме — никто. Мы все еще обходим соседей. И еще проверяем прокаты костюмов. Далеко не продвинулись пока.
— Это точно Абруцци. Именно он подкидывал змей и пауков. И Рамиреза на пожарную лестницу он подкинул.
— Можешь доказать?
— Нет.
— В том-то и проблема, — сказал Морелли. — И наверно Абруцци сам-то ручки не запачкал.
— Между Абруцци и Содером есть связь. Абруцци и был тем партнером, к которому перешел бар, верно?
— Содер потерял бар, проиграв его в карты. Играл с парнями по высоким ставкам, и ему нужны были деньги. Он занял деньги у Зиги Зиммерли. А Зиммерли должен Абруцци. Содер проиграл деньги и не смог выплатить деньги, занятые у Зиммерли, и Абруцци забрал бар.
— Так что это за дела с пожаром в баре и убийством Содера?
— Понятия не имею. Наверно, и бар, и Содера перевели из колонки активов в колонку списания долгов и ликвидировали.
— В квартире вы нашли какие-нибудь отпечатки?
— Никаких лишних отпечатков. За исключением Рейнджера.
— Я с ним работаю.
— Ага, — сказал Морелли. — Я в курсе.
— Полагаю, Эвелин вне подозрений, — предположила я.
— Кто угодно может нанять зайчика и медведя шлепнуть парня, — заметил Морелли. — Мы пока никого не сбрасываем со счетов.
Я взялась за круассан. Морелли нацепил личину копа, а с этого много не возьмешь. И все же у меня возникло ощущение, что за этим кроется большее.
— Есть что-то, чего ты не сказал?
— Есть кое-какая деталь, которую мы не разглашаем прессе, — признался Морелли.
— Ужасная деталь?
— Ага.
— Дай догадаюсь. У Содера вырвали сердце.
Пару секунд Морелли таращился на меня.
— Этот парень просто псих, — наконец произнес Морелли. — Хотел бы защитить тебя, но не знаю как. Разве что приковать тебя к своему запястью. Или закрыть у себя дома в шкафу. Или отправить тебя куда подальше в длительный отпуск. Увы, думаю, ни с одним из этих предложений ты не согласишься.
Вообще-то, все эти пункты показались мне привлекательными. Но Морелли прав, я не могу согласиться ни на один из них.
Глава 10
Отпив еще глоток кофе, я оглядела кафе. Ничего так, уютненько оформлено: новая черно-белая плитка на полу, стулья и высокие барные круглые столики из кованого железа. Мы с Морелли были единственными посетителями. В Бурге к новому прикипают не сразу.
— Спасибо, что так мило вел себя со мной прошлой ночью, — поблагодарила я Морелли.
Он откинулся на стуле:
— Хотя зарекся больше не поддаваться, но я все-таки тебя люблю.
Я застыла с чашкой на полпути ко рту, сердце совершило сальто-мортале.
— Только не волнуйся так уж, — предупредил Морелли. — Это не значит, что я хочу каких-то отношений.
— Ты мог бы их иметь с кем и похуже, — обиделась я.
— С кем? С Лиззи Борден? (женщина, ставшая известной благодаря знаменитому делу об убийстве её отца и мачехи, в котором её обвиняли. Несмотря на большое количество доказательств её вины, она была оправдана. И поныне ее дело вызывает различные споры. — Прим. пер.)
— Ты тоже не совершенство!
— Я не нахожу мертвецов на своем диване.
— Ну, а мне не рассекали ножом бровь в пьяной трактирной драке.
— Это было сто лет назад.
— Вот как? А мертвый парень на моем диване был вчер а. Прошло уже с этого прискорбного случая целых двадцать четыре часа.
Морелли оттолкнулся от стола.
— Мне нужно возвращаться на работу. Постарайся не попадать в неприятности.
И ушел бороться с преступниками. В отличие от меня, у которой не имелось преступников, чтобы с ними бороться. Единственное незавершенное дело — Бендер, и я готова притвориться, что его не существует. Я подумывала уже, не съесть ли с горя второй круассан, как мне на сотовый позвонил Себринг.
— Не можете ли заглянуть ко мне в офис? — спросил он. — Хотел бы с вами поговорить.
Пока я, проехав через весь центр, кружила по улице, выискивая, где бы припарковаться, получила еще один звонок на сотовый.
— Он же недоумок, — заявила Валери. — Ты не предупредила, что он недоумок.
— Кто?
— Альберт Клаун. И что это он вечно нависает надо мной? Порой чувствую, что буквально дышит мне в затылок.
— Он совершенно безвреден. Попытайся представить, что он домашнее животное.
— Золотистый ретривер.
— Скорее, гигантский хомяк.
— Я типа надеялась, что он женится на мне, — посетовала Валери. — И думала, он выше.
— Валери, это не свидание. А работа. Где он сейчас?
— Вышел в соседнюю дверь. Там что-то случилось с торговым автоматом, раздающим стиральный порошок.
— Шеф твой — хороший парень. Может, чуток надоедливый. Но он не уволит тебя за пролитый куриный суп. На самом деле, он даже купит тебе взамен ланч. Подумай хорошенько.
— И мне не стоило надевать эти туфли, — пожаловалась Валери. — Я надела все не то.
Я отсоединилась и нашла место на улице напротив конторы Себринга, где припарковаться. Сунула четвертак в счетчик и убедилась, что тот сработал… Мне не нужен еще один штраф за парковку. Я еще последний не оплатила.
Секретарша провела меня наверх и препроводила в личный кабинет Себринга. Тот уже ждал меня. И с ним была Джин Эллен Барроуз.
Я протянула руку Себрингу.
— Рада видеть вас снова, — поздоровалась я. И кивнула Джин Эллен. Та в ответ улыбнулась. — Догадываюсь, что ты осталась без работы, — сказала я ей.
— Да. Но собираюсь попозже сегодня полететь в Пуэрто-Рико за НЯС для Леса. Перед отъездом хочу поделиться с тобой насчет Содера. Стоит тому верить или нет, Содер заявлял, что Энни в опасности. В чем беда, он конкретно не говорил, но чувствовал, что Эвелин неспособна защитить дочь. Мне не удалось вычислить Энни, но я поняла, что Дотти — связь… слабая ниточка. Поэтому и охраняла ее.
