Алина Кускова - Амурное злодеяние
Через секунду, словно она дожидалась возле двери, в палату зашла рослая девица в белом халате и колпаке, с лицом по самые глаза спрятанным под марлевой повязкой, которую придерживали очки в толстой оправе. Девица внимательно поглядела на Сержа, тот попросил у нее градусник. Ему ни в чем не отказывали, градусник незамедлительно оказался в его сильных руках. Но температуру он принялся мерить не себе.
– Борщов, у тебя жар. – Серж протянул градусник другу. – Куколка! Будь добра, какого-нибудь успокоительного для моего заболевшего друга.
– Прекрати хохмить, – отклонил его руку с градусником Борщов и подошел к окну. – Я действительно люблю Светлану Селиванову и хочу на ней жениться! – Он стукнул кулаком по подоконнику.
Медсестра шумно вздохнула и натянула колпак глубже.
– Держите. – Серж вернул градусник и махнул рукой, чтобы она больше не мешала. Девица презрительно фыркнула, но вышла. – Это диагноз. Борщов, ты страшно болен! Как ты мог допустить до последнего момента! Она что, беременна?! Нет?! Тогда почему ты решил жениться? Жить без нее не можешь? Так и живи с ней. Она не признает гражданский брак? Друг дорогой, это обычная уловка хитрых, прожженных девиц. И мы, несчастные, ослепленные страстью, всегда в нее попадаем. Что в ней такого, чего нет в других?! Ты приглядись. Селиванова толстая, страшная, злая. Я видел ее во гневе! Она чуть не убила меня Амуром.
– Не ври, – скривился Борщов, – на тебя напал кто-то другой.
– Какая разница! Такая тоже могла бы напасть. Нет, терять второго друга за один месяц – выше моих сил. Сначала Мотя Ничипоренко, теперь ты. По городу ходит страшная зараза, такая, как эта медсестра. Со мной тоже что-то происходит. Эта стерва мне даже не улыбнулась!
– Откуда ты знаешь? – пожал плечами Борщов, ожидавший от друга чего-то подобного. – У нее же рот был закрыт до ушей.
– Рот закрыт до ушей, – передразнил Серж. – До чего же ты неопытен, товарищ, оттого сразу влип! Глаза должны улыбаться, глаза!
– У Светы очень красивые глаза, – восхищенно произнес Борщов.
Нет, он не был мазохистом. Просто решил все рассказать Сержу, ожидая ушата критики и недовольства на свою буйную влюбленную голову. После этого он мог передумать, хотя в глубине души очень этого боялся. Но тогда оказалось бы, что чувство не такое сильное, раз его разрушили слова. Этого не произошло. Борщов в очередной раз убедился: Селиванова ему чрезвычайно дорога!
Откуда ни возьмись, в душе появилась тревога: зря он оставил девушку одну, ее на каждом шагу караулят неприятности, а Константин должен ее оберегать.
– Я пошел, – бросил он Сержу, направляясь к выходу, – вечером зайду еще!
– Куда?! – возмутился Серж. – А пиво?
– Тебе больше достанется, – подмигнул Борщов и хлопнул дверью.
– Мужики! Что делается?! Такой пацан пропадает, такой пацан… – Зайцев покачал бритой головой и собрался встать с постели.
– Лежать! – грубым голосом скомандовала вошедшая медсестра.
Серж сразу узнал ту рослую бабищу, которая ему даже не улыбнулась. Но из-за этого, да и после того, что здесь только что озвучил друг, на баб он смотреть не мог и заигрывать с ней не стал. Тем более что в руках медсестра держала огромный шприц, а ее глаза выражали холодную решимость.
– Иди к черту, – выругался Серж, но девица стремительно подошла к нему и вонзила шприц в руку. – Больно, стерва! Ты что, первый раз колешь?! – Он схватил ее за повязку и потянул на себя. Марля соскочила. – Ты?! – опешил Серж и дал ввести в себя все содержимое шприца. – Убью гадину…
…Но ее довольная усмехающаяся физиономия расплылась перед его туманным взором…
– После тебя доберусь до рыжухи, – призналась гадина и вышла из палаты.
Прилагая неимоверные усилия для того, чтобы подняться и доползти до окна, Зайцев собрал волю в кулак и ударил им в стекло.
Константин услышал позади себя звон разбитого стекла, обернулся. В окне промелькнула окровавленная физиономия друга, раздались крики. Он повернулся и побежал обратно.
Светлана очень волновалась. Одно дело признаться в том, что она на все согласна, по телефону, и совсем другое – повторить это мужчине прямо в глаза! Кстати, он так и не сказал, что безумно любит каждый ее жест, ловит каждое слово и целует ее следы. А мог бы. Возможно, он сделает это сейчас. Нет, это невозможно. С ней в кофейне сидит Василиса Василькова, и в ее светлой голове бродят совершенно другие мысли. Кто-то снова покушался на жизнь бритоголового Сержа. Как хорошо, что не на жизнь Селивановой! Впрочем, это, разумеется, плохо, но все-таки хорошо.
Борщов позвонил Селивановой как раз перед обедом и предложил встретиться с ней и Василисой, чтобы обсудить чрезвычайное событие. Естественно, Светлана согласилась, и теперь они с Василисой сидели и ждали Константина, заедая горький кофе сладкими пирожными со взбитыми сливками.
– Он сказал, что на Сержа напала медсестра, – пояснила Светлана еще раз, глядя на задумчивую п одру гу – сыщицу.
– Понятно, – процедила та.
– А вот мне ничего не понятно, – призналась Селиванова. – Даже обидно как-то! Сначала охотились за мной, а потом переключились на Зайцева?!
– Они с самого начала охотились за ним, – горько усмехнулась Василиса, – а ты просто попалась им под руку.
– Василиса, – прошептала изумленная Светлана. – ты что-то знаешь?!
– Практически все, – призналась та, – остались лишь детали. Иномарка с хвостом, преступник с проводами, теперь вот медсестра…
Морщинки на лбу задумавшейся Селивановой мгновенно разгладились, когда она увидела, что к их столу пробирается Константин. Почему-то все неприятности моментально стали мелкими, а вот то, что Борщов их не заметит, по-настоящему испугало.
– Я здесь! – крикнула Светлана и помахала рукой.
Константин улыбнулся ей, подошел, сел рядом.
Волнение, охватившее пару, чувствовалось сразу. Василиса поняла, что она третья лишняя в этом замечательном тандеме, но уходить не стала. Она собиралась раскрыть преступление, от которого зависело их общее будущее. Ничего, потерпят, у них вся жизнь впереди! Когда-то она вот так же сидела в ресторане и дрожала как осиновый лист от карих глаз Руслана. Приятные воспоминания, но она здесь не ради них.
Константин сбивчиво рассказал, что произошло в больнице. Когда он вернулся, услышав звон разбитого стекла, возле его друга уже суетились люди в белых халатах. Но той рослой медсестры, которая одна из всех не улыбнулась Сержу, в палате не было. Он принялся бегать и искать ее по всей больнице, но безрезультатно, девица скрылась. Охранник подтвердил: похожая девушка покинула здание сразу после того, как все побежали на звон разбитого окна.
Сержа поместили в реанимацию, сделали анализы. Как оказалось, лжемедсестра ввела ему лошадиную дозу сильного снотворного, он впал в кому. Но надежды врачи не теряли, продолжали бороться за его жизнь. Нет, кто такая эта рослая девица, Константин не знал, раньше он ее не видел, а если и видел, то не узнал. Она с головы до ног была в белом, лицо скрывала марлевая повязка. Ее голоса он тоже не слышал, девица ничего не сказала. Но если бы он увидел ее еще один раз, точно бы узнал по глазам. Они были как маленькие темные ершики, пронизывающие насквозь жесткими иголками. Вот у Светланы глаза красивые и добрые, а у той…
Селиванова зарделась и озадачилась одновременно. Это считать признанием в любви? О чем она только думает?! Нужно думать о медсестре!
– Это Мартынова, – кивнула она, – точно она. У нее темные глаза-комочки, как щетки!
– Нужно проверить, где она находилась в это время, – задумчиво произнесла Василиса.
– В больнице, – хмыкнула Светлана, – где же еще? Я в этом нисколько не сомневаюсь!
– Если вы, Константин, сможете ее узнать, давайте не станем откладывать и поедем смотреть.
– У нее были такие толстые очки, – засомневался тот.
– Да, – согласилась с ним Василькова, – это проблема. Грубая оправа искажает взгляд. Нужно сначала найти такую же оправу, дать ее примерить всем подозреваемым…
– У Огурцова, – почему-то прошептала Светлана, – есть такая мерзопакость. Как наденет очки, на него смотреть невозможно! Вылитый убийца. Если это надо для дела, я сегодня сопру у него оправу. Он оставляет очки на работе! Я у него уже брала пресс-папье и не вернула, так что он привык.
– Нет, – остановила ее Василиса, – обойдемся без его очков.
– Ты что-то придумала? – обрадовалась Светлана.
– Есть идея, – хмыкнула Василькова и принялась звонить фотографу Кудрявцеву. – Нам не нужно надевать на подозреваемых очки, мы их дорисуем в фотошопе. А Константин узнает медсестру. Только и всего. Но только, – она подняла вверх указательный палец, – никто из нас не говорит правду!
– Ах, – отмахнулась Селиванова, – а я-то думала, ты о чем. Да соврать-то легко… Ой! Я никогда не вру, между прочим! Правда, Василиса?! Но если это нужно для дела… А что нужно говорить?
