Кэролайн Карвер - Пекло
— Оставь. Им очень нравится кожа над костяшками. Им вообще нравится открытая кожа.
— Спасибо.
— Да ладно. — Он протянул руку. — Мы не познакомились. Хуб Свартендийк. Смотритель парка. Приятели зовут меня Швед. Не могут выговорить мое имя.
Швед, пожалуйста, мне холодно.
Ага! Теперь Джорджия поняла. Швед — это парень в поношенных ботинках на фотографиях. А Беззубый, скорее всего, крокодил.
— Джорджия Пэриш.
— Понятно. — Он посмотрел на свои большие босые ноги. — Что ж, пошли. Навестим Беззубого. Поговорить можно и по дороге.
Джорджия бросилась следом за ним в кухню, где он взял синюю сумку-холодильник «Эски», ружье и коробку с патронами, прежде чем выйти на насыщенный влагой воздух, в котором жужжали москиты. Он направился к лодке, положил ружье рядом с острогой, а коробку — рядом с рыболовными принадлежностями.
— Прыгай.
— Я сама. Мне не страшно промокнуть.
— Прыгай, тебе говорят.
Джорджия прыгнула и встала посреди лодки.
— Держись!
Ей стало не по себе, когда Швед побежал обратно к дому. Вернулся он, держа в руках полотенце и зонтик. Полотенце постелил на раскаленный алюминий, как он сам сказал, пока разворачивал его, чтобы она не обожглась.
— Садись.
Она села, глядя, как он кладет зонт рядом с ружьем на дно лодки. Спросить, зачем он это делает, она не посмела, чтобы не показаться еще глупее, чем она уже наверняка себя показала.
Швед оттолкнул лодку, прыгнул в нее и завел мотор. Сидя на корме, он не выпускал из правой руки рычаг, а Джорджия сидела впереди, подставляя лицо под теплый соленый ветер.
Река была неглубокой, на дно во время разливов уходило много земли с обширных берегов. По обеим сторонам густо росли тысячи сплетенных кронами мангровых деревьев с выходящими на поверхность спутанными корнями. С деревьев свисали плети ползучих растений, и белые цапли неспешно вышагивали на мелководье, поводя длинными шеями.
Коротко глянув на белый след, который оставляла после себя моторная лодка, Джорджия опять стала смотреть вперед. Она понятия не имела, куда они направляются и что задумал Швед, но ей было все равно. Она снова наслаждалась ездой по воде. Живя в Сиднее, Джорджия все свободное время проводила на моторных лодках друзей, и хотя она всего-то две недели была отлучена от воды, ей казалось, что прошли месяцы. В первый раз после крушения «Пайпера» она улыбнулась.
Проехали они совсем немного, когда Швед снизил обороты примерно до четырех узлов, и Джорджии сразу показалось, что температура воздуха увеличилась на тысячу градусов. Джорджия не отрывала взгляда от блестящей поверхности воды, мечтая поплавать и смыть с себя «Дит» и пот.
— А ты, оказывается, водяная девочка.
Джорджия обернулась:
— Да, люблю воду.
— А Сьюзи не любила.
— Не любила воду?
Он крякнул, выпустив воздух через нос, и это было похоже на храп лошади.
— И плавать не умела. Очень она боялась, но сюда время от времени приезжала. Даже штаны снимала, чтобы прокатиться.
Они медленно повернули, следуя течению реки, и через несколько минут Швед еще снизил скорость.
— Видишь вон там как будто ледяная дорога? Это дорога Беззубого. Слева от пастбища слонов.
Ледяная дорога, как назвал ее Швед, оказалась довольно широким пространством реки, в котором плавала земля, словно кто-то бросил в реку несколько полных мешков цемента.
Джорджия на глазок определила границу:
— А как он выбирается? Насыпь-то крутая.
Швед усмехнулся:
— А он и не выбирается. Ждет волну, а потом идет.
Умный крокодил, с восхищением подумала Джорджия.
— Покатаемся немного вокруг, может быть, он на месте. — Швед показал на поворот впереди, потом нагнулся и открыл «Эски»: — Выпьем немножко пива? Побалуем себя.
Джорджия открыла бутылку и отпила из нее. Она почувствовала, как в желудок бежит холодный ручеек. Потом вытерла рот тыльной стороной ладони и не удержала отрыжку.
— А отчего такой интерес к Беззубому?
— Большой он. Около семи метров, может, немного побольше. Сьюзи он очень нравился. Вот и ты теперь с ним встретишься, ведь ты была с Сьюзи до конца.
Семь метров? Наверное, он весит целую тонну. Джорджия поспешила выпить еще. Господи боже мой! Она вовсе не была уверена, что хочет встретиться с крокодилом, который больше, чем «лендкрузер» Юмуру.
— А почему его зовут Беззубым?
Швед посмотрел на нее так, как обычно смотрела миссис Скутчингс, когда она в школе неправильно отвечала на простой вопрос.
— Потому что он беззубый. Во время какой-то схватки у него сломался один из передних зубов. У крокодилов зубы вырастают заново, так что теперь ничего не заметно. А кличка осталась. — Швед покачал головой. — Никогда не видел такого прежде. Бедняга. Наверно, ему было очень больно.
Прошло минут пять.
— Видишь бревно? — спросил Швед и показал на нечто похожее на поваленное дерево на песчаном берегу.
Джорджия кивнула.
— Крокодил.
Едва он произнес слово «крокодил», как это уже было не дерево, а доисторическое существо с чешуей вдоль спины до самого кончика могучего хвоста. Он лежал мордой к реке. Джорджия поглядела чуть дальше и увидела еще одно неподвижное существо на берегу, которое не было деревом. Потом то, что на первый взгляд было сломанной веткой, приминая сухую траву, высунулось из леса.
— Боже мой!
— Город крокодилов. Так называется это место.
Швед показал еще на трех крокодилов, притаившихся под мангровыми деревьями. Если бы он не показал, она бы ни за что их не заметила.
— Почему Сьюзи так интересовалась крокодилами?
— Не крокодилами вообще, — ответил он, — а дикими крокодилами. Те, что на ферме, слишком жиреют со временем. Знаешь, что крокодилов разводят на кожу? Из крокодильей кожи делают сумки и всякое другое дерьмо. А некоторые придумали еще секс-игрушки из нее делать. Представляешь?
Пиво попало Джорджии не в то горло, и она закашлялась.
— В любом случае крокодилы с фермы для ее работы бесполезны. Ей была нужна кровь здешних крокодилов, худых, даже тощих, и живущих на натуральных кормах. Их тут не кормят всякой дрянью, как на ферме.
— А что это за работа?
Он повозился в навесном моторе, проверяя, как идет топливо.
— Она предпочитала держать это в тайне. И я уважаю ее желание.
Джорджия вздохнула. После ледяного пива глоток горячего воздуха был словно литр топленого сала.
— Швед, она умерла.
Мотор работал отлично, но Швед все еще делал вид, что приглядывает за ним.
— Она умерла у меня на руках. Последнее, что она произнесла, было твое имя. А потом она ушла.
Швед перевел взгляд на свои загорелые ноги.
— Глупая корова, — проговорил он ворчливо.
Джорджия подождала пару минут.
— Не исключено, что ее работа и крушение самолета как-то связаны.
Он молчал.
— Да, — произнес он в конце концов. — Возможно.
— Ты можешь рассказать мне? Пожалуйста.
Он снова фыркнул, как лошадь, и уселся поудобнее.
— Ей было стыдно из-за того, что пару лет назад сделал ее отец. Однажды она рассказала мне, и это в самом деле ужасно. Она не могла прийти в себя, в одну ночь девочка стала взрослой, недоверчивой, нервной, едва ли не невменяемой женщиной. Она всего на свете боялась.
— Что сделал ее отец?
В первый раз они по-настоящему увидели друг друга. Кожа у него была вся в складках, не молодая, и нос свернут на сторону. От правого глаза к уголку рта шел шрам, словно его поцарапала большая кошка.
— Нет. Это останется со мной. Я обещал. Спрашивай о другом, если есть о чем.
Джорджия перевела взгляд на песчаный берег реки и неподвижные торпеды — существа, бог знает когда появившиеся на свет.
— Ладно, — согласилась Джорджия. — Что привело ее сюда? К тебе и крокодилам?
— Она хотела творить добро. — Он посмотрел куда-то вдаль мимо Джорджии. — Похоже, взяла на себя ответственность за то, что совершил ее отец. Она пыталась объяснить мне, как жить с этим в Китае, ведь ее отец обесчестил семью. Неважно, что я говорил, желая ее успокоить. Она хотела все поправить, совершить нечто невероятно хорошее, чтобы оно перевесило все плохое. Так сказать, уравновесить семейные весы.
Джорджия вспомнила Джейсона Чена и его отца и подумала: вряд ли эти знают, что такое стыд, хотя и живут в бесчестье.
Она помолчала.
— Швед, расскажи мне о хорошем. Над чем Сьюзи работала? Пожалуйста.
Он немного подумал, потом произнес неторопливо:
— Она никогда не говорила ничего такого, о чем можно было бы рассказать. Просто просила меня немного подождать.
Джорджия посмотрела на берег, где лежала торпеда толщиной с мусорный бак и открытой пастью.
— Ого! Это и есть Беззубый?
— Нет. Слишком маленький.
Ничего себе маленький, подумала Джорджия.
