Марина Серова - Обмани лжеца
— А в чем, собственно, дело?
— Понимаете, мне Коля позавчера обещал позвонить, но не позвонил. Я заволновалась и связалась с его квартирной хозяйкой. Она сказала, что мой сын уже две ночи дома не ночевал. Я очень переживаю, как бы с ним чего плохого в городе не случилось… Скажите, Коля был вчера и сегодня на работе или нет?
— Не знаю.
— Как не знаете? Если он на работу не выходит, то вы так мне и скажите, я тогда в милицию буду обращаться…
— Дело в том, что я ничего не могу вам сказать, поскольку только полчаса назад на смену заступил. А вчера у меня был выходной.
— Так вы спросите у кого-нибудь насчет моего Коли, — не унималась я.
— Извините, но не могу надолго занимать телефон посторонними разговорами. Мне заказы принимать надо, иначе мы потеряем клиентов. — В трубке послышались гудки.
Я подождала минут пять, потом снова позвонила в пиццерию:
— Молодой человек, это снова я, мама Коли Кораблева. Вы уточнили, был ли мой сын сегодня на работе?
— Нет, я все время отвечал на звонки. У меня работа, понимаете?
— Понимаю, сынок, понимаю. А вы можете соединить меня со своим начальством?
— Его сейчас нет на месте. Я вас очень прошу, — взмолился мужской голос, — не звоните больше по этому телефону, он исключительно для заказа пиццы.
— Молодой человек, — продолжила я, — вы бы дали мне номер телефона своего начальника. Если не ошибаюсь, его Ильей Федоровичем зовут. Мне Коля о нем по телефону рассказывал. Я лучше ему буду звонить.
— Простите, это не входит в круг моих обязанностей. До свидания, — скороговоркой произнес сотрудник пиццерии и отключился.
Примерно через час я снова позвонила.
— Алло! — ответил все тот же голос.
— Скажите, пожалуйста, Коля Кораблев не появился?
— Мамаша, это снова вы? — Мужчина уже не скрывал своего раздражения.
— Я, сынок, я. Пока о Коле что-нибудь не узнаю, не перестану звонить.
— Ладно, мамаша, оставайтесь на связи, сейчас я позову к телефону начальника…
Через минуту я услышала хрипловатый голос.
— Алло! Вы насчет Кораблева интересуетесь?
— Да. Простите, а с кем я разговариваю?
— Директор пиццерии Борисов, — отрекомендовался собеседник.
Ого! Все-таки он прервал свой дачный отдых и вернулся в пыльный город. Или никуда не уезжал, а просто не хотел разговаривать с Ивченко?
— Илья Федорович, вы знаете, где мой сын? — строго спросила я.
— Тут такое дело… — Мужчина прокашлялся. — Ваш сын, Николай Кораблев, действительно поступал к нам. Мы взяли его стажером, но он проработал всего один день. Это было как раз позавчера. Ни вчера, ни сегодня молодой человек в пиццерии не появлялся. Наверное, устроился на другую, более выгодную работу. Такое бывает, так что ищите его где-нибудь в другом месте.
— Что значит — в другом месте? Коля мне позвонил, сказал, что нашел хорошую должность, что его все у вас устраивает. Мой сын очень ответственный мальчик, он не мог просто так взять и не выйти на работу, никого не предупредив. С ним, наверное, что-то случилось… Я завтра приеду в Горовск и напишу заявление в милицию.
— Может, не стоит спешить? Возможно, ваш сын встретил какую-нибудь девчонку и забыл про все на свете… Такое тоже бывает, уж поверьте мне.
— Нет, мой мальчик не таков. Он очень серьезный. Я чувствую, с ним что-то плохое случилось, а вы не хотите мне говорить. Понимаю, вы бережете мои нервы… Скажите, а ваши клиенты — люди порядочные?
— Что вы имеете в виду? — насторожился Борисов.
— Я вот по телевизору видела, что доставщика пиццы в квартире ножом пырнули. Правда, это в Москве было, но и в Горовске тоже такое может произойти. Как же тут не переживать за сына?
— Успокойтесь, пожалуйста, тот случай из ряда вон выходящий, подобное вряд ли где-то повторится, — не слишком уверенно произнес Илья Федорович.
— А ДТП? В городе они постоянно происходят. Как бы Коля в аварию не попал… — продолжала я изображать сумасшедшую мамашу, которая накручивает и собеседника. — Надо бы справки в больницах навести…
— Ни в какую аварию, по крайней мере, на нашей машине, ваш сын не попадал, — возразил директор пиццерии. Но на второй день он на работу не вышел. Пожалуйста, наберитесь терпения, возможно, парень скоро сам объявится.
— Вам легко говорить «наберитесь терпения». А мне каково? Коля — мой единственный сын, надежда моя и опора, но от него третий день нет ни слуху ни духу!
— Я вас прекрасно понимаю, у меня тоже есть дети, но, к сожалению, ничем помочь вам не могу. — Борисов прокашлялся. — Пожалуй, вам не стоит больше сюда звонить. Горовск — не такой уж маленький город, здесь много других предприятий и организаций, куда мог устроиться на работу ваш сын. Вот и все, что я могу вам сказать.
— До свидания, — попрощалась я и отключилась.
Что ж, трех звонков в пиццерию «Адриано» за один сегодняшний день вполне достаточно для того, чтобы Илья Федорович понял: мамаша пропавшего стажера не будет сидеть сложа руки, а забьет во все колокола, пытаясь выяснить, при каких обстоятельствах исчез ее сын. Обстоятельства же таковы, что Коля выехал на свой первый заказ к Ивченко, которому понадобился новый мальчик, и неизвестно куда делся. Разве тут не напрашивается мысль, что Александр имеет непосредственное отношение к исчезновению наивного деревенского паренька? Напрашивается, еще как напрашивается!
Я надела наушники и услышала в доме художника треп охранника с домработницей в режиме реального времени. Они перемывали косточки своему хозяину и его матери.
— Все же я считаю, Людмила Дмитриевна сама виновата в том, что Сашка стал таким… Уж больно в строгости она его с малолетства держала. Порола почем зря, жестоко наказывала за любую провинность, вот он и невзлюбил женщин.
— Не то говоришь, Никитична, — возразил охранник, — дело тут совсем не в воспитании. Я тридцать лет в армии прослужил. Знаешь, сколько солдат через меня прошло? Тысячи и тысячи. Так вот, почти в каждом наборе один-два «голубых» призывника попадалось. С ними и партийно-воспитательную работу проводили, и к врачам их направляли, все без толку. По-моему, у них в генах сдвиг какой-то.
— Может, ты и прав, Петрович, — вздохнула Никитична. — Только мне Сашку жалко, он для меня почти как внучок родной. Я ведь его с детства знаю. Мы на одной лестничной площадке жили. Как Семен умер, Людмила Дмитриевна на работу вышла, а сыночка частенько со мной оставляла. Я ведь на дому работала — шила, вязала…
— А отчего Сашкин отец умер?
— Несчастный случай на стройке, где он работал, произошел, током Семена ударило…
— Понятно.
— Так вот я хочу сказать, что в детстве Саша ничем от других мальчишек не отличался: с машинками и пистолетиками любил играть, на велосипеде гонял. А вот в подростковом возрасте вдруг за карандаш взялся — рисовать стал, скульптурки какие-то из пластилина и глины лепить. Людмила Дмитриевна понять не могла, откуда у сына такой талант взялся. Ни художников, ни скульпторов у них в родне не было. Да и не нравилось ей его увлечение, несерьезным казалось. Одним словом — баловство. Людмила Дмитриевна мечтала, чтобы Саша экономическое образование получил, а он хотел в Строгановское училище поступать. Людмила Дмитриевна его в Москву не пустила, тогда мальчик назло ей завалил вступительные экзамены в наш финансово-экономический институт и подал заявление в ПТУ, которое художников-оформителей для полиграфической промышленности готовило. Его туда с радостью взяли.
— В ПТУ? Как же Людмила Дмитриевна, с ее-то железным характером, допустила?
— А вот так! У нее в то время любовь большая случилось, она и махнула на сына рукой… Правда, когда Сашке пришла повестка в армию, подсуетилась, нашла человека в военкомате, дала ему взятку, и тот куда-то переложил Сашкины документы, то ли в папку с бумагами несовершеннолетних допризывников, то ли тех, кто имел право на отсрочку. В общем, о нем на целый год забыли… Ты, Петрович, поди, осуждаешь ее?
— Нисколько. Откровенно говоря, «голубым» в армии делать нечего. Они только всю дисциплину портят. Да и какой из Сашки солдат? Ему там совершенно делать нечего, разве что стенгазеты рисовать…
— Вот-вот! Людмила Дмитриевна понимала, что ее сыночек не создан для военной службы. Когда через год снова повестка пришла, она опять к тому же человеку из военкомата сунулась, а его там не оказалось. Уволился. А с другим договориться не получилось.
— Ну и как же она его отмазала?
— В больницу Саша положила с подозрением на холецистит. Диагноз не подтвердился, зато ему поставили другой — хронический бронхит. Правда, я не помню, чтобы он когда-нибудь кашлял. В общем, пока шел осенний набор, мальчик в больнице провалялся. Зима прошла спокойно, а весной — очередная повестка пришла.
— И что дальше было? — заинтересовался охранник. — Сашка снова в больницу лег?