Михаил Март - На раскаленной паутине
От сторожевой будки, где они вошли на территорию, его отделяла пара холмов. Рукой подать. Проем загораживали две машины, освещавшие свалку яркими фарами. В эту щель даже крыса не проскочит. Но даже не заблокированные ворота насторожили Журавлева, а люди. Человек шесть таскали из машин канистры с бензином. Запасливые сволочи! Бензин сливался на пирамиды. Ветер дул со стороны ворот, и он чувствовал его запах. Причем ветерок не слабый, банки сдувал с верхушек, а огонь охватит все помойное королевство в считанные минуты.
Перспектива оказаться заживо зажаренным его не воодушевляла.
Какой-то тип с сигаретой подошел поближе к мусорному холму, сделал пару затяжек и бросил сигарету к подножию. Гигантское пламя рванулось вверх. Такого огненного чудовища Журавлеву видеть еще не приходилось. Пламя встало стеной и уперлось в звезды. Небо зашевелилось, словно ожило, и наполнилось омерзительными звуками вороньего хора. Освещенные горбы помойных сопок зашевелились, будто проснулись от возмущения, и черная шерсть горбатого монстра заколыхалась.
Придется идти на пролом. Патронов хватит. Еще одна обойма в заднем кармане.
Он скатился вниз и встал на ноги, стараясь не думать о боли в колене. Сейчас жизнь поставлена на карту, не до конечностей.
Растущее пламя, как рассвирепевший вулкан, выбрасывало вверх горящие отбросы, перекидывая их на другие холмы и создавая новые очаги возгорания.
Злость победила и боль, и страх. Стиснув зубы, он начал передвигаться к стене, чтобы выскочить к воротам с неожиданной стороны. Выигрыш в три секунды — это жизнь трех поджигателей. Непонятно с чего, но у него появилась уверенность, что он вырвется из пылающего жерла.
Огонь продолжал обжигать звезды. Небо превратилось в кроваво-красное покрывало и освещало ему путь. Сейчас Журавлев был опасен, как никогда. Зря они его разозлили.
Первый неясный звук он услышал, когда стена уже проглядывала между дымящимися кучами. Звук становился отчетливее и походил на детский крик. В просвете промелькнула тень.
Журавлев крикнул. Но вместо звука из горла вышел хрип. У него пересохла глотка и пропал голос. Сердце сжалось, застучало еще громче и чаще. Он увидел Лику. Вот дуреха! Черт принес! И как она сюда попала?!
— Дик! Дик, где ты? Журавлев!.
Его словно вытолкнуло на дорогу. Девушка бежала в обратном направлении к центру свалки. Его она так и не заметила. Сейчас она растворится в темных лабиринтах мусора, и он ее потеряет. Только не это!
Журавлев выстрелил вверх. Драгоценный патрон был потерян. Лика оглянулась. Какое чудо! Она нашла его. Но он понимал, что выстрел слышала не только она. А для девчонки только радость! Увидела и обалдела от счастья! Огонь, охотники, каменные стены — все это так, забава, мелочи жизни.
Лика сорвалась с места и с разбегу бросилась ему на шею. Он едва устоял на ногах.
— Ты жив?! Ты жив!
Испуганное лицо, залитое слезами, озаренное улыбкой, похожей на ту, с которой дети получают подарки к именинам, выражало восторг.
Журавлев уже не понимал, что с ним происходит. То ли он пришел на первое в жизни свидание, то ли его вели на казнь по черному коридору смерти.
Хрупкое тело девушки дрожало, она всхлипывала и что-то шептала ему на ухо, но он ничего не понимал.
— Как ты попала сюда? — прохрипел он.
— Стреляли. Я серьезно!
— Потом, все потом. У меня есть трос. Смотри! — она отстранилась и сняла с плеча стальной моток. — Я нашла его в багажнике «шкоды». Ворота перекрыты, но мы сможем перелезть через стену.
Журавлев понял только одно. Все потеряло смысл. Какое значение имеет его жизнь, конверты, бандиты, пожар? Он обязан вытащить этого звереныша из пекла. Пламя разрасталось с невиданной быстротой и уже охватило большую территорию каменного мешка. Трещали деревянные ящики, лопались стекла.
Вадим разыскал крепкий стальной прут и сделал из него крюк. Действовал он так, будто всю жизнь только этим и занимался. Самодельный якорь был привязан к тросу, и, добравшись до стены, он со второй попытки сумел зацепить крюк за хребет стены. Спасательная веревка оказалась слишком короткой.
— Все просто, Дик. Ты допрыгнешь со своим ростом. Я уверена. Забирайся на стену, скинь крюк и опусти его на длину своей руки, а я найду подходящий ящик. Все получится.
— Лихо соображаешь!
— Что бы ты без меня делал?
Журавлев сунул пистолет за пояс и подпрыгнул, насколько позволяли силы. Трос впился ему в руки. Вадим уперся ногами в стену и, царапая руки в кровь, начал свое рекордное восхождение. Через несколько минут он уже оседлал пик кирпичной кладки. Сняв крюк, лег грудью на стену, спустив трос ниже.
Лика долго прыгала на ящике, но все же зацепилась за опущенный конец.
— Теперь только держись и ничего не делай. Я вытащу тебя наверх вместе с тросом.
Задумка сорвалась. Две автоматные очереди прошили кирпичную кладку, выбивая пыль из стены. Одна пуля перебила трос. Лика свалилась на землю.
Журавлев открыл ответный огонь. Он стрелял, пока автомат не замолк. Через минуту сюда сбегутся все стрелки. Закусив губу, он спрыгнул со стены в кучу мусора.
— Последняя надежда лопнула вместе с тросом, — с горестью высказалась девушка.
— Быстро уходим отсюда.
— Я так башкой треснулась!
— Идем, тебе говорят!
Труп автоматчика попался под ноги метрах в десяти от стены. По ходу Вадим прихватил его автомат.
— В глазах круги плавают. Сотрясение мозга, — прыгая через препятствия, жаловалась Лика.
— До свадьбы заживет.
— Тогда поженимся прямо сейчас.
— Некогда. Еще немного — и мы будем шашлыками на чужом пиру.
— Куда мы бежим?
— К воротам.
— Но там же…
— Соломенные пугала. Нам ли их бояться? Навстречу выскочил еще один автоматчик и тут же получил пулю в горло. Им достался еще один автомат.
— Сколько машин приехало? — спросил Вадим.
— Три. Две черные «волги», десять человек и один мужик в белой «волге».
— Отлично. Значит, их всего шестеро осталось. Прорвемся.
От ворот их отделял только последний угол стены. Вадим остановился и дал девушке автомат в руки.
— Помни: держать надо крепко. Стреляй по ногам, ствол все равно вверх уведет. Как правило, прицельным получается только первый выстрел, остальные в молоко. Поняла?
— Да все я знаю. Ты чего стоишь? Сам говорил, что некогда.
Они пробежали еще шагов двадцать, и на этот раз Лика сама остановилась.
— Смотри, Дик, что это?
Дорогу перегораживала стальная громадина. Уткнувшись ковшом в хлам, застыл экскаватор.
— Так… Это же самый настоящий танк!
— Только кабина у него стеклянная. Забравшись на гусеницу, они добрались до рычагов
управления.
— Как свернем за угол, ложись на пол, высуни ствол наружу и открывай огонь, — приказал Журавлев.
— А ты уговоришь его поехать?
— Конечно. Методом тыка люди в рулетку миллионы выигрывают. А тут техника. Она предсказуема — не то что ты.
Железная махина затарахтела, покрутилась на месте, подалась назад, стукнулась о стену и, наконец, взяла правильный курс.
Журавлев озорно загоготал, как сорванец, подбросивший камень под колеса трамвая.
— В этой стекляшке мы превратились в идеальную мишень. — Лика старалась перекричать шум мотора.
— Положи ствол на раму, пригнись и откинь приклад. Он должен упираться в плечо.
Журавлев ногой выбил ветровое стекло и передернул затвор автомата, с которым возилась Лика.
Они свернули на главную аллею. До ворот оставалось метров пятьдесят. Трупов, раскиданных у мусорных куч, было больше, чем ожидали. Боевики убили охранников и нескольких мусорщиков.
Кроме злости и ярости, Журавлев ничего не ощущал. Машина шла по прямой. Он бросил рычаги и схватился за оружие.
— Готовсь! — скомандовал он. Противник был в растерянности.
Из огненной стены выползло гигантское пылающее чудовище и с ревом поползло на ворота.
— Огонь!
Застрекотали автоматы. Экскаватор врезался в препятствие между двумя стоявшими вплотную друг к другу автомобилями. Послышался стальной скрежет. Машины, как бумажные игрушки, стали сминаться, пятясь назад. Один шофер успел выскочить и был тут же подстрелен, второй оказался заблокирован смятыми дверьми и пошел под пресс. Первая машина вылетела, перевернулась и от дополнительного пинка в багажник заскользила на крыше, словно на коньках. Ее выбросило на пшеничное поле, и она вспыхнула. Вторая ушла под тяжелые гусеницы.
Бандиты отступали, но их осталось немного. Лика стреляла короткими очередями с зажмуренными глазами. Журавлеву удавалось попадать в цель. Но и им доставалось. О кабину то и дело чиркали пули, выбивая искры. Бог миловал, и никого из безумных танкистов не задело.
