Владимир Михайлов - Искатель. 1962. Выпуск №3
Рэдер сунул телевизор в карман. Он определил очертания окна и стукнул по нему. Зазвенели осколки стекла, и в ванную ворвался ослепительный дневной свет. Отбив острые зазубрины с рамы, он взглянул на бетон двора.
Дверные петли вылетели. Рэдер услышал, как распахнулась дверь. Он вылез на подоконник и прыгнул.
Падение оглушило его. Шатаясь, он еле встал на ноги. В окне ванной появилось лицо.
— Везет дураку, — сказал человек, высовываясь и старательно наводя на Рэдера коротенькое курносое дуло револьвера.
В этот момент в ванной взорвалась дымовая бомба.
Пуля убийцы просвистела мимо, он с проклятьем обернулся. Во дворе тоже взорвались бомбы, и дым окутал Рэдера.
Он услышал, как из кармана, где лежал телевизор, неистовствовал голос Майка Терри:
«А теперь спасайся! Беги, Джим Рэдер, спасай свою жизнь. Скорей, пока убийцы еще слепы от дыма. И спасибо вам, добрая самаритянка Сара Уинтерс, дом 3412 по Эдгар-стрит, за то, что вы пожертвовали эти пять дымовых бомб!»
Уже спокойнее Терри продолжал:
«Вы спасли сегодня жизнь человеку, миссис Уинтерс. Не расскажете ли вы нашим слушателям, как…»
Больше Рэдер не слышал. Он мчался по заполненному дымом двору, мимо веревок с бельем, прочь, на улицу.
Потом, съежившись, чтоб казаться меньше ростом, он шел, спотыкаясь, по 63-й улице. Кружилась голова.
— Эй, вы!
Рэдер обернулся. Какая-то женщина средних лет сурово смотрела на него со ступенек дома.
— Вы ведь Рэдер, правильно? Тот самый, кого они пытаются убить?
Рэдер повернулся, чтобы уйти.
— Заходите сюда, — сказала женщина.
Может, это и западня. Но Рэдер знал, что должен полагаться на щедрость и добросердечие простых людей, Ведь он был их представителем, как бы их копией — средним парнем, попавшим в беду. Без них он бы пропал.
«Доверяйте людям, — сказал ему Майк Терри. — Они никогда вас не подведут».
Он прошел за женщиной в гостиную ее дома. Она велела ему присесть, сама вышла из комнаты и тотчас вернулась с тарелкой тушеного мяса. Женщина стояла и смотрела, как он ест, словно в зоопарке возле клетки с обезьяной, грызущей земляные орехи.
Двое детишек вышли из кухни и стали смотреть на него. Потом трое мужчин в комбинезонах телестудии вышли из спальной и навели на него телекамеру.
В гостиной стоял большой телевизор. Торопливо глотая пищу, Рэдер следил за изображением Майка Терри на экране и прислушивался к его сильному голосу.
«Он здесь, друзья, — говорил Терри, — Джим Рэдер здесь, и он впервые прилично закусил за последние два дня. Нашим операторам пришлось поработать, чтобы передать это изображение! Спасибо, ребята… Друзья, Джим Рэдер нашел кратковременное убежище у миссис Вельмы О’Делл в доме триста сорок три по Шестьдесят третьей улице. Спасибо вам, добрая самаритянка миссис О’Делл! Просто изумительно, что люди из самых различных слоев так близко к сердцу принимают судьбу Джима Рэдера!»
— Вы лучше поторопитесь, — сказала миссис О’Делл.
— Да, мэм.
— Я вовсе не хочу, чтоб у меня в квартире началась эта пальба.
— Я кончаю, мэм.
Один из детей спросил:
— А они, правда, собираются убить его?
— Заткнись! — бросила миссис'О’Делл.
«Да, Джим, — причитал Майк Терри, — поторопись, Джим, Твои убийцы уже недалеко. И они совсем не глупы, Джим. Они злобные, озверевшие, они изуверы — это так. Но совсем не глупы. Они идут по кровавому следу — кровь капает из твоей рассеченной руки, Джим!»
Рэдер только сейчас заметил, что он разодрал руку.
— Давайте я забинтую, — сказала миссис О’Делл.
Рэдер встал и позволил ей забинтовать руку. Потом она дала ему коричневую куртку и серую шляпу с полями.
— Мужнино, — сказала она.
«Он переоделся, друзья! — восторженно кричал Майк Терри. — О, это уже нечто новое! Он переоделся! Ему остается всего семь часов, и тогда он спасен!»
— А теперь убирайтесь, — сказала миссис О’Делл.
— Ухожу, мэм, — сказал Рэдер. — Спасибо.
— По-моему, вы дурак, — сказала она. — Вы дурак, что связались со всем этим.
— Да, мэм.
Рэдер вышел. Он зашагал к Бродвею, сел в поезд подземки в сторону 59-й, потом в пригородный поезд, направлявшийся к 89-й. Там он купил газету и пересел на манхассетский экспресс.
Рэдер взглянул на часы. Оставалось еще шесть с половиной часов.
В вагоне Рэдер дремал, надвинув на глаза шляпу и спрятав под газетой забинтованную руку. Интересно, опознали его или еще нет? Избавился ли он о г банды Томпсона? Или кто-нибудь звонит им как раз в эту минуту?
Он сонно думал, удастся ли ему избежать смерти. Или он просто одушевленный, думающий труп? (О, какой же, право, медлительной стала эта смерть!)
Он вдруг открыл глаза. Что-то приснилось… что-то не совсем приятное… Снова закрыл глаза и с изумлением припомнил времена, когда он еще не знал этой беды.
Это было два года назад. Высокий приятный малый работал у шофера грузовика подручным. Никакими талантами он не обладал, да и не мечтал ни о чем.
Делал это за него маленький шофер грузовика.
— А почему бы тебе не попытать счастья в телепередаче, Джим? Будь у меня твоя внешность, я бы попробовал. Они любят выбирать таких приятных парней, ничего особенно не выдающихся, для состязаний. Такие всем нравятся. Почему б тебе не заглянуть к ним?
И Джим Рэдер заглянул. Владелец местного телевизионного магазина объяснил ему все подробно:
— Видишь ли, Джим, публике уже осточертели все эти тренированные спортсмены с их чудесами реакции и профессиональной храбростью. Кто будет переживать за таких парней? Кто может видеть в них ровню себе? Конечно, всем хочется зрелища, но не такого, чтоб это регулярно устраивал какой-то профессионал за пятьдесят тысяч в год. Вот почему профессиональный спорт переживает упадок, а возбуждающие телепрограммы зашли в тупик.
— Ясно, — сказал Рэдер.
— А шесть лет назад, Джим, конгресс принял закон о добровольном самоубийстве. Эти старики сенаторы наговорили сорок бочек всякого насчет свободной воли, самоопределения и собственного усмотрения. Только все это чушь. Сказать тебе, что на самом деле означает этот закон? Он означает, что и любители, а не только профессионалы, могут рискнуть жизнью за большую кучу денег. Раньше, если ты хотел рискнуть за большие деньги, хотел, чтоб тебе законным образом вышибли мозги, ты должен был быть или профессиональным боксером, или футболистом, или хоккеистом. А теперь простым людям вроде тебя, Джим, тоже предоставляется такая возможность.
— Ясно, — повторил Рэдер.
— Великолепнейшая возможность. Взять, например, тебя. Ты ведь ничем не лучше других. Все, что можешь сделать ты, может сделать и другой. Ты обыкновенный человек. Я думаю, что эти телебоевики как раз для тебя.
И Рэдер позволил себе помечтать. Телепостановка, казалось, открывала молодому человеку без особых талантов и подготовки путь к богатству. Он написал письмо в отдел передач «Опасность» и вложил в конверт свою фотографию.
«Опасность» им заинтересовалась. Компания Джи-Би-Си выяснила о нем все подробности и убедилась, что т достаточно зауряден, чтобы удовлетворить самых недоверчивых телезрителей. Они проверили также его происхождение и его связи. Наконец его вызвали в Нью-Йорк, где с ним беседовал мистер Мульян.
Мульян был чернявым и очень энергичным; разговаривая, он все время жевал резинку.
— Вы подойдете, — выпалил он. — Только не для «Опасности». Вы будете выступать в «Авариях». Это дневная получасовка по третьей программе.
— Здорово! — сказал Рэдер.
— Меня благодарить не за что. Тысячу долларов премии, если победите или займете второе место, и утешительный приз в сотню долларов, если проиграете. Но это не так важно.
— Да, сэр.
— «Аварии» — это маленькая передача. Джи-Би-Си использует ее в качестве экзамена. Те, кто займет первое и второе места в «Авариях», будут участвовать в «Критическом положении». А там премии гораздо выше.
— Я знаю это, сэр.
— Кроме «Критического положения», есть и другие первоклассные боевики ужасов. «Опасность» и «Подводный риск», их телепередачи транслируются по всей стране и сулят огромные премии. А уж там можно пробиться и к настоящему. Успех будет зависеть от вас.
— Буду стараться, сэр, — сказал Рэдер.
Мульян на мгновение перестал жевать резинку, и в голосе его прозвучало что-то вроде почтения:
— Вы можете добиться этого, Джим. Главное, помните: вы народ, а народ может всего добиться.
Они распрощались. Через некоторое время Рэдер подписал бумагу, освобождающую Джи-Би-Си от всякой ответственности на случай, если он во время состязания лишится жизни, частей тела или рассудка. Потом подписал другую бумажку, подтверждающую, что он использует свое право на основании закона о добровольном самоубийстве.
