Марина Серова - Черная принцесса
«Стоп, а не слишком ли я впала в романтику? – усмехнулась про себя я. – Идущий на такие преступления человек обычно далек от подобных переживаний».
И вот еще какой момент – пистолет. В последнее время я как-то подзабыла об этом, а Кирьянов сегодня напомнил. Пистолет пропал, как ни крути. А значит, кто-то планирует им воспользоваться. И необходимо предотвратить действия этого «кого-то».
Я чувствовала, что не могу с определенностью выделить наиболее вероятную кандидатуру. Что еще предстоит трудная и, возможно, опасная работа, прежде чем я вычислю отравителя. Только бы успеть сделать это вовремя, только бы не опоздать принять меры. Ведь пока я не узнаю, кто совершил это преступление, я не смогу предотвратить и последующее. А то, что оно непременно произойдет, я была уверена. Я усиленно думала, думала и думала, на полную мощь напрягая серое вещество...
В подмогу своему серому веществу я, как водится, подключила гадальные кости. На сей раз они выдали мне любопытную формулировку:
27+4+23 – «Только женщинам простительны слабости, свойственные любви, ибо ей одной обязаны они своей властью».
Женщина? Любовь? О чем это и о ком? Неужели о Валентине Михайловне, ведь именно о ней я думала перед тем, как бросить гадальные кости! Но при чем здесь любовь? Неужели у скромной, безвольной и даже вялой Валентины был любовник? И настолько тщательно скрываемый, что ни одна живая душа даже не догадывалась о его существовании? Никто ни единым словом не упомянул ничего подобного! Кроме Рубашкина, но я уже выяснила этот эпизод. И реакцию Валентины Михайловны я помнила хорошо. К тому же Валентина представлялась мне женщиной, которая практически ничего не умеет скрывать. Да и мужчин, помимо мужа, в ее ближайшем окружении не было. Или... Но это уже совсем фантастическая версия! Неужели ее любовником был бывший супруг Анатолий Закруткин? Может быть, он ее домогался, и она, как человек, не умеющий отказывать, поддалась на его уговоры?
Да это просто бред! Но если это и так, то зачем ей убивать своего мужа? Из-за этого алкоголика-тунеядца? Абсурд! Даже если бы инициатива отравить Виталия исходила от самого Закруткина, все равно Валентина не согласилась бы на это. Максимум, на что она была способна, – это проболтаться бывшему супругу о том, что бывший собирается шестого марта поехать на дачу. Причем проболтаться без злого умысла, по простоте душевной. А вот тот уже мог воспользоваться ситуацией. Хотя он и без Валентины знал о том, что ее муж на даче – слышал разговор Рубашкина с Милентьевым, когда зашел к Игорю в гости. Но вообще, как мне кажется, у Анатолия Закруткина кишка тонка. Правда, способ убийства – отравление, – который считается характерным для женщин, как раз подходил бы в данном случае. Трусоватый и деградировавший Закруткин, вряд ли способный на то, чтобы, скажем, проткнуть человека ножом или выстрелить в него из пистолета, мог решиться подсыпать яд своему противнику. Но это только теория. На деле это все вряд ли возможно.
Или все-таки гадальные кости говорят о другой любви, не Валентининой? Но что тогда имеется в виду? Любовь между ее мужем и Вероникой Балашовой? В сущности, никакой любовью там и не пахло. Но допустим, что магические кости говорят о связи Милентьева с Балашовой. И намекают, что Валентина отравила своего мужа как раз по этой причине, то есть из ревности. Но ведь я только что прокрутила в голове этот вариант и сама же отмела его! Я же сама признала, что Валентина не такой человек, чтобы разводиться из-за постельной интрижки своего супруга. Кстати, она давно знала о существовании Вероники, но никаких бурных вспышек ревности не проявляла. Да и моя подружка, Светка-парикмахерша, в нашем разговоре упоминала, что Валентину в первую очередь волновало, чтобы Виталий Алексеевич не тратил на свою пассию деньги из семейного бюджета. И в этом я ее хорошо понимала. То есть в этом смысле Валентина проявляла практичность.
Нет, никак не виделась мне Валентина Михайловна в роли убийцы. И с остальными персонажами что-то не складывалось. Вроде бы появлялись предположения, но все они были шаткими, постоянно чего-то не хватало, чтобы выстроить всю цепочку так, чтобы она нигде не рвалась. То мотива нет, то возможности... И мысль о наемном человеке тоже приходится отбросить: предполагать, что кто-то проник на дачу тайно, быстро подсыпал яд, а затем столь же бесшумно и незаметно удалился, – об этом я даже думать не хочу.
* * *Из раздумий меня вывел заливистый телефонный звонок. Взяв трубку, я услышала какой-то надрывный, заходящийся в истерике молодой женский голос.
– Татьяна Александровна! Татьяна Александровна! – кричала девушка. – Я вас очень прошу, помогите!
– Что случилось? – ошеломленно проговорила я. – Кто это?
– Это Надя Милентьева! У меня Сережа пропал! Просто пропал, совсем! Я вас очень прошу, помогите его найти, я вам заплачу!
– Подождите, – остановила я бурный поток. – Вы сейчас дома?
– Да, дома... – Голос девушки стал чуть тише.
– Я сейчас к вам приеду, – сказала я и повесила трубку.
Собираясь, я убеждала себя в том, что скорее всего ничего страшного с Лаврентьевым не случилось. Что вообще могло случиться с таким добропорядочным, тихим и интеллигентным человеком? По всей видимости, просто отправился куда-то, не предупредив невесту, а она, как девушка впечатлительная и ранимая, да еще накрученная событиями последних дней, тут же подняла панику. А что такая бурная истерика – так это и понятно, меня предупреждали, что у Нади не в порядке нервная система. Ничего, ничего, все выяснится и встанет на свои места...
Тем не менее я поспешила к Милентьевым. «Девятка» домчала меня до их дома за десять минут, и вскоре я уже поднималась по ступенькам подъезда. Из домофона послышался голос Валентины Михайловны, затем дверь отворилась. Валентина Михайловна, еще бледнее, чем обычно, встретила меня, держась рукой за сердце.
– Слава богу, проходите скорее, – выдохнула она.
В гостиной в кресле сидела Надя. Глаза распухли от слез и превратились в две щелочки, волосы были растрепаны, темно-вишневая помада смазана, взгляд стал каким-то затуманенным и полным отчаяния. Возле нее на ручке кресла сидела Марина со стаканом какой-то жидкости в руках, обнимала старшую сестру и ласково предлагала ей выпить – по-видимому, успокоительное. Но Надя ничего не слушала, отталкивала руку сестры и мотала головой. Однако при моем появлении глаза ее приобрели некое осмысленное выражение. Она даже поднялась с кресла и шагнула мне навстречу.
– Татьяна Александровна... – Голос Нади звучал глухо. – Скажите, вы... поможете нам?
– Для начала я должна услышать подробности того, что произошло, – мягко ответила я. – Вы сейчас успокойтесь, выпейте лекарство, которое вам предлагает Марина, а потом я обязательно вас выслушаю. И постарайтесь поскорее взять себя в руки, в таких делах дорога каждая минута.
– Хорошо, – кивнула Надя. – Я сейчас успокоюсь.
Она взяла из рук Марины стакан, выпила лекарство, после чего потянулась к пачке сигарет, которую Марина услужливо ей подвинула.
– Надюша, может, не стоит тебе сейчас курить? – озабоченно покачала головой Валентина Михайловна, но Марина досадливо махнула на нее рукой.
– Отстань, мама! – сверкнула глазами Надя. – Как будто мне сейчас до твоих глупостей! У меня горе!
– Да разве я что говорю, – развела руками Валентина Михайловна и вздохнула. – Я только чтобы тебе не во вред...
– Мне не во вред, – проворчала Надя, делая глубокие затяжки.
Докурив сигарету, она повернулась ко мне:
– Я сегодня поехала к Сереже, потому что вчера он не пришел, хотя мы договаривались. Я вечером вчера звонила ему, но трубку никто не брал. Я подумала, что, может быть, он на работе задержался, правда, такое вообще-то исключено, а сегодня позвонила ему на работу, и мне сказали, что он не вышел. Тогда я сразу помчалась к нему домой, так как там телефон по-прежнему молчал. Его не было...
Надя перевела дух и замолчала, готовая снова удариться в истерику. Я поспешила ее предотвратить вопросом:
– Почему вы так уверенно говорите, что его не было? Может быть, он просто не открыл?
– Да нет же, я вошла внутрь! У меня есть ключи от его квартиры! – в отчаянии воскликнула Надежда. – Там не было никого! Более того, все вещи были разбросаны, перевернуты, словно в них кто-то спешно рылся! Мне сразу плохо с сердцем стало, я... Я просто не знала, что делать. Потом я нашла у него лекарство сердечное и выпила. Написала Сергею записку, чтобы немедленно позвонил или приехал, а сама отправилась домой. И тут мне мама подсказала, что нужно позвонить вам...
– Да, Таня, я подумала, к кому же еще обратиться, как не к вам? – заговорила, выступив вперед, Валентина Михайловна.
– Простите, мне, конечно, очень приятно, что вы оказываете мне такое доверие, – осторожно сказала я. – Но скажите, а в милицию вы обращались?
