Александр Анучкин - Золотой запас
– Послушай, ты не только подонок, ты еще и безумец! То, что ты задумал, – это немыслимо, это безумие!
– Тесс. Ты еще не знаешь, что я задумал. Итак, последнее. Один из грузовиков с сырьем раз в неделю не будет подлежать досмотру. Его будут разгружать мои люди. В этот же – и только в этот – грузовик будут загружаться мерные слитки, изготовленные в смены, когда будут работать мои старшие мастера. Если хоть один из этих слитков попадет в другую разгрузку, окажется на ювелирном или военном заводе – я убью твоих дочерей. Если ты попытаешься меня обмануть – я убью твоих дочерей. Это все. Одну из двоих ты можешь забрать с собой сегодня, вторая останется со мной до тех пор, пока действует наш договор. Ты понял меня?
Все заработало уже через месяц. Раз в неделю на завод привозили медь, в одном из цехов она смешивалась с золотом, маркировалась и увозилась – уже в виде готовых слитков. На внедорожниках сопровождения куда-то уезжали немаркированные бруски избыточного золота. Небольшое количество драгоценного металла оставалось «для отвода глаз». Маленькие куски выбрасывались из окна, где их подбирали «старатели»-частники. Раз в неделю директор имел право на одно свидание. Оксана лежала в частной психиатрической клинике. С ней хорошо обращались, лечили, кормили, приносили книги, диски с музыкой и фильмами. Она никогда не разговаривала с отцом. Просто молчала и даже не смотрела в его сторону. Он тоже молчал – просто не мог ничего сказать. Машу – никто не трогал.
Что происходило с золотым конвоем после того, как он покидал пределы завода, никто не знал: ни Носорог, ни его брат, ни Пика, ни «советский чиновник» со странной кличкой.
#68
Москва, центр
17 июня 2009 года, 22.30
После встречи с Зиминым министр внутренних дел позвонил помощнику и дал короткие указания на завтрашнее утро. Потом назвал водителю новый адрес. Люди, охранявшие и обслуживавшие Худойбердыева, отбирались им лично, были преданы шефу и никогда не обсуждали его приказов, но в последние дни уже никто не мог скрыть удивления: министр менялся на глазах, график летел к чертям, география его встреч расширялась, люди, с которыми он начал общаться, до этого никогда не входили в его круг и даже не пересекались с ним.
Особняк-новодел на Кропоткинской знали в городе все. Кто в нем размещается – тоже не составляло большой тайны. Худойбердыев не исключал, что однажды войдет в эти двери, правда, с другими целями. Человек, занимавший здесь офис на последнем этаже, был, пожалуй, единственным из олигархов «старой формации» – он сделал свой капитал еще при прежнем президенте, о нем говорили разное, а он, похоже, лишь откровенно потешался над комментаторами, время от времени выступая с настолько смелыми и даже дикими заявлениями, что некоторые политологи были уверены – власть делает из него самую настоящую контролируемую оппозицию. Ну не может человек, у которого все активы здесь, в России, причем все – в стратегически важных отраслях, так нагло и открыто фрондировать без всякого прикрытия. Комментаторы, как обычно, выдавали желаемое за действительное: постоялец «золотой сотни» «Форбс» Дмитрий Раков, прекрасно понимал, что однажды придет и его время, бежать и прятаться не хотел, а потому спешил жить, что называется, на полную катушку. И не стеснялся при случае говорить то, что думает.
Худойбердыев предчувствовал, что однажды президент отдаст распоряжение «поработать» и с Раковым, и всячески этот момент оттягивал. Наглый олигарх был ему в чем-то симпатичен.
Теперь, когда ему требовался богатый и влиятельный союзник, которого хорошо знают на Западе, он и решился на довольно рискованный шаг: напрямую, минуя помощников, позвонил Ракову на мобильный и попросил о встрече. Именно попросил – даже не как министр, а как частное лицо, у которого, возможно, есть с миллиардером общие интересы. Олигарх удивился, но виду не подал. Встречу назначили на удобное для Худойбердыева время. На часах было уже одиннадцать вечера, когда охрана Ракова почтительно расступилась в просторном фойе, пропуская вперед телохранителей министра. Скоростной лифт с двумя кнопками без номеров этажей – просто вверх и вниз – бесшумно взлетел над остывающей после летнего пекла Москвой.
– Сергей Рахмонович, большая честь для меня. – Раков встречал министра у дверей лифта.
– Пустое, Дмитрий Андреевич. Я же сказал – у меня частный визит. – По знаку министра охрана разместилась в глубоких кожаных креслах. Пропуская Худойбердыева вперед, Раков повел его в свой кабинет. Расположились на жестких стульях, с самого края безразмерного стола красного дерева. Министр с интересом осматривался: бывать в кабинетах богачей ему случалось редко, да и симпатий к ним он почти никогда не испытывал, его откровенно бесили нувориши с их тягой к показной роскоши. Тут – все иначе. Интерьеры удивительно стильные, все мягкое, приглушенное. Хозяин кабинета в легком, неприметном летнем костюме – он хоть и стоит целое состояние, но не кричит об этом. На руке самые обычные по виду часы. Никакого золота, все как-то подчеркнуто скромно. «Интересно, – подумал министр, – какие у него ботинки? Надо будет посмотреть при прощании».
– Вы не против, если я буду курить? – спросил Раков. – Дурная привычка, да и, поверьте, немного волнительно, хоть ваш визит и совершенно частный. – Миллиардер в очередной раз улыбнулся.
– Я начну, – наконец сказал министр. – Перебивайте и поправляйте в любой момент. И, пожалуйста, будьте честны. Я весьма рискую. – Раков поднял бровь, но промолчал. – Итак, я думаю, вы прекрасно понимаете, что время ваше на исходе. Не знаю, дадут ли вам спокойно дожить до выборов или же займутся уже в ближайшие два месяца, – это не так уж и важно, правда?
– Время – конечно, мы – смертны, богатство и власть – временны и приносят смерть, – философски ответил Раков. – Это не я придумал, просто я только что сформулировал.
– Хорошо. Я хочу предложить вам неожиданный союз. Союз со мной. Я ничего не могу вам обещать или гарантировать, просто, если я выиграю, точнее – если мы выиграем, – ваши шансы на бесконечность заметно возрастут. Или даже больше.
– Говорите загадками, Сергей Рахмонович.
– О, я еще не начал. А вот сейчас – пора. Я знаю, что президент, директор ФСБ, а также еще целый ряд довольно известных людей с помощью спецслужб совершили серию тяжких преступлений. Убийств и террористических актов. Они сделали это, чтобы скрыть страшную правду, которая может принести нашей стране много всего, мягко говоря, нехорошего. Глубочайший экономический и политический кризис, галопирующую инфляцию, полную потерю авторитета в мире, как следствие, не исключаю, гражданскую войну. То есть, с одной стороны, они действовали во благо нашей с вами страны. С другой, их усилия пока что все равно не увенчались успехом – это, во-первых, во-вторых, я точно знаю, что нельзя творить добро делая зло. – Министр не смотрел в глаза собеседника, он просто чеканил фразы, и было понятно, что каждое новое слово дается ему все сложнее. – У меня пока что есть только один союзник – молодой и честный финансист-государственник. Но этого мало.
Раков молчал минут пять. Он рассматривал свои отполированные до перламутрового блеска ногти, потом – мял сигарету, долго смотрел на огонек тонкой платиновой зажигалки.
– Что вы хотите, Сергей Рахмонович? Что вы задумали? Государственный переворот?
– Нет. Я хочу прийти к президенту и попросить его добровольно оставить свой пост. Передать власть порядочным людям, которые все исправят.
– Вы меня пугаете. Во-первых, он ничего вам не отдаст. Во-вторых, мне кажется, то, что вы описали, исправить уже невозможно. В-третьих… Впрочем, и двух пунктов достаточно.
– Тогда мне придется выполнить свой долг – долг министра внутренних дел. Завершить расследование, передать в прокуратуру, обнародовать результаты и добиться справедливого суда над всеми.
– Ну и задачку вы мне задали… Господин министр, а чем могу быть полезен в этой ситуации я, при прочих равных – не понимаю…
– У вас есть деньги, есть подконтрольные только вам средства массовой информации, вас уважают и ценят на Западе. Вы умеете управлять. В конце концов, я думаю, что большая часть населения страны относится к вам с симпатией, что странно – но факт. Вы, скажем так, медийный и довольно рейтинговый персонаж. Добрый барин, любящий своих холопов.
– Я по-прежнему вас не понимаю.
«Он издевается, – подумал Худойбердыев. – Он хочет заставить меня сделать признание в любви, как отличница двоечника на первом свидании. Чертов лис, что же делать?»
– Я хочу предложить вам, если все пойдет по намеченному плану, стать президентом России.
– О! – Раков захлебнулся – не то от восторга, не то – от ужаса. – Вы? Мне?
– Да, я – вам. Вы ведь хотите, Дмитрий Андреевич?
Ракову было нечего ответить. Встреча министра с олигархом завершилась ближе к пяти утра. Перед тем, как закрылись двери лифта, милицейский генерал успел увидеть то, что хотел. «Боже мой, – подумал он. – И я только что предложил этому человеку целую страну. У него же на ногах – кеды» Пока лифт опускал его в холл, министр беззвучно хихикал, пряча лицо за рукавом пиджака, чтобы охрана не решила, что шеф окончательно тронулся и подлежит немедленной изоляции.
