Марина Серова - Богиня для интима
Когда мужчина скрылся за дверью туалета, я остановилась возле нее, достала из сумочки свою зажигалку в форме пистолета, уже не раз использованную в качестве пугача, спрятала ее за спиной и стала поджидать, когда мужчина сделает свое мокрое дело и выйдет. Маляр появился минуты через три, но не успела за его спиной даже до конца захлопнуться дверь, как я ткнула дуло своей зажигалки в его спину и прямо в ухо произнесла:
— Не дергайся. Иди к выходу. Одно лишнее движение, и отправишься в гости к Баулову-младшему.
При упоминании фамилии друга мой задержанный вздрогнул и даже попытался повернуть голову назад, чтобы увидеть меня, но я тут же предотвратила эту его попытку, еще сильнее ткнув нестреляющим пистолетом в спину.
— Двигай к выходу и не верти головой.
На этот раз задержанный меня послушался и медленно засеменил к выходу. Я следовала за ним, успевая осматриваться по сторонам. Пока наша парочка ни у кого не вызывала интереса, и это было мне только на руку. Мы без проблем покинули зал, а когда оказались на улице, я повела задержанного за здание. Когда мы, наконец, свернули за угол, я позволила мужчине остановиться и повернуться к себе лицом.
— Ну что, дорогой, ты, кажется, всячески избегал встречи со мной, — улыбнувшись ему в лицо, произнесла я. — Но извини, мои планы с твоими не сходятся.
Мужчина нервно взъерошил свои волосы и, усмехнувшись, попробовал меня обмануть:
— Не знаю, о чем вы, Татьяна Александровна. Я никогда ни от кого не прячусь.
— Ну да, — приподняла я брови вверх. — А вот мне так не кажется. Ну-ка, дай мне свою руку.
Не заподозрив ничего странного в моей просьбе, мужчина осторожно вытянул правую руку вперед и вопросительно уставился на меня. Я быстро выхватила из сумки наручники и молниеносно защелкнула одно кольцо на протянутой руке. Затем резко одернула захваченную в капкан руку и, перекинув ее себе через голову, поймала и другую тоже. Теперь браслет щелкнул и на втором запястье, затем я убрала зажигалку в сумку и с облегчением вздохнула.
Подозреваемый, не ожидавший от женщины ничего подобного, ошеломляюще выпучил на меня глаза, открыл рот и попытался что-то сказать. Ну а так как слов для выражения эмоций не хватало, из него сначала изверглось какое-то негромкое проклятье, а затем хохот.
— Да вы что? — сквозь смех спросил он. — Какая глупость. Меня в наручники!.. Да что я сделал, объясните? Чего вы ко мне прицепились-то вообще? Я знать ничего не знаю. Лучше отпусти, крошка.
— Я тебе не крошка, — наотмашь ударила его по лицу я. — И отпускать тебя пока не собираюсь. Пока. — Дабы показать, что это не шутки, я не слишком сильно наступила мужчине на ногу, давая понять, что не позволю ему сбежать. — По крайней мере до того момента, пока мы с тобой не поговорим по душам и ты мне кое-что не прояснишь. Но это чуть позже, а пока пройдем со мной до машины.
— Никуда я с тобой идти не собираюсь, — слегка толкнул меня плечом Жора. Насмешливое выражение с его лица мгновенно спало. — Ты вообще кто такая? Ты не мент, никаких законных прав у тебя нет.
— О правах мы тоже поговорим, — заметила я на это вполне спокойно. — Ты должен понимать, что ссориться со мной тебе нет резона.
Маляр выругался, даже раздраженно притопнул, но все же последовал туда, куда я указала.
Мы не спеша дошли до машины, я открыла заднюю дверцу и, указав на сиденье, попросила мужчину сесть. Тот несколько минут потоптался на месте, попыхтел, но все же залез в салон и позволил мне захлопнуть дверцу. Я села в машину с противоположной стороны, включила в салоне боковой свет и повернулась лицом к задержанному.
— Вот теперь мы можем нормально поговорить.
— О чем? — с наигранным безразличием переспросил меня Жора.
— Об убийствах, конечно, — пояснила я. — В частности, об убийстве твоего обожаемого друга Сергея Баулова, которого, как я уже поняла, ты все-таки не так сильно любил. Ну и, конечно, о твоей сестрице, которая продолжила начатое тобой, убрав со своего пути еще и жену Сергея.
— С чего вы это взяли? — все с теми же ухмылками откликнулся Жора. — Она убила Оксану? Вы случаем к психиатру заглянуть не подумываете, вдруг у вас крыша едет? С чего вы вообще это взяли?
— Я за ней следила, — выпалила я. — И стала свидетельницей того, как она со своим мужем это сделала, — чуть приврала я. — Не веришь, можешь позвонить в то отделение, где она сейчас находится, и спросить обо всем лично.
— Она в милиции? — встрепенулся Маляр.
— Ага, — подтвердила я, но Жорик, видимо, в это не поверил, решив, что я беру его на понт.
Он вновь усмехнулся, произнеся:
— Что ж, тогда тем более во мне нет необходимости. Мы не так близки, как вы почему-то думаете. Мы очень дальние родственники.
— Очень-очень?
Мужчина, которого я намеренно передразнивала, чтобы вывести из себя и заставить все рассказать, продолжал строить из себя дурачка и лыбиться. Причем признаваться в чем-либо он явно не собирался, видимо, рассчитывая, что у меня на него ничего нет и я просто лгу. А даже если и есть, у него же имеются деньги, он наверняка надеялся откупиться в случае необходимости.
— Ты так спокоен. Кажется, ты совершенно уверен, что против тебя ничего нет.
— Может, и так, а вам-то что? — опять же небрежно ответил тот.
Немного откинувшись на спинку сиденья, я устремила свой взгляд на мужчину и произнесла:
— Нет, мне-то, конечно, и ничего. Вас, голубчик, жалко. Родственнички ваши всю вину отрицают и клятвенно заверяют, что ту аварию подстроили именно вы, а они вовсе и ни при чем. И даже готовы дать показания. Ну как вам это?..
Ответа не последовало. Мужчина вновь усмехнулся, но уже менее язвительно, чем раньше, и сразу замкнулся в себе, видимо, решив не разговаривать и не отвечать на вопросы. Это портило все мои планы, тем более что без его показаний дальше двигаться я не могла.
— Зря молчите, — попробовала сменить тактику я. — Милиции уже все известно, и вам никак не отвертеться: есть свидетели. Вы уж точно сядете, и не на один десяток лет, за пособничество и за убийство друга. Неужели вас это устраивает?..
Парень не ответил, продолжая с деланым спокойствием изучать меня, но при этом избегая смотреть в глаза.
— Хорошо. Допустим, устраивает. Но ведь вы же не позволите повесить на вас все, что милиции некуда деть? И не позволите той женщине, что вас на это дело толкнула, получить меньше, чем дадут вам, а то и вовсе остаться на свободе. Убивала-то не она, а ее мужчины: родственник, муж. Ведь это она главный виновник всего, к чему же тогда такая верность? Чем она удостоилась такой чести?
— Вы что-то путаете, — на этот раз все же подал голос задержанный. — Я даже не понимаю, о чем вообще идет речь. Вы меня с кем-то спутали. Я понятия не имею о ее делах и тем более в них не замешан. Уверен, милиция меня сразу же отпустит.
Словно желая еще больше убедить меня в искренности своих слов, мужчина широко зевнул. Я не знала, как на это реагировать. Было очевидно, что Маляр воробей стреляный и намеренно выбрал для себя такую тактику поведения и не заговорит до тех пор, пока не убедится в том, что у меня есть доказательства.
Словам он не верил, так что тут было над чем подумать и поломать голову. Впрочем, я же не пробовала по-другому воздействовать на него, вдруг сработает.
Повернувшись к мужчине, я широко улыбнулась, затем резко выкинула правую руку вперед и, ухватившись за его шею, с силой сдавила ее. Маляр, хоть и был человеком не хлипким и довольно жилистым, тут же испуганно вытаращил на меня глаза и обеими руками схватился за мою руку, пытаясь ее оторвать от своей шеи, а я ведь знала, куда следует давить. Я не поддавалась, еще сильнее надавливая на шею и пытаясь этим доказать мужчине, что я серьезный соперник и ему, давно потерявшему армейские навыки, стоило бы хорошенько подумать над тем, что он говорит, чтобы это не вышло ему боком.
— Ну что, опять будешь утверждать, что ты ни при чем? — резко ослабила хватку я. — Или попробуем еще раз?
Маляр не сразу посмотрел на меня, пытаясь для начала отдышаться. Затем уперся в мое лицо гневно сверкающими глазами, но вместо ожидаемого раскаяния или согласия на беседу грозно изрек:
— Ты за это ответишь, сучка! Я напишу заявление. У тебя нет права так обращаться со мной. У тебя вообще нет никаких прав, — в голосе начинали появляться нотки уверенности и явно выраженной агрессии. — Ты слишком много на себя взяла, и ты за это ответишь. Мой адвокат быстро поменяет нас местами!
Это заявление оказалось последним. Затем мужчина отвернулся и спокойно уставился в окно, даже не пытаясь предпринять попытки убежать или же отомстить мне за причиненную ему боль. Подобная реакция для простого человека казалась немного странной — ну не так должен был реагировать обыватель, совсем не так.
Поразмыслив, я пришла к выводу, что Маляр заговорит лишь тогда, когда услышит версию своей родственницы по поводу всего произошедшего. Последняя же ради спасения собственной шкуры наверняка свалит всю вину на него, отрицая причастность к этому делу, а возможно, даже и начнет наговаривать на других, а такого Маляр ей не простит. Оставалось только каким-то образом получить это самое признание от Скачковой и представить его Маляру, а там уж наверняка все быстренько разъяснится.
