Миюки Миябэ - Седьмой уровень
Андзай также была явно рассержена, но попыталась изобразить на лице улыбку.
— Извините.
— Значит, никак нельзя? Мы не можем попасть на прием к доктору Сакаки? — сказал Саэгуса разочарованно, кстати ввернув имя врача.
— Да, это так. Извините. А откуда вам известно о нашем враче?
— Один мой приятель когда-то лечился у него.
— Здесь?
— Нет, в университетской больнице.
— Вот оно что… Думаю, вам тоже будет лучше, не откладывая, обратиться туда.
— Вы так считаете? Увы, видимо, другого выхода нет.
Еще раз извинившись, Андзай захлопнула окошко. С треском.
Когда они вышли из здания, Саэгуса, двигая одними уголками губ, шепнул:
— Стой здесь и делай вид, что раздумываешь, как быть дальше.
Он кивнул.
— Что вы собираетесь делать?
— Перепишу номера машин.
Пока Саэгуса занимался этим, он стоял спиной к клинике, сунув руки в карманы и опустив голову.
— Такое ощущение, — сказал он, — что нас просто выставили за дверь. Но в этом ничего странного, везде такие порядки.
— Не везде… — пробормотал Саэгуса. — Все, закончил.
Запихнув листок с номерами машин в карман куртки и изображая на лице разочарование, Саэгуса обернулся и смерил взглядом здание клиники.
— Кажется, женщины в регистратуре тебя не признали.
— Я тоже их не помню.
— Не думал, что все пройдет так гладко. Теперь у нас есть за что уцепиться.
— Что собираетесь предпринять?
— Перво-наперво зайду в управление наземным транспортом, заполню бланки, вписав номера машин, и подам в соответствующее окошко запрос о данных регистрации: платишь за каждый номер семьсот иен и получаешь адрес и имя владельца. Кстати, ты вообще-то понимаешь, что такое «управление наземным транспортом»?
— Понимаю. Только, пожалуйста, не переспрашивайте каждый раз — если я не задаю вопросов, значит, мне все ясно.
— Ну и отлично. Высока вероятность, что среди этих пяти машин затесалась тачка самого «доктора Сакаки». Даже если нет, у нас будут данные о персонале клиники и пациентах, уже не плохо. Лишняя информация никогда не повредит.
Он бросил взгляд на машины, блестящие в лучах летнего солнца.
— Мне кажется, мы ходим вокруг да около.
— Есть и другие способы. Расспрошу в округе. Глядишь, что-нибудь и всплывет.
— А эта девушка — Футада? — он обернулся к зданию. — Что если попытаться найти к ней подход? Возможно, она расскажет о том, что происходит в клинике.
Он вздрогнул.
Саэгуса метнул на него взгляд:
— В чем дело?
— Кто-то смотрел на нас из окна четвертого этажа.
Он продолжал не отрываясь смотреть вверх. Из четырех окон четвертого этажа это было крайним слева. На нем плотные жалюзи. Но миг назад средние полоски криво раздвинулись и показалось лицо.
— Тебе не померещилось?
— Нет, я видел отчетливо. Как только я заметил, лицо тотчас исчезло. Но я ручаюсь, что видел.
Саэгуса посмотрел вверх на окно, щурясь от слепящего света. Солнечные лучи, как назло, попадали именно на четвертый этаж.
— Какой-нибудь пациент.
— Но почему днем опущены жалюзи?
— Может быть фотофобия — боязнь дневного света?
— Что за чушь!
— Шутка… Ладно, пошли. Мы вызовем подозрение, если будем здесь топтаться.
Он пошел вслед за Саэгусой, но не выдержал и напоследок еще раз оглянулся на белое здание клиники.
Какой-нибудь пациент…
— Что с тобой?
Придя в себя, он заметил на себе удивленный взгляд Саэгусы. Вытер со лба пот.
— Нет, ничего.
22
— Это Клиника Сакаки? Можно позвать госпожу Футада? — прижимая трубку к уху, она произнесла эту фразу немного неестественным голосом. Невидящие глаза были устремлены на кнопки набора.
Они стояли вдвоем в телефонной будке неподалеку от клиники. Будка находилась возле бензоколонки, вокруг было шумно, к тому же он приоткрыл дверь ногой, и шум ворвался внутрь. Она плотнее прижала трубку к уху.
— Если подойдет она, в подходящий момент передай трубку мне.
Она кивнула.
— Говоришь, она показалась тебе любезной? Нехорошо, что мы ее обманываем.
— У нас нет другого выхода. Сейчас не до сантиментов.
Через некоторое время, видимо, подошла Футада.
Ссутулившись, она залепетала заискивающе:
— Госпожа Футада? Вас беспокоит Хасигути.
Имя Хасигути фигурировало в названии скобяной лавки через дорогу.
…Это он решил, что необходимо побеседовать непосредственно с Футадой. И лучше не откладывая. Есть шанс.
Сказал Саэгусе, что нет смысла идти вдвоем в транспортное управление и что он останется с ней. Саэгуса не хотел отпускать их одних, опасаясь, что они потеряются в городе, но они пообещали вернуться на такси, и когда он добавил: «Вы сами видите, как она устала», Саэгуса неохотно сдался.
Когда машина отъехала, он рассказал ей, как обстоят дела, и они вместе выработали план. Он настаивал, что нельзя во всем полагаться на одного Саэгусу, им следует со своей стороны попытаться сделать все, что в их силах. Она согласилась.
— Звоню вам, чтобы извиниться за моих братьев… Они недавно были у вас, да? Явились без приглашения, хотя заранее было известно, что врач их не примет. Они сказали, что вам из-за них досталось. Искренне прошу у вас прощения.
План состоял в том, чтобы представить его и Саэгусу как ее братьев, сказать, что их отец страдает неврозом и каким-то образом попытаться войти в контакт с Футадой.
— Да… да… так… Я понятия не имела, что братья отправились в вашу клинику. Только подвели вас понапрасну. Я бы их не пустила, но, увы, я незрячая и не могла проследить за ними.
Футада что-то сказала, и она подхватила:
— Да-да. Мы в совершенной растерянности, не знаем, куда обращаться в подобном случае. Что? Да, у фирмы, в которой работает отец, есть договор с больницей, но он отказывается в нее обращаться… Боится, что узнают коллеги по работе.
В этот момент он взял у нее трубку.
— Алло! Примите мои глубочайшие извинения. Мы не хотели причинять вам неприятности, но совершенно не знали, что делать, понадеялись, что доктор Сакаки нас примет…
Судя по тому, с какой готовностью эта Футада объяснила им, как добраться до клиники, девушка она была душевная. Из этого он заключил, что, если умело повести разговор, есть шанс добиться с ней встречи.
Расчет оказался верен. Футада пообещала уделить им время после работы. Местом встречи она назвала кофейню недалеко от восточного входа на станцию Синдзюку. Договорившись на шесть часов, он повесил трубку и обнял ее за плечи:
— Ты все сделала великолепно! Молодец!
— Мне совестно.
— Не забывай, нас вынуждают к этому обстоятельства.
Настроение у него было приподнятое. Было приятно осознавать, что он стоит на собственных ногах и может самостоятельно принимать решения.
Но до шести оставалось еще два часа. Надо как-то убить время.
— Что будем делать? Чего-нибудь хочешь?
Она задумалась. Втиснувшись вдвоем в телефонную будку, они привлекали к себе внимание. Служащий бензоколонки таращился в их сторону. Разумеется, он главным образом пожирал глазами ее. На лице читалось: «Молодец, парень, так ее, так!» Предложи он ротозею занять его место, тот бы, наверное, умер от счастья.
— Все, чего хочу? Деньги у нас есть? — спросила она.
Саэгуса относился к деньгам очень ответственно и не посягал на содержимое кейса. Сказал, что возьмет только на самые необходимые расходы, и не обманул. Поэтому, когда при расставании он передал им бумажник, в нем оказалось всего лишь несколько купюр по десять тысяч иен («Токио такой город, без денег пропадешь»).
Но даже если вычесть затраты на встречу с Футадой, денег на обратную дорогу должно хватить.
— Хочу сходить в кино, — сказала она. — Пусть ничего не увижу. Хочется чего-нибудь веселого. Все равно что. Выберешь?
— Хорошо.
— Только, пожалуйста, японский фильм.
— Почему?
— У кого-нибудь из героинь позаимствую понравившееся имя. Ведь при встрече с Футадой без имен нам не обойтись. Правда, братик?
Футада оказалась пунктуальной. Майка на бретельках и юбка в клетку. Большая матерчатая сумка на плече. Вошла в кафе, вытирая платком лицом. Из-за своей полноты она страдала потливостью.
— Я со своей стороны должна перед вами извиниться, — сразу заговорила она, едва сев за столик. — Сомневаюсь, что в моих силах чем-либо вам помочь, но я знаю пару больниц, которые могли бы подойти вашему отцу. Кроме того, если у вас есть какие-то вопросы, я в вашем распоряжении.
Сразу видно, добрая девушка. Приглядевшись, понимаешь, что она не так уж молода. Лет тридцать пять. Короткая стрижка и гладкие, не испорченные косметикой щеки молодили ее.
