Инна Бачинская - Бородавки святого Джона
Слава все еще танцевал лезгинку. Казалось, если он остановится, то рухнет замертво. Лицо его было уже не красным, а свекольным, угрожая апоплексическим ударом. Волосатая спина лоснилась, брюки сползли, и стал виден край зеленых в белую полосочку трусов. Оркестр не успел перестроиться и все еще отбивал цыганочку.
Андрей наконец добрался до Валерии, положил руку ей на плечо. Она стремительно повернулась к нему, прильнула, обняла обеими руками. «Что?» – спросил он одними губами. Она улыбнулась и кивнула – все, мол, хорошо. Крупная блондинка испарилась, и Андрей уже не мог понять, почему он так всполошился. Видимо, подсознательно ожидал неприятностей. Укололо воспоминание – взгляд официанта. Тот взглянул на Валерию с острым любопытством и тут же перевел взгляд на него. Посмотрел не профессионально безлико, а со смыслом, связав их вместе.
Лерка бывала здесь?
Неутомимый Слава меж тем упал на одно колено перед женщиной в красном платье, схватил ее за руку и, несмотря на протесты, потащил в круг. Оркестр заиграл плавную старую мелодию. Погасли софиты, и зал погрузился в сине-зеленый полумрак. Скользили блестками зайчики от зеркального шара. Еще несколько пар вышли в центр зала. Живчик Слава, напоминавший толстого розового младенца, казалось, уснул или потерял сознание, повиснув на партнерше, положив всклокоченную голову ей на плечо.
Андрей прижал Валерию к себе. Они топтались среди толпы под томную сентиментальную мелодию. Что-то о звездах. «Звездная пыль»? Нет… «Звезды в твоих глазах», – вспомнил Андрей. «Звезды в твоих глазах», да, верно. Сочинил кубинец Руис. «Неужели это еще помнят? И танцуют?» – подумал он, испытывая странное чувство ностальгии и сожаление, от которых сжималось сердце.
Тесно обнявшись, они медленно двигались в такт музыке, чувствуя друг друга, желая друг друга, заряженные истерическим возбуждением толпы…
– Как мы жили… раньше?
– Хорошо, – не сразу ответил Андрей.
Они лежали, обнявшись. Молча. Ее дыхание щекотало ему шею. И вдруг она спросила, как они жили раньше. Почему? О чем она думает? Жизнь ее началась около двух недель назад. Верит ли она ему, подумал Андрей. Кто она? Она не глупа. У нее правильная речь, мягкий характер. Она начисто лишена бесшабашности и смелости. Хотя это может быть связано с психической травмой. Она боится выйти на улицу одна – это также последствия случившегося. Она страшится потеряться, остаться одна, забыть снова то немногое, что узнала за две последние недели. Она робеет в толпе. Поминутно оглядывается, чтобы убедиться, что он рядом. Она не привыкла к дорогим вещам, это бросается в глаза. Кто она? Тайна ее не давала ему покоя, она придавала этой женщине странное очарование. Тайна возбуждает. Они словно наткнулись друг на друга в темноте и взялись за руки. Из-за темноты не разглядеть лиц. Ощущаешь только тепло рук.
– Давай уедем куда-нибудь, – вдруг сказала она.
Андрей вздрогнул.
– Конечно, – он прижал ее к себе. – Конечно. Куда ты хочешь?
Правильнее было бы спросить, почему ты хочешь уехать? Тебе страшно? Ты боишься? Чего? Но он никогда об этом не спросит. Он уйдет от этих вопросов, как уходит от мыслей о том, что сделал. И о том, что будет завтра. Если Федор, которого Савелий так нахваливал, найдет что-нибудь… Ему Федор показался фатоватым и гротескным в своем длинном плаще и широкополой шляпе a la Сирано, со своими культивированными странностями – как давеча в парке, когда, бросив небрежное «до свидания», он неожиданно свернул на боковую дорожку и растаял в тумане. Или, ни слова не говоря, вытащил сигарету из пальцев Савелия…
– Куда ты хочешь? – переспросил Андрей.
– Не знаю. Куда-нибудь.
– Хочешь в Грецию? Поселимся на пустом острове посреди моря. Хочешь?
– Хочу. Будем сидеть на берегу всю ночь и смотреть на звезды. Ветер будет приносить запах лаванды с гор. И ни души вокруг, да?
– Договорились. А теперь спи.
Она вздохнула. Повозилась, устраиваясь поудобнее…
Глава 17
ЗАМОЧНАЯ СКВАЖИНА
С нетерпением дождавшись конца занятий, Федор Алексеев поспешил домой. Ему предстоял «взлом» ноутбука Валерии Павловны, и он мысленно потирал руки в предвкушении открытий. Так гурман предвкушает обед в культовом ресторане, где очередь нужно занимать за два-три месяца вперед. Что он собирается там найти? Он практически решил это для себя. Информацию, которая подтвердит некие его подозрения. Раз. Дневники, в которых будут упомянуты некие лица. Два. Информацию оперативного характера – об опасных связях между хозяйкой компьютера, Рамоной Сподиевич, невестой рок-музыканта Алисой, возможно, другими людьми. Три. Возможно, и убийца здесь. Мысль о том, что вскрывать чужие файлы без разрешения хозяев неприлично, не особенно обременяла его совесть. Он верил своей интуиции и знал, что услышал от Андрея далеко не всю правду.
«Humanum est mentiri», – человеку свойственно лгать, важно изрек Федор, поднимая указательный палец. Человек просто не выжил бы, если бы стал говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды. Да и не нужна она, вся правда. Да и вообще, что такое правда? У каждого она своя. Надо будет подкинуть студентам тему для дискуссии – что такое правда и насколько она нужна человечеству и также отдельно взятому индивидууму в принципе. Не путать с истиной. Не забыть. Хотя, с другой стороны, не получится ли, что он пустит козла в огород? Надо хорошенько продумать постановку вопроса. В данный момент нам необходимо докопаться до истины, а потому… все дороги ведут в Рим. Отправьте вашу химеру на прогулку подальше и принимайтесь за работу. Ад рем[3], как говорится.
Наскоро перекусив, чем Бог послал, Федор поставил перед собой чужой компьютер. Закрыл глаза, входя в образ этой женщины. Вспомнил фотографии из альбома – насмешливый взгляд, дерзкая улыбка, вызывающая, ослепительная красота.
– Я – Валерия, – начал он медитацию. – Я красива, молода, богата. Мне плевать на всех. Я всех имела в виду. Я не соблюдаю их дурацкие правила. Я играю без правил и беру, что захочу. Я – жар-птица. Фейерверк. Вызов. Радость, – бубнил Федор. – Смеюсь над всеми. Люблю, кого хочу. Использую всех. Я как… рыбка в быстром ручье. Я как птица в небе. Я, я, я!
Он с трудом разлепил веки. Потер лицо ладонями, приходя в себя. Такая женщина, как Валерия, выберет паролем собственное имя. Валерия. Лера. Валери. Лерик. Лерка. Валер. Прописными буквами. Заглавными буквами. Ну-ка… ну-ка… Увы. Ничего. Ответ: «Нет доступа. Проверьте пароль», – после каждой новой попытки.
– У меня два лица, – продолжал Федор раздраженно, снова закрывая глаза. – Одно – для публики, другое – для… для… очень узкого круга людей. Тайна черным облаком окружает меня. Я ночная птица. Два лица. Лицо – маска. Маска – лицо. Я – отражение в темных зеркалах. В темных водах… колодца, омута, пруда… Непрозрачных водах… в глубине которых смутно белеет мое лицо… и… – Федор запнулся. Фантазия его забуксовала. – Я опрокинутое изображение… – собрался он с силами. – Двойное дно… то есть изображение… быстрая рефлексия в зеркалах, неуловимая игра светотени… исчезающая вдали… бегущая по зеркалам… улыбка, как гримаса боли… Наоборот? Что наоборот? Валерия. Зеркало. Отражение! Уф!
«Валерия» в зеркале виделась, как «Яирелав». Вряд ли, уж очень неблагозвучно. «Лера» – как «Арел». Уже лучше. Проклятый компьютер в ответ снова посоветовал проверить пароль. Не воспринял он также «Ирелав», «Кирел», и так далее.
Ласкательное имя? Как называл ее… муж? Любовник? Как называл бы ее я? Лукавая улыбка, быстрый взгляд, легкое движение плечом… Не знаю. Свет. Люкс. Лайт. Солнце. Луна. Радость. Девичья фамилия?
В рассыпанных блокнотах с тысячью номеров телефонов, рецептов питательных масок, названий кинофильмов, книг, пьес, на первой страничке стояло – Валерия Рудник и адрес. Ну-ка… ну-ка… Рудник. Пустышка. «Близок локоть, да не укусишь», – говаривала мудрая бабушка Федора.
Ладно, подумал он. Я вам не хакер. Я, конечно, кое-что шарю в компах, могу потрепаться при случае с ребятишками на тему, кто прикольнее – «Google» или «Yahoo», но не хакер, увы. А реальность – не голливудский блокбастер. Это была разведка. Противник оказался сильнее, чем ему представлялось. Сейчас задействуем тяжелую артиллерию.
Он снял трубку, по памяти набрал номер экономки.
– Здравствуйте, дорогая Элеонора Семеновна! – пропел в трубку сладко. – Я хочу еще раз поблагодарить вас за изумительное миндальное печенье. Поверите, оно мне даже снится. Вы непременно должны продиктовать мне рецепт. – Поморщился – перебор. – Как дела? Как чай с подружками?
Он довольно долго слушал подробный отчет экономки о том, как дела, ерзая в кресле от нетерпения. Наконец ему удалось вклиниться в словесный поток, и он быстро сказал:
– А мне, Элеонора Семеновна, опять нужна ваша помощь. Вопрос у меня несколько необычный, так что не удивляйтесь. Я просматриваю личные вещи потерпевшей Валерии Павловны, таков порядок, знаете ли… следственная процедура… и… одним словом, вы, случайно, не знаете пароля для ее компьютера?
