Кэйго Хигасино - Сыщик Галилей
На странице, которую разглядывала Сатиэ, было изображено что-то вроде стены. Посредине какой-то прямоугольник красного цвета. Вообще-то Тадахиро рисовал неплохо, но в данном случае было трудно понять, что изображено.
– Что это такое? – вновь спросила Сатиэ.
Тадахиро покачал головой и сказал:
– Не знаю.
– Как так? Ведь это же ты нарисовал?
– Я. Но что это – не знаю.
– Так что же это? – повторила вопрос Сатиэ, повернувшись в сторону Уэмуры.
– Я дремал, и вдруг мне почудилось, что я медленно поднимаюсь вверх. – Тадахиро посмотрел на отца, потом на Сатиэ, после чего продолжил: – Я выглянул в окно и увидел вот это. Кажется, я довольно высоко поднялся…
– Что все это значит? – Уэмура выхватил тетрадь из рук Сатиэ и впился глазами в рисунок. Затем устремил взгляд в окно.
Квартира находилась на втором этаже. Прямо за окном виднелись большие дугообразные ворота в здании пищевого комбината.
2
Узнав обстоятельства, при которых был найден труп, Кусанаги потерял всякую охоту ехать на место преступления. Разумеется, его коллеги наверняка испытывали те же чувства. У всех на лицах было написано: я бы предпочел остаться и заняться аналитической работой.
Труп обнаружили в квартире шестиэтажного дома в районе Сугинами. Дом был рассчитан в основном на холостых, одиноких квартиросъемщиков, так что в нем преобладали однокомнатные квартиры. В квартире номер пятьсот три, в которой был найден труп, сразу за порогом начинался узенький коридорчик, за которым располагались кухня-столовая и жилая комната.
Труп женщины лежал в этом узком коридоре. В черной майке, в мини-юбке, почти без косметики. Ничком, головой в сторону выхода. Кто-то из следственной бригады сразу предположил, что женщина была убита в тот момент, когда пыталась удержать уходящего мужчину. Вряд ли это можно было по праву назвать дедуктивным методом, но Кусанаги показалось вполне правдоподобным.
С идентификацией проблем не возникло. В сумочке лежало водительское удостоверение, фотография на нем принадлежала убитой. Таэко Нагацука. Подтвердилось, что именно она снимала квартиру. Месяц назад ей исполнилось двадцать восемь.
Первой неладное заподозрила женщина, проживающая в соседней квартире. Прошлым вечером, возвращаясь с работы и проходя мимо пятьсот третьей, она почувствовала неприятный запах. Зная, что в квартире проживает девушка, она решила, что это временно, и не стала поднимать шум. Однако на следующее утро, то есть сегодня, вонь только усилилась. Тогда она по дороге на работу позвонила по мобильному телефону и пожаловалась в управляющую компанию. Человек, отвечающий за управление домом, пришел во второй половине дня. Предварительно он на всякий случай еще раз позвонил в пятьсот третью, но, судя по тому, что сработал автоответчик, Таэко Нагацука отсутствовала.
Сотрудник компании предположил, что она куда-то уехала отдыхать и забыла выбросить пищевые отходы. В летний сезон такое совсем не редкость. Поэтому он кроме дубликата ключа прихватил мусорный мешок и марлевую повязку. Предусмотрительность, основанная на прошлом опыте.
В конце концов ни мусорный мешок, ни дубликат ключа не понадобились. Дверь в квартиру оказалась не заперта. Что же касается вони, то ее источником, как выяснилось, были отнюдь не пищевые отходы.
Однако заслуживает всяческих похвал то, что, прежде чем отворить дверь, он надел марлевую повязку. Это было правильным решением. Если бы он ее не надел, его бы немедленно стошнило, что нанесло бы существенный вред последующей криминологической экспертизе. К счастью, он вывалил содержимое своего желудка, успев добежать до черной лестницы.
Учитывая обстоятельства, даже для членов следственной бригады, как ни были они привычны к виду трупов, осмотр места преступления оказался делом нелегким.
Кусанаги, только чтобы не приближаться к трупу, занялся обследованием дальней комнаты. Но от вони было никуда не деться, он с трудом сдерживал тошноту.
На шее трупа остались следы удушения. Других внешних повреждений не было. В комнате, насколько можно было судить по беглому осмотру, отсутствовали следы борьбы.
– Ясное дело – мужик! – сказал детектив, который, надев белые перчатки, изучал содержимое мусорного ведра. – Как пить дать, пришел, чтобы поставить точку в отношениях. Баба – в слезы: не бросай меня! А ему бы только поскорей убраться. Потому что – жена, дети. Затеял интрижку ради забавы. Эти слезы ему поперек горла. Разозлившись, крикнул: «Заткнись! Надоела! Между нами все кончено!» – ну или что-то в этом роде. Тогда баба, утирая слезы, говорит: «Что ж, хочешь уйти – уходи! Если тебе милее твоя старая ведьма, катись к ней. Но предупреждаю. Я всем расскажу о том, что между нами было. И твоей жене, и у тебя на работе!» Мужчина, разумеется, в панике: «Эй, постой! Не смей этого делать!» На что она: «Меня теперь не остановишь, сделаю так, как сказала». Понесло, вот-вот забьется в истерике. Положение аховое. Того гляди, схватит телефонную трубку и начнет названивать. Мужчина вспылил, начал душить ее. В общем, что-то такое…
Нарисовавший эту красочную картину детектив Югэ, бывший на год старше Кусанаги, имел привычку с ходу начинать рассуждать вслух, разыгрывая в лицах произошедшее. Это всегда забавляло его коллег. Даже начальник бригады Мамия, не любивший болтунов, слушая его, не мог сдержать улыбки.
Тем не менее сказанное Югэ было не лишено здравого смысла. В случаях, когда убита одинокая женщина, ищи связь с мужчиной – это азы криминалистики. Вот и Кусанаги рылся в бумагах, надеясь отыскать мужской след.
Вдруг рука Кусанаги замерла. Он наткнулся в папке на визитную карточку. Агент страховой компании, некто Нобухико Курита. Но более всего внимание Кусанаги привлекло то, что на свободном месте визитки было написано от руки: «Зайду двадцать второго».
– Начальник, подойдите-ка сюда! – подозвал он Мамию и показал визитку.
Тучный Мамия повертел визитку в своих толстых пальцах.
– Страховой агент?… Двадцать второго?
– Не в этот ли день произошло убийство? – предположил Кусанаги. – Три дня назад.
– Видимо, придется провести с ним основательную беседу, – сказал Мамия, возвращая визитку Кусанаги.
Кусанаги на пару с Югэ наведался в страховую компанию, где работал Нобухико Курита, через два дня после обнаружения трупа. На то, что они не встретились с ним сразу, по горячим следам, имелась веская причина. Выяснилось, что проставленная на визитке дата, а именно – «двадцать второе», не лишена смысла.
Именно двадцать второго июля убитая Таэко Нагацука встретилась утром в кафе со своей живущей неподалеку младшей сестрой. Они собирались обсудить, что подарить отцу в связи с его выходом на пенсию. Сестра со слезами на глазах рассказывала, что, несмотря на неожиданно большое выходное пособие, он мучается оттого, что отныне никому не нужен.
В кафе сестры заказали свое любимое лакомство – фруктовый мармелад. Входящая в состав этого мармелада фасоль была обнаружена в желудке Таэко Нагацуки во время вскрытия. По тому, насколько она переварилась, было установлено приблизительное время смерти – с часу, когда Таэко рассталась с сестрой, и до трех часов дня.
Расставаясь с сестрой, Таэко сказала: «Извини, мне пора, ко мне должен зайти один человек». Не был ли тот, о ком она говорила, Нобухико Куритой?
Кроме того, любопытную информацию сообщили сотрудники фирмы, в которой работала Таэко. Она познакомилась с Куритой через посредничество своего начальника, взявшего на себя роль свата. Таэко не выказала интереса, и затея в конце концов расстроилась. Однако так случилось, что в то же время Таэко заключила договор со страховой компанией, в которой работал Курита. И Курита, со своей стороны, сделал все от него зависящее, чтобы она получила как можно более выгодные условия.
По предположению сотрудников, Курита отнюдь не смирился с отказом Таэко и не оставлял надежд каким-то образом добиться ее расположения.
В страховой компании девушка за стойкой одарила детективов обворожительной улыбкой. Югэ не стал сообщать, что они из полиции, сказал только, что им необходимо посоветоваться с господином Куритой по одному важному делу. Ничего не заподозрив, девушка попросила их подождать и удалилась.
Через несколько минут появился затянутый в строгий костюм невысокий человек с профессиональной улыбкой на лице. Волосы у него были гладко зачесаны на косой пробор, казалось, даже брови старательно причесаны. Глядя на его ухоженную кожу, можно было подумать, что он только что принял ванну.
Представившись, Курита выжидающе посмотрел на посетителей. От Кусанаги не ускользнуло, что он как будто смерил их взглядом, оценивая. Хоть на лице у него и застыла улыбка, Курита явно был настороже.
Югэ, улыбаясь, перегнулся через стойку и, приблизив к нему лицо, шепнул:
