Фридрих Незнанский - Игра по крупному
Грязнов резко выхватил из его рук акты биологической и криминалистической экспертизы. Так и есть, обнаружены капли крови на коврике и на педали газа угнанной машины, совпадающие по группе и прочим составляющим с образцами крови, изъятыми на лестнице дома, где был убит Бригаднов. Таким образом, заключали эксперты, в обоих случаях обнаружена кровь потерпевшего Бригаднова.
— Ну и что это дает? — спросил Грязнов. — Это же кровь убитого. А где следы убийцы?
— На коврике след, — сокрушенно, будто был в этом виноват, сказал Володя.
-Чей?
— Убийцы, — сказал Володя. — Там, Вячеслав Иванович, есть дополнения к акту экспертизы. Они наводят на мысль, что убийца, выходит, был один. Сам убил, сам сел в машину, которую оставил в соседнем дворе...
— И что это значит?
— Возможно, это опытный, если судить по его действиям после убийства, преступник. Он постарался самим способом убийства навести нас на след убийцы неопытного...
— Ну да, взял у погибшего кошелек... — нахмурился Грязнов. — Мол, бомж какой-нибудь с вокзала притащился, зарезал богатенького с виду клиента, так?
— Вы нарочно так говорите, Вячеслав Иваныч, — сказал Володя. — Конечно же не так. Не бомж. Наводка на злого чечена, который умеет таким образом — от уха до уха — мстить врагам.
— Какой-то смысл в твоем предположении есть, — сказал Грязнов. — Но я вспоминаю одну байку. Так вот, один малый работал на стройке и все время что-то возил на тачке. Его заподозрили, что он ворует стройматериалы. А уличить никак не могли. Даже однажды тачку разобрали на части, но ничего не нашли. Прошли годы, малый уже не работал на стройке. И вот встречает его полицейский: ладно, мол, дело прошлое. Скажи мне, что ты воровал? Ничего тебе не будет, никакого наказания. Только скажи. И что ты думаешь? Воровал, сознается. Что? Тачки, говорит. Их и воровал. Вот я всегда эту байку вспоминаю, когда очень красивые и сложные загадки возникают. Проще иногда надо на дело смотреть. Преступник чаще всего не дурак. Старается лишних движений не делать. Лишние движения — лишние следы. А чем проще сделает, тем более сложным путем следователи за ним пойдут. Мы считаем, будто его на какую-нибудь «ауди» пересадили из «шестерки», а он просто бросил ее и до ближайшего метро пехом. А «шестерку» эту угнало наше подрастающее поколение. Преступник это увидел и сел в свою тачку, когда им надоело кататься. А мы тут головы ломаем...
— С этим можно соглашаться или не соглашаться, Вячеслав Иваныч, — пожал плечами Володя. — Общие это рассуждения, хотя и небезынтересные. Меня другое смущает. Точно такое же убийство до этого было в Тюмени. Совсем недавно. Как будто нам кто-то загадку постарался загадать. Вот, мол, вам — и почерк один и тот же.
— Думаешь, разные люди это сделали? — спросил Грязнов.
— Думать можно что угодно. Если бы знать! Хоть что-нибудь в этом деле знать бы наверняка, — ответил Володя.
— Тут я с тобой целиком согласен, — вздохнул Грязнов.
Часть вторая. ПОКА СПУТНИК НЕ ЗАШЕЛ ЗА ГОРИЗОНТ
1
Ждать Солонину пришлось недолго. Он то и дело поглядывал в сторону азербайджанского посольства, сидя в лавке, торгующей бронзовой и серебряной посудой старинной работы, и листая страницы древних рукописей. Он надеялся, что они вот-вот появятся.
Он только что прилетел из Баку и решил не искать по городу, где скрываются бандиты, а встретить их там, куда они неизбежно должны были явиться...
Ну наконец-то!
Сунув продавцу пару сотен долларов за сосуд с тонким, затейливо изогнутым горлом, из которого можно было ждать появления злого джинна, он спортивным шагом двинулся к посольству.
У него был для этого повод — письмо к послу от фирмы, которую он будто бы представлял.
Те ребята, которых он поджидал, тем временем показывали свои документы стоявшим у входа на территорию посольства полицейским. Солонин не успел перехватить их на входе, как собирался, но подумал, что это и не столь важно. Всего-то четыре человека.
Наверняка еще с десяток или больше ждет их за углом. Не хотелось бы бить посуду и стекла внутри особняка, но что поделаешь, так даже лучше, их соратники или соучастники — потом разберемся — не успеют вмешаться.
— Салям, салям... — помахал он перед носом полицейского своим приглашением к послу, но тот, нахмурившись, взял приглашение в руки и буркнул себе под нос:
— Ассалям...
Солонин огляделся по сторонам. Прошли три женщины, упакованные до самых пяток в чадры, паранджи и что-то там еще. Не дай-то Аллах увидеть подобное в Баку и его окрестностях... Впрочем, нас не спросят.
Наконец его пропустили в особняк.
— Но посол назначил вам другое время, — сказал служитель на ломаном английском. — Вы опоздали на полчаса...
— Я немного не рассчитал... — ответил Солонин, глядя на тех четверых, что обошли его при входе и теперь сидели с отсутствующим видом в ожидании президентского сына.
— Кого я вижу! — воскликнул Солонин на русском языке. — Товарищ Кадуев! Какими судьбами?
— Вы с ума сошли! — тоже на чистом русском, видимо растерявшись, откликнулся служитель, а полицейские у входа расставили ноги на ширину плеч, как на уроке физкультуры.
— Да нет же, не ошибся! — продолжал Солонин. — Это он, вернее, они! Угнали самолет, на котором я летел! Мне пришлось вмешаться, поскольку я опаздывал на деловую встречу...
Ибрагим Кадуев медленно повернул к нему голову. Сейчас его было трудно узнать. Так, во всяком случае, уверяли его здешние имиджмейкеры, готовившие его и его группу к этой операции. Но оказывается, возможно.
Этот русский шайтан опять сорвет все дело. Уже полицейские потянулись за пистолетами. На полицейских можно было не обращать внимания, но как быть с этим, преследующим его, Кадуева, как в страшном сне?
— Их арестовали, сдали властям! — горячо доказывал Солонин. — У вас же по законам шариата за такое... Ложись! — вдруг заорал он и грохнулся на пол, увлекая за собой служителя.
Он увидел, как раздвинулись в ухмылке губы Ибрагима Кадуева, а рука молниеносно выхватила израильский «узи».
В это время открылась боковая дверь где-то наверху и выглянуло чье-то бледное лицо с короткой рыжеватой бородкой... И туг же дверь захлопнулась.
Автоматная очередь разнесла барьер, за которым служитель только что препирался с посетителем, выбила все стекла, выходящие в сад.
— Эй, русский, дай нам уйти, слышишь, нет? — крикнул Кадуев. — Или мы всех тут перестреляем, прежде чем ты нам что-то сделаешь!
— Черт с тобой! — в сердцах ответил Солонин. — Вали отсюда! И чтоб никаких заложников! Ты понял меня? Мало тебе самолета, да? Иди-иди, не трону. Не было бы женщин, так бы ты здесь и остался.
— Не появляйся больше на моем пути, русский! — Кадуев подвигался к двери. Он не видел лежавшего Солонина и пытался ориентироваться на его голос, при этом он водил автоматом из стороны в сторону.
Фокус был довольно прост. Хотя технологически сложен. Тонкая, в несколько метров, нить была отброшена в сторону от говорящего. Она заканчивалась микрорупором, воспроизводящим его голос. Создавалось впечатление, что говорил сам пол, на котором в обломках стекла отражались солнечные лучи. Кадуеву показалось, будто он сходит с ума. Где этот русский?
Не выдержав, он дал очередь в направлении голоса.
— Ну и дурак же ты! — засмеялся русский. Засмеялся на том самом месте, куда только что вонзилось с десяток пуль. — Уймешься ты наконец? Говорю тебе: уходи по-хорошему. Еще один выстрел — и пеняй на себя!
Чеченцы уходили, оглядываясь, на пути обрывая провода телефонов и компьютеров.
Упустил, подумал Солонин. Моя промашка. Надо было ждать их внутри посольства, а не на улице. Вот и господин посол недоволен моим опозданием. К тому же мебель попортили... Но кто знал, как они будут себя вести. Все ли войдут в особняк, или часть останется на улице? Только убедившись в том, что вошли все, можно было что-то предпринимать...
Мистер Питер бы не одобрил. Господин Ту- редкий — тоже. Но посмотрел бы я на этих теоретиков на моем месте.
