Юлия Алейникова - Труп на английской лужайке
«Кто он?» – начирикала она на бумаге.
– Пока это тайна. Тайна следствия! – самодовольно заключил Хоггарт.
«Ну, хотя бы намек! Это женщина или мужчина?» Юля приподняла брови, собрав их жалобно домиком.
Инспектор непреклонно покачал головой. Юля надула губки, судорожно соображая, с какой стороны подойти.
«Ну, хотя бы за что ее убили? Из-за любви? Из-за денег? А может, она знала какую-то тайну?»
– Учитывая возраст покойной, любовь можно смело исключить! – чуть улыбнулся инспектор.
Успокоил! Ее любовь, возможно, и исключается, ну так это и так было понятно, а тайна чужой любви? Юля с трудом подавила раздражение, написала следующий вопрос.
«Значит, деньги?»
Инспектор загадочно закатил глаза. Напоить его, что ли? Так ведь наверняка он не пьет. Отпадает. Ладно, прибегнем к древнему испытанному способу.
Юля демонстративно потеряла интерес к собеседнику и уставилась в окно, на залитую желтоватым светом фонарей улицу и веселую компанию молодежи, остановившуюся за окном. Свою левую руку она безжалостно отобрала у инспектора.
Инспектор заерзал. Сперва он неуверенно кашлянул. Потом попытался поймать ее взгляд. Потом робко потеребил ее пальчики, но руку тотчас отдернули. Билл Хоггарт волновался все больше. В принципе, мисс Кендал вела себя самым обычным для женщин образом. Вначале пыталась добиться желаемого всеми возможными способами, а когда это не удалось, тут же надулась. Ничего нового для инспектора в этом не было. Подобные фокусы он наблюдал миллион раз. Новым было только то, что в этот раз он купился, как мальчишка. Понимая, что происходит, он все равно из последних сил стремился загладить свою вину и хоть как-то реабилитироваться в глазах загадочной и неотразимой мисс Кендал.
Он вновь взял ее руки в свои и дождался, пока она все же взглянет на него. Потом невероятно серьезно и проникновенно сказал:
– Джулз, я действительно не могу вам сказать, кто это, пока следствие не завершено. Как бы мне этого ни хотелось. В противном случае я могу потерять работу, а преступник уйдет от ответа.
Юля снова обиженно опустила глаза.
Инспектор вздохнул.
– Хорошо. Я открою вам часть тайны. – Юля сверкнула глазами, так что инспектор Хоггарт на пару минут растерял свои мысли, а заодно и речь, а его сердце пропустило два удара. – Главным мотивом преступления были деньги. Но это все, что я могу сказать. – И он поднял руки вверх и в стороны, словно готовился отпрыгнуть от нее, если она попытается вытряхнуть из него еще хоть что-нибудь.
Лучезарно улыбаясь инспектору, Юля пыталась сообразить, что ей это дает. Оказывается, ничего.
Тьфу ты! Столько усилий коту под хвост! Нет. Пора домой! Хватит с нее на сегодня следственных развлечений.
Глава 24
Мозаика
Все утро Юля маялась, бесцельно бродя по дому в ожидании информации. Но семейство как сквозь землю провалилось. Сама им звонить она боялась. Вдруг спугнет кого-нибудь?
Наконец, обессилев от пустого метания по дому, она вдруг вспомнила о своих давних планах посетить Дарем и, махнув на все рукой, отправилась на экскурсию. Инспектора она больше не боялась, полиции тоже. Окрыленная своей безрассудной отвагой, Юля чудно провела день, осматривая красоты старинного городка.
Дарем Юлю не разочаровал. Голубая, сверкающая на солнце лента реки Вир с маленькими порогами и высокими арочными мостами сжимала Даремскую цитадель в крепких материнских объятиях. Старая часть города расположилась на небольшом полуостровке, увенчанном кафедральным собором и замком. Они словно выныривали из пышной летней зелени холма, ручейки улиц сбегали с него к реке, а двускатные крыши домов посверкивали на солнышке серой черепицей.
До Дарема Юля добралась на автобусе, а от вокзала не спеша прогулялась вдоль реки, любуясь возвышавшимися на зеленом холме башнями. Она прошла по Юг Бейли, перешла широкий старинный мост и оказалась в чудесном мире Средневековья. Нет, конечно, ей встречались и более поздние постройки, но все же и Даремский университет, расположившийся в стенах замка, и кафедральный собор задавали незабываемую атмосферу. Она облазила каждый уголок собора, все башни, нефы и трансепты. Послушав проходившего мимо экскурсовода, смогла оценить нервюрные своды, которые, оказывается, были впервые в Европе применены в Даремском соборе и предвосхитили классическую готику. От того же экскурсовода она узнала, когда была построена каждая из башен, и окончательно убедилась, что собор является образцом чистейшего нормандского стиля, поскольку основная его часть была построена в кратчайшие сроки с 1093 по 1133 год.
Закончив с собором, Юля приступила к осмотру замка. Замок чистотой стиля не ослеплял, зато был могучим, фундаментальным, неприступным и совершенно немрачным. Юля с удовольствием побродила по его окрестностям, пока ноги не потребовали передышки. Тогда она уселась на лавочку и стала смотреть, как на большой зеленой лужайке перед замком сооружают ярмарочные павильоны. Кажется, в ближайшие выходные здесь будет происходить что-то интересное.
Дав достаточно пищи для ума и духа, Юля отправилась изучать жилые кварталы. Настроение у нее было великолепное. Солнышко было ярким, но нежарким, легкий ветерок шевелил листву в кронах старых деревьев. Она брела в толпе туристов, наслаждаясь каждым мгновением дня. Полиция ее больше не ищет, семья снова с ней, убийца рано или поздно найдется. А она только что познакомилась с двумя историческими памятниками, включенными в Список Всемирного культурного и природного наследия ЮНЕСКО! Она вдохнула полной грудью и вдруг испытала нестерпимое желание взлететь. Взлететь ей, конечно, не удалось, но, надев на нос темные очки, она раскинула в стороны руки и с хохотом побежала вниз по улице, благо улица бежала под горку. Чувствовала она себя лет на семнадцать. Забег увенчался успехом. Когда спустя полчаса она попивала кофеек в маленьком ресторанчике на рыночной площади, к ней несколько раз подсаживались молодые люди, очарованные ее непосредственной выходкой и желающие завязать романтическое знакомство.
Город Юле ужасно понравился, она несколько часов бродила по узким, прямым улочкам, плотно застроенным домами самых разнообразных форм и фасонов. Здесь были древние старички, опирающиеся на своих более молодых и крепких соседей, и совершеннейшие юнцы, насчитывающие не более ста лет от роду. Первые этажи, естественно, занимали сувенирные лавки и магазинчики, торгующие очаровательными безделушками, и к концу прогулки Юлин кошелек значительно облегчился, а вот сумка стала почти неподъемной от всякой ненужной чепухи, которую она накупила, будучи не в силах удержаться. Гулять так гулять, потом раздарю кому-нибудь, решила Юля. Именно тяжелая сумка удержала ее от спонтанной поездки в музей под открытым небом в Бимише. Ехать туда было всего полчаса на автобусе, и один молодой человек сильно ее туда зазывал, обещая чудесно провести время. Молодой человек Юлю, конечно, не заинтересовал, а вот возможность побывать в Англии девятнадцатого века весьма привлекла. Побродить по городу позапрошлого века, заглянуть в школу того времени, прокатиться на старом трамвайчике, заглянуть на вокзал. Пройтись по магазинам, торгующим тем же ассортиментом, что и сто – сто пятьдесят лет назад, спуститься в угольную шахту…
Но, увы. Салфеточки, воротнички, акварели, кружечки, ложечки, ремешки, фигурки, шерстяные носочки и прочая дребедень тянула к земле ее романтическую натуру. А потому, вспомнив о собственных хозяйственных планах, составленных накануне, она еще раз заглянула на рынок и, накупив разной снеди, отправилась домой готовить кулинарные шедевры для Тома.
В Йорк Вероника выехала рано, еще до завтрака. Бедный Джон! Пришлось ему соврать, что Бетти Дэниэлз, противная кривляка, с которой они жили по соседству в общежитии, приехала в Йорк на пару дней и жаждет увидеться. Приглашать такую особу в Гарт не захотел даже Джон, отличавшийся свойственной всем Апон-Тайнам терпимостью. И Вероника мужественно отправилась в Йорк, дабы никого не обременять подобной «приятной» гостьей.
Джон поверил. Ужасно. Скорее бы все уже закончилось.
Вероника вздохнула и прибавила газу. Дел было полно, город она знала плохо, следовало поторопиться.
Накануне вечером Вероника развила бурную деятельность, чтобы как следует подготовиться к сегодняшней операции. Она невзначай узнала у Сэм, как называлась студия звукозаписи, где она некогда трудилась, а заодно и ее адрес. У Джона Вероника выяснила все касаемо бывшего жениха Сэм. А это было немало. Джон сообщил невесте имя, профессию и место работы предполагаемого соучастника преступления. А заодно еще раз изложил Веронике историю обеих свадеб Сэм.
В его изложении Сэм выходила слишком чувствительной, доброй, несчастной, ранимой и беззащитной. Несчастная жертва обстоятельств. С точки зрения Вероники, Сэм была хитрой, расчетливой, эгоистичной лисой. Какой нормальный человек способен причинить такую боль ближнему? Дождаться начала свадебной церемонии и на глазах у многочисленной публики сообщить счастливому жениху, что любишь другого, и, бросив его у алтаря, дать деру? Это что, поступок доброго и чуткого человека?
