Анна Данилова - Красивая, богатая, мертвая…
Поскорее бы уже это дело закончилось. Нашли бы убийцу Ирины – и дело с концом, расстались бы с Дмитрием!
Вот только дело оказалось трудным. Каждый день приносил новую информацию, версии менялись одна за другой. Голова уже кружилась.
Полчаса тому назад, вырвав Глашу из сладкого, в обнимку с любимым, сна, позвонила Лиза и попросила ее срочно отправиться на встречу с Женей Тумановой – женой Ильи Туманова, любовника Ирины Виноградовой. Проинструктировала, сказала, чтобы Глаша прихватила аппаратуру, что необходимо установить камеры в комнатах. Упомянула что-то о сумке «Биркин», принадлежащей, возможно, убитой Виноградовой. В конце, бросив быстро: «Я тебе перезвоню», – отключилась.
Что рассказала ей Янина? Что нового у Мирошкина? Глафира, расслабившись в объятиях Дмитрия, на некоторое время выпала из реальности, из темы. А это непозволительно. Тем более что о Дмитрии ей все равно придется вскоре забыть. Вычеркнуть его из своего сердца. И все те слова восхищения и любви, которые он адресовал ей, отнести к списку дежурных. Ведь ими пользуются мужчины всех стран мира, чтобы расположить к себе женщину, заставить ее поверить в то, что это правда, чтобы (чего уж там) и самому поиграть в светлые и высокие чувства.
Ирина и Глафира. Что называется, почувствуйте разницу. Стройная куколка Ирина с модельной внешностью и круглая, как мячик, Глафира. Даже если предположить, что Дмитрий, сам стесняясь своего изъяна, и восхищался в душе пышными формами, тщательно скрывая это от окружающих, то уж показаться на людях с Глашей он никогда себе не позволит. А быть тайной любовницей свободного от каких-либо обязательств мужчины не позволит себе уже Глафира. Значит, им суждено расстаться. Причем чем скорее, тем лучше.
В дверь постучали.
– Дима, я одеваюсь, – она постаралась не выдать своей вселенской печали. – Минуточку!
Она надела платье, пышное, шифоновое, в маках, с большим вырезом, купленное ею в прошлом году в Вене, куда их пригласил один из клиентов в знак благодарности за проведенную с блеском защиту, и вышла из спальни.
Дмитрий, увидев ее, плывущую по коридору, присвистнул в восхищении.
– Глашенька, ты просто великолепна! – Он бросился к ней и принялся целовать ее выступающую из декольте грудь. – Куда-нибудь собралась?
– Мне Лиза позвонила, ты же слышал… Надо ехать, работать. Тебя вытаскивать. Есть хочешь?
– Я хочу тебя съесть!
У него было игривое настроение, словно и не погибла его невеста, а он сам не находился под подозрением. Удивительные существа эти мужчины.
– Постой! – Он вдруг поймал ее руку и с силой сжал. Притянул к себе Глашу и, убедившись в том, что ему не показалось, будто она плакала, сказал: – Значит, так. Я все понимаю. Думаешь, я такой идиот и не знаю, о чем ты думала, запершись в спальне? Так вот. Ничего такого не думай. Я не просто провел с тобой время, понимаешь? И все то, что я тебе сказал, – чистая правда. И, пожалуйста, не сравнивай себя ни с кем, договорились? Даже если меня посадят, я все равно буду считать тебя своей женщиной и стану мечтать о тебе в тюрьме. Я серьезно. Я влюблен, мне хорошо с тобой.
– А если отпустят? Если снимут обвинения?
– Я женюсь на тебе.
– Дима! Что ты такое говоришь? Ты меня почти не знаешь!
– Но мне так хорошо с тобой, так спокойно… Да я обожаю тебя, понимаешь? И это чудо какое-то, что Лиза поселила меня у тебя! Я никогда еще не был так счастлив!
Он снова говорил ей все то, что она хотела слышать. Но вместо того, чтобы обрадоваться, она загрустила еще больше.
– Хорошо, Дима, спасибо тебе за эти слова…
– А ты, ты-то меня полюбила? – В его тоне чувствовалось, что сам он не верит в ее любовь, хотя и надеется.
– Я не знаю… я ничего не знаю… Но мне почему-то страшно… Как будто я совершила преступление. Обманула себя, тебя, всех… Так не бывает. Где моя сумка?
И Глафира, схватив сумку, бросилась вон из квартиры.
В машине она пришла в себя, отдышалась. Надо взять себя в руки. Ей предстоял разговор с Женей Тумановой. Помимо того что она собиралась установить видеокамеры в тумановской квартире, ей необходимо было позаимствовать у самой Жени ее туфли. Любые. Чтобы удостовериться в том, что у нее действительно тридцать третий размер. Еще, если получится, выкурить с ней по сигаретке, чтобы изъять незаметно окурок ее сигареты на предмет сравнения с той, что обнаружили во дворе родионовского дома.
Дверь ей открыла молодая женщина в шортах и майке. Волосы светлые, чуть прикрывают уши, влажные, должно быть, она недавно их вымыла. Лицо бледное, взгляд испуганный.
– Вы Евгения Борисовна Туманова?
– Да. Это я…
– Моя фамилия Кифер. Глафира Кифер, я помощник адвоката Елизаветы Сергеевны Травиной. Мы ведем дело об убийстве Ирины Виноградовой.
– Да-да, конечно, проходите…
– Ваш муж дома?
– Нет, он на работе.
– Вот и хорошо. Поговорим без свидетелей. Вы позволите?
– Проходите, пожалуйста. Вот сюда, в комнату. Вы курите?
– Можно, – сказала Глаша, отметив про себя, что хоть курит она и редко, но сейчас как раз тот случай, когда курить хочется необыкновенно. Хочется курить и курить, думая о том, какая она все-таки несчастная. И что никто ее не любит. От этих стремительных и каких-то нахальных, все парализующих мыслей у нее даже глаза наполнились слезами.
– И я тоже закурю. Кофе?
– Можно.
Пока хозяйка готовила кофе, Глафира, пользуясь тем, что кухня расположена довольно далеко от гостиной, осмотрела все вокруг, заглянула даже в спальню, оценила аккуратно расставленную на туалетном столике косметику, духи. Открыла платяной шкаф. Заглянула в аптечку в ванной комнате. Везде, где смогла, установила видеокамеры.
В целом квартира производила неоднозначное впечатление. Чувствуется, что люди стараются как-то обустроить свой быт, покупают какие-то случайные, недорогие, но претенциозные вещи, да только эта дешевая эклектика все портит. Нет единого стиля, все как-то негармонично и холодно. Да и сама Евгения выглядит несчастной, напуганной. Неужели это она убила свою соперницу и теперь не знает, как с этим жить?
Вот уж действительно – сразу два мотива вырисовываются по этому делу: первый – наследство сестры, и второй – месть обманутой жены…
Позвонила Лиза.
– Глашенька, я пообедаю у тебя? Заодно побеседую с Димой…
– О чем? – неожиданно, выдав себя с головой, спросила Глафира. Хотя через мгновение, оценив всю глупость своих подозрений в том, будто Лиза собралась поговорить с Димой обо всей абсурдности их романа, немного успокоилась. Она и сама не ожидала от себя такой болезненной мнительности.
– Это пока секрет… Нет, шучу, конечно! Потом все расскажу. Просто кое-что надо проверить… Да, и еще. Это касается уже Жени…
И Лиза уже более обстоятельно, информируя о вновь открывшихся фактах, проинструктировала Глашу относительно ее предстоящего разговора с Тумановой.
Вернулась Женя с подносом, расставила чашки с кофе.
– Вот сахар, молоко. Сейчас сигареты принесу.
Закурили. Так не хотелось расстраивать эту и без того затравленную женщину, которая, возможно, из ревности убила свою соперницу, что Глафире пришлось сделать над собой усилие, чтобы абстрагироваться и начать разговор.
– Скажите, Женя… Можно я буду вас так называть?
– Да, конечно, – произнесла она каким-то убитым голосом.
– Вы сильно страдали, зная, что ваш муж изменяет вам с Ириной Виноградовой?
– Да, сильно, – призналась она, и лицо ее порозовело. – Очень. Но я ее не убивала.
– Скажите, вы пробовали поговорить с ней, как-то объясниться?
– Нет. Зачем? И так все было ясно. Они влюблены друг в друга. Мне надо было отойти в сторону, и я отошла.
– Даже не боролись?
– Бесполезно было, – она махнула рукой и покачала головой. – Просто вы не знаете…
– Возможно. Так расскажите. Облегчите душу.
– Мой муж находился не только в любовной зависимости от Ирины, но еще и в финансовой. Он должен был ей крупные деньги. Она помогала ему с бизнесом. Но это не спасло его от разорения… Когда своего ума нет, то чужие деньги тем более не помогут.
– Вы не собирались разводиться со своим мужем?
– Нет. Знаете, есть женщины, которые планируют развод, видят его последствия в радужном свете, они точно знают, что после развода им будет лучше, они обретут свободу или счастье. Остальные же воспринимают развод как личную катастрофу. Как горе. Я из их числа.
– Но ваш брак последнее время основывался на вашем унижении и страхе потерять Илью. Быть может, то решение, какое вы выбрали, помогло бы вам…
– О каком решении вы говорите? Что вы имеете в виду?
– Я жду, когда вы сами мне все расскажете. Ведь вы же мечтали расправиться с Ириной.
– Нет, не мечтала… Да и как я могла бы с ней расправиться… К чему вы меня подталкиваете?
– Просто я сама ревнивая, и у меня были случаи, когда мне хотелось прямо-таки убить соперницу…
