Александр Силецкий - Отпуск с убийцей
- Нет, вы серьезно?! Черт возьми!.. И впрямь, не самое приятное известие. Ну, кто бы мог предположить!.. - искренне огорчился Невский. Это осложняет дело. Может быть, еще разок проверить?
- Почему осложняет? - удивилась трубка. - Я так не думаю. Скорей, наоборот! А что касается проверки. Это, разумеется, несложно. Но только вряд ли что-либо изменит. Экспертиза очень основательная.
- Тем не менее. - Невский никогда не жаловал судебных обвинителей, ему импонировали адвокаты, которые даже в безнадежных ситуациях пытались бороться до конца. В конечном счете такой подход к делу по духу своему как раз больше соответствовал восточным боевым искусствам, где главное защита, а не нападение.
- Не беспокойтесь, Михаил Викторович, будет все как надо, - заверил майор.
И оставалось непонятным: как надо - с точки зрения законности или в угоду текущим, конъюнктурным интересам следствия.
- Да, кстати, - спохватился Невский, - как там ведет себя Куплетов? Вы ничего не рассказали. Он уже знает результаты экспертизы?
- Еще нет. Успеется! От этой радости он никуда не убежит. А что до поведения его. - Афонов сокрушенно повздыхал. - Достаточно неплохо. Только постоянно несет какую-то околесицу. Противно даже слушать иной раз. Наверное, здорово перетрусил, с полными штанами ходит. Тоже мне, массовик-затейник!.. Из всего того, что было в ночь убийства, он и вправду ни черта не помнит, это абсолютно точно. Но готов сознаться во всем. Тот еще фрукт! Ну, мы ему порядки объясним.
- Надеюсь, у нас будет время это обсудить. Простите, но я должен закругляться. Тут сержант Дергун мечтает что-то вам сказать. Он мне ни чуточки не доверяет, - добавил Невский с невеселым смехом и протянул сержанту трубку.
- Гм. Я попрошу вас тоже выйти, - официальным тоном произнес тот, одергивая на себе пижаму. - И, пожалуйста, ждите меня возле двери.
- А если я сбегу? - спросил Невский, игриво балансируя трубкой на ребре ладони.
Сержант снова сделал страшные глаза, выхватил трубку и припечатал ее к уху.
- Сержант Дергун слушает! - уставно отчеканил он, при этом свободной рукой делая Невскому отчаянные знаки, чтобы тот немедля убирался.
Невский расплылся в широкой, понимающей улыбке и исчез за дверью.
- Ну как? - Из дальнего конца коридора ему навстречу бросился директор, видимо, мучимый самыми отчаянными предчувствиями.
Он жалостливо прижимал руки к груди и смотрел по-собачьи преданно, с надеждой.
- Ноль два, - безжалостно сообщил Невский.
- Простите?.. - пролепетал директор, проникаясь еще большим ужасом.
- В случаях вооруженного нападения, грабежа или убийства немедленно сообщайте по телефону "ноль два"! - с трагической миной на лице произнес Невский. - И не бросайте трубку, что бы с вами ни происходило.
- А, - просветлел директор, - вы так шутите!.. - Но мигом посерьезнел. - Это тайна, да?
Невский горестно вздохнул.
- Ну, что вы ко мне пристали?! Одно могу сказать: с сержантом Дергуном вы поступили по-свински.
- Почему? - наивно глянул на него директор.
- А кто одел и обул его, точно бродягу? Он же на службе! И если выяснится, что костюм был, а теперь его вдруг нет, куда-то испарился. По всей строгости закона - за обман, за воровство!..
- Да, Господи, какой костюм?! - от ужаса директор весь вспотел. - Его и не было в помине! Это же я так - для красного словца. Мол, доблестным блюстителям порядка самый дефицит отдать не жалко! А на деле-то - откуда?
- Врете?
- Вот - клянусь! Хотите.
Тут директор прикусил язык, поскольку вовремя сообразил, что вновь сулить какой-то дефицит и снова ради красного словца - уже и вовсе неприлично: могут все истолковать не так, как надо, а то и просто по мордасам надают.
- Ну, ладно, бог вам судия, - сменяя гнев на милость, подытожил Невский. - Только впредь - не искушайте бедных граждан.
- Да я что? Я - ничего!.. - утешился директор. - И давайте лучше говорить о деле.
- О каком таком?
- Ну, что там слышно в городе? Как движется процесс?
Кажется, директор панически боялся, что в этот "процесс" странным образом может быть втянут и он сам. А там ведь пойди докажи, что ты с детства - не верблюд!..
- О, Господи!.. - тоскливо отозвался Невский. - Ничего же еще не известно! Понимаете?
- Понимаю, - прошептал директор. - Это плохо, да? - с заискивающей убежденностью спросил он и вновь по-собачьи глянул на Невского.
- Вы зачем вчера про нож всем разболтали? - угрожающе спросил тот.
- А я. мне. это. знаете. вот так!.. - забормотал директор. - Я не.
Дверь в кабинет распахнулась.
Дергун вышел в коридор все еще сомневающийся, но уже - через силу приветливый.
Похоже, нахлобучка от майора получилась крепкой и весьма толковой.
- Вы уж извините, - произнес почти что ласково сержант и, не сдержавшись, панибратски положил Невскому руку на плечо. - Теперь вроде бы порядок. Нет вопросов. Товарищ майор объяснил. Экспертиза, личные соображения. Я был не прав. Но вы меня тоже поймите!
- Я могу теперь вернуться к себе? - робко поинтересовался директор.
- Да. Живите долго! - Дергун лихо подмигнул ему и посторонился с дороги. - Не пойман - не вор.
Директор не стал больше медлить - а тем паче вступать в очередные и отнюдь не радужные для себя объяснения - и бочком проворно шмыгнул в кабинет.
- Эх, Подкосыжнев!.. - проворчал сержант. - Ведь пробы ставить негде! Тебя бы в отделение к нам. Я бы тебя в два счета. Недоносок!
- Все же грубый вы, Евгений, человек, - заметил с укоризной Невский. Всех пугаете зачем-то, попусту волнуете. Разве в вашем положении, при вашей-то должности можно так вести себя?
- Нельзя, - согласился Дергун. - Но таких - только распусти! А я честный. И потом - я в Высшую школу милиции с осени пойду... Там манерам и обучат.
- А что ж, без школы, значит, собственных соображений - вообще не водится?
- Ну, почему?.. - Дергун пожал плечами. - Есть! Вот потому и грубый. Выслужиться надо. Тогда и в школу попаду. Мне направление дадут. Да что там, собственно?! Шум смерти не помеха. Был бы человек хороший. А я честный.
Невский лишь рукой махнул и глянул на часы.
- А что майор просил вас передать? - понизив тон, спросил сержант. Вы еще какое-то удовольствие обещали мне доставить. Ведь я все помню!
- Так, знаете. - ответил Невский туманно. - Это было между прочим.
- Нет, а все-таки? - настаивал Дергун.
- Майор просил вам передать, что вы толковый парень. Молодец, - чуть улыбнулся Невский.
- Точно? - подозрительно спросил сержант.
- Но даже если и не точно - все равно! Какой вы, право. Радоваться надо! Чаще и сильнее.
- Это я умею, - покивал Дергун. - Я с детства.
- Ну, и превосходно! А на часах - почти что девять, кстати. Вот уже и завтракать пора. Тут, в санатории, неплохо кормят, я заметил. Пойдемте? Если вдруг машина будет раньше, неудобно как-то заставлять нас дожидаться.
Глава 22
Но спокойно позавтракать им не удалось.
Едва столовая заполнилась изголодавшимися за ночь санаторцами, от дверей, что вели из вестибюля на улицу, неожиданно разнесся пронзительный женский крик:
- Зарезало!.. О, Господи, совсем! Совсем!.. Да что же это происходит?!
Все, бросив завтракать, мгновенно повскакали с мест и кинулись из зала.
Длинная, чопорного вида женщина, та самая, что вчера вечером спрашивала у Невского, кто убил Мостова, стояла посреди вестибюля и, опустив голову, сжав ладонями виски, с отчаянием повторяла: "Совсем, совсем!.."
Первым подбежал к ней Дергун:
- Что, что такое? Где случилось?
Но женщина вдруг разрыдалась, махая в воздухе руками и не в силах больше вымолвить ни слова, и понадобилось еще немало времени, прежде чем она пришла в себя и смогла хоть что-то связно рассказать.
История, к ужасу отдыхающих, была, в сущности, проста и нелепо трагична.
Невский слушал очень внимательно и только удивлялся, как все в этой жизни иной раз бывает по-дурацки сцеплено - в одном и том же месте и в одно и то же время.
Перед завтраком женщина (как выяснилось, звали ее Анна Сергеевна Тырина), весьма довольная, что за ночь распогодилось, отправилась на свою традиционную утреннюю прогулку - вместо физзарядки, по ее словам.
Отшагав через лес километра полтора, она вышла к железнодорожной насыпи.
Поезда - исключительно товарные и малоскоростные - на этом участке ходят редко, путь этот какой-то обводной, резервный, так что местные жители предпочитают, особенно в летнюю непогоду или по весенней слякоти, пользоваться насыпью как обыкновенной дорогой, для чего и протоптали вдоль рельсов широкую тропу.
Анна Сергеевна уже не раз совершала по ней дальние походы.
Она и теперь благополучно выбралась наверх, на тропу, и вот тут-то увидала нечто кошмарное.
Поперек тропы - с пробитой головой - лежала Ефвросинья Аристарховна, а рядом валялась старенькая корзинка с дикорастущей малиной, буйные заросли которой тянулись вдоль насыпи на несколько километров.
Анна Сергеевна как увидала на земле свою знакомую - так сразу же перепугалась и пустилась наутек, и больше с этого момента ничего уже не помнила.
