Наталья Андреева - Любовь и смерть в толпе
— а где Сережа? — спросила Люба, присев на диван рядом с подругой.
— На работе. Скоро уж придет. У него сегодня короткий день. Скорей бы!
— Соскучилась? — сочувственно спросила Люба.
— Люлю хочу на него спихнуть! Мне ж работать надо! Видеосъемку отсмотреть! — Апельсинчик, как всегда, говорила на повышенных тонах, почти кричала. — А Петька, как назло, умотал. Говорит, к другу, заниматься. Знаю я, как Они занимаются! Опять в футбол гоняет!
— Может, я помогу?
— Уложи Люлю спать. Она просит книжку почитать, а мне еще надо сумки разобрать и обед приготовить.
— Хорошо, — кивнула Люба.
— Мне тебя сам Бог послал! — обрадовалась Люська и кинулась на кухню, тут же забыв про гудящие ноги.
Люлю пришлось укладывать долго. Люба успела прочитать так много сказок, что голос начал садиться, прежде чем девочка закрыла глаза. Когда она вышла на кухню, Апельсинчик шепотом сказала:
— Заканчиваю.
И сунула в холодильник блюдо с котлетами, которые успела за это время налепить. Люба вновь поразилась энтузиазму подруги. Люська, например, стряпала домашние пельмени, прокручивала мясо для фарша, и это в то время, когда полки магазинов ломятся от полуфабрикатов! Но Люська была упряма:
— Меня так учили. Первое дело — мужика накормить, а потом уж с него спрашивать.
— Твой Сережа и магазинные пельмени охотно слопает. А то я его не знаю!
— Э нет, не скажи. Если он не будет понимать разницу между домашним и общепитовским питанием, значит, и души его здесь не будет. Дом не только там, где жена и дети. Где тебя уважают и готовы ради тебя на маленький подвиг. К примеру, лепить домашние пельмени.
— Люсенька, ты философ.
— А то! Ну вот, — Люська с удовлетворением оглядела чистенькую кухню. — Долг выполнен. Теперь пойдем в гостиную, поболтаем. Ты сегодня ездила к К.?
— Да, — кивнула Люба. — Со Стасом.
— А я к М.!
— Когда же ты успела?
— Вчера! Мы с ней теперь почти подружки! Пойдем посплетничаем. Есть хочешь?
— Спасибо, я на диете. Позже.
— Все худеешь, — осуждающе сказала Люська. -А смысл?
— Хочу в отпуск, — Люба первой направилась в гостиную. — Неудобно в таком виде на пляж.
— А куда поедешь? — спросила Люська, плюхнувшись на диван. Глаза ее загорелись. — За границу, да?
— Я пока не знаю. Просто хочу куда-нибудь. Далеко.
— Эх, я бы с тобой поехала, да у меня работа и спиногрызы! Разве вырвешься? Везет тебе, — с завистью сказала подруга. — Ты — женщина свободная.
Люба грустно улыбнулась. И поспешила сменить тему:
— Ну, расскажи мне, что там у М.?
— Представляешь, я нашла фотографа! — оживилась Люська.
— Да что ты?!
— Да! Это оказалось не так сложно! Я же тебе рассказывала. Люди, к которым я пошла, дали адрес тех, у которых они купили квартиру. Те, в свою очередь, тоже вошли в мое положение. И дали адрес своих продавцов. Так, по цепочке, я и добралась до Лебедева.
— Молодец, — кивнула Люба.
— Подробности опущу. В общем, у меня на руках теперь его адрес! — с гордостью сказала Люська.
— И что?
— Да вот и я думаю: а что теперь? Заявиться к нему? Тряхануть как следует?
— Он может от всего отказаться. Шантажистов берут с поличным. Дают им меченые купюры, а потом задерживают.
— Значит, засада у ячейки камеры хранения? -Люськины глаза вновь загорелись. — В любом случае он от нас не уйдет! Я справилась: живет по добытому мною адресу.
— Ой, подруга! Темнишь! — Люба погрозила Апельсинчику пальцем. — Давай-ка выкладывай все.
— Ладно. Я туда поехала.
— К Лебедеву? Ты что, с ним говорила?!
— Нет, что ты! Просто немного за ним последила.
— Ты? — Люба с сомнением посмотрела на оранжевые волосы лучшей подруги.
— Я надела парик, — скромно сказала Люська. -В общем, я теперь знаю его в лицо. Так себе. Я хочу сказать: ничего особенного, мужик как мужик. Лет сорока, роста среднего, шатен. Уже с солидным пузечком. Кривоногий, — хихикнула Люська. — Я даже подумывала напроситься к нему на фотосессию.
— Он один живет?
— С женой и сыном.
— Сколько лет сыну?
— Пятнадцать. Я справилась у соседей о Лебедевых.
— Как ты неосторожна! Тебя могли узнать!
— Ну и что? Кстати, это его не первый брак. Он еще и бабник! Отсюда и все эти продажи-размены квартир. С одной женой не ужился, потом с другой. Его старшему сыну восемнадцать.
— Ого! Студент, значит?
— Болтается без дела. Числится в каком-то колледже, отсрочку от армии получил, но говорят, что на занятиях не появляется.
— Как много ты успела узнать! — с уважением сказала Люба.
— Так мы ж работаем! Тс-с-с! Мне показалось, или дверь хлопнула?
Люба тоже услышала осторожное движение в прихожей. Видимо, Сергей знал, что у дочери в это время дневной сон, и не стал звонить в дверь, воспользовался своим ключом. Едва жена хотела кинуться ему навстречу, как зазвонил телефон. Люська поспешно схватила трубку:
— Да? Что вы говорите? А записали? — и Любе, прикрыв ладонью трубку: — Это М. Хорошо. Вечером мы будем. Обязательно. Не волнуйтесь вы так. Нет, милиции не будет. Все тихо, без огласки. До встречи.
— Что случилось? — спросила Люба, едва подруга опустила на рычаг трубку.
— Шантажист ей звонил. Потребовал тысячу долларов.
— Ого!
— Аппетиты растут, как видишь. Она была права. И мириться с этим никто не собирается. Актрисе велели заложить ячейку на Павелецком вокзале. Кстати, фотограф живет неподалеку. Разговор с шантажистом М. записала.
— Надо посоветоваться со Стасом, — решительно сказала Люба.
— Ты что, не слышала…
В этот момент в комнату заглянул Сергей.
— Люсенька, я пришел.
— Да, Сережа, я слышала.
— Мне бы покушать, — виновато сказал брутальный брюнет.
— Я сделала котлеты. Они в холодильнике.
— И что мне надо сделать? — трагическим шепотом спросил муж.
— Пожарить их. Я, Сережа, занята. Это срочно.
— Хорошо, — кивнул тот. — Как мне это сделать?
— Поставь на медленный огонь сковороду, налей в нее растительного масла. Когда масло нагреется, положи в него котлеты.
— Хорошо.
Сергей исчез на кухне. Люська уловила улыбку на лице подруги и развела руками:
— Технарь! Ему ко всему нужна инструкция. Даже к котлетам. Что касается М… Она умоляет не обращаться в милицию. Я дала слово. Самохвалова привлекать нельзя.
— Стас занимается расследованием убийства Шестакова частным порядком, — возразила Люба. -У ячейки надо сделать засаду. Без Самохвалова тут не обойтись. Ну как ты себе это представляешь? Мы с тобой на пару вяжем Лебедева? А справимся? — Люба с сомнением посмотрела на подругу. Две дамы, отродясь не занимавшиеся ни одним видом спорта. У Люськи хоть энергия бьет через край и богатый словарный запас, а она, Любовь Александровна Петрова? «Ой, извините, можно вас задержать? Не двигайтесь, пожалуйста, и, ради бога, не сопротивляйтесь».
— Ладно, — кивнула Люська. — Звони ему.
Люба набрала номер Стаса. Его мобильник долго не отвечал. Когда Самохвалов наконец взял трубку, голос у него был крайне недовольный:
— Милая, два часа как расстались. Ты что, успела соскучиться?
— Я так понимаю, что рядом Катя? — ехидно спросила Люба. — Вы на работе воркуете или успели уединиться?
— Мы воркуем по делу, — сухо сказал Стас. — Ну, что там у тебя?
— Шантажист звонил актрисе. Она записала разговор на пленку. Завтра надо заложить ячейку на Павелецком вокзале. Что делать?
— Брать его! — сердито сказал Стас.
— М. категорически против того, чтобы впутывать в это дело милицию.
— Вот такие они, наши добропорядочные граждане! Ладно. Сначала я хочу послушать пленку.
— Мы договорились на вечер. На квартире у актрисы.
— Черт знает что! — выругался Стас. — У меня на вечер совсем другие планы.
— Ты что, не слышал? Ячейку надо заложить завтра!
— Ты делаешь это нарочно?
— Да или нет?
— Ладно. Куда ехать?
— Встретимся у метро. Она живет на Водном стадионе.
— Как я ей завидую, — ехидно сказал Стас. -Жабрами дышит?
— Не остри. Станция метро «Водный стадион», -отчеканила Люба. — Я понимаю, что ты зол, но надо держать себя в руках.
— Ты соображаешь, как мне далеко отсюда, из центра, до Водного?
— Мы ждем тебя у выхода. В… — Люба посмотрела на подругу. «Восемь», — одними губами сказала Люська. — В восемь вечера. Успеешь?
Самохвалов ничего не ответил. Отключился. Люба хотела что-то сказать, но на пороге появился Сергей Иванов. Виновато посмотрел на супругу и пожаловался:
— Люсенька, там что-то трещит.
— Где? — оторопела та.
— На сковороде. Под крышкой. Трещит, шипит, фыркает. И пахнет горелым. Я думаю: а все ли в порядке с котлетами? — взволнованно спросил Сергей.
