Ирина Иванова - Охотники за наследством
– Что будете делать в Афинах? – спросил Зоран, откидывая со лба спутанную прядь волос.
– Нам сразу надо в аэропорт, у нас самолет в четыре часа завтра, – пояснила я.
– Но мы туда никак не успеем, только к вечеру! – Он что-то крикнул Любану, тот в ответ рассмеялся, – нет, не успеем.
– А надо. У нас самолет, мы летим на Цейлон спасать китов.
– Китов, – повторил он и расхохотался так, как будто я сказала что-то очень смешное. – Если киты – другое дело. Молодцы, девочки, ушли от мужа спасать китов.
Макс только пьяно улыбнулся, достал сигарету и принялся рассматривать картину на стене. Картины плохо вписывались в интерьер, точнее, никак в него не вписывались. На одной из них была изображена смуглянка в красном платье с какими-то дынями. Ее лицо закрывала большая зеленая шляпа, так что оставалось видно только темно-красный рот, грудь и дыни. На второй человечек в желтой с зеленью хламиде пальцем чертил в воздухе окружность. Рядом с ним росло лимонное дерево, но он не обращал на него внимания, сосредоточившись на огоньках, которые разлетались под его рукой. К центру картины грубой булавкой, совсем как бабочка в коллекции, был пришпилен букетик засушенных цветов.
– Орула, – внезапно произнес Зоран и, увидев, как вытянулись наши лица, показал на картину: – Это бог Орула.
– Орумнила, – поправил Макс.
– Орумнила, – мягко повторил Зоран. – Нравится?
– Как его зовут? – переспросила Алиса.
– Орумнила – бог мудрости и повелитель судеб на Кубе. Максимилиано повесил.
Горло внезапно пересохло и начало саднить.
– Ты сначала сказал Орула, – напомнила я, сглотнув.
– У него много имен: Орумнила, Орула.
– Ориша, – продолжил Макс, сонно улыбаясь.
– И он все про нас всех знает, – закончил Зоран. Казалось, ему стало тяжело говорить.
Но трансформация произошла со всеми нами. Я взглянула на Алису – ее лицо позеленело. Да и сама я ощутила неизвестно откуда взявшийся приступ морской болезни, которой у меня никогда раньше не наблюдалось. Я опустила руку назад, но тут же вскрикнула, наткнувшись на что-то мягкое, тем более что при соприкосновении с моими пальцами оно зашевелилось. Из-за дивана вылез темно-серый кот, из тех, что обычно рекламируют новые корма. Ничего особо примечательного, кроме оливковых глаз и оторванного почти под корень левого уха, в нем не было. По крайней мере, пока он не открыл рот и не мяукнул, глядя на Макса, ужасно низким басом.
– Это еще один наш талисман, Нарвал – кот Любана.
Нарвал повернулся ко мне в профиль, так что на фоне округлой головы стало видно единственное уцелевшее ухо.
– Нарвал, единорог. Смешно, – через силу улыбнулась я. Резко мне стало еще хуже, а летавший до этого в голове вертолет теперь еще и принялся жужжать.
Получив свой кусок рыбы, кот не стал его есть, а прямо с трофеем в зубах пошел к хозяину на мостик. Но едва я встала из-за стола, чтобы пройти за ним и немного размяться, как пол под ногами поднялся и с размаху ударил меня по лбу.
Очнулась я оттого, что меня трясли как грушу, одновременно стараясь отвинтить голову. С трудом разлепив правый глаз, я увидела знакомую шапочку Макса и тут же зажмурилась, надеясь, что он не заметил движения.
– Вставай, пора спасать китов, – сказал откуда-то издали Зоран.
– Кара, просыпайся, надо ехать, – таким же размытым голосом отозвалась Алиса.
– Нет, мне плохо, – прошептала я и попыталась развернуться на другой бок, но тут же ощутила тычок в спину.
– Подъем! – крикнула мне в ухо Алиса. – Пересядем на другой катер, и спи там сколько влезет. Если ребята начнут тебя переносить, есть риск, что уронят прямо в воду. И съешь сырок обязательно. – Она поднесла мне к носу белый прямоугольник, лежащий на куске колбасы вместо хлеба.
– Какой другой катер? Что случилось? – Усилием воли я подняла голову.
– На этом мы не доберемся до Афин так быстро. Зоран попросил своего друга нас подвезти. У тебя есть пять минут, чтобы встать и умыться.
Вокруг было уже совсем светло, и от воды тянуло холодом. Рывком я поднялась с дивана в салоне – оранжевая куртка, накрывавшая меня как одеяло, упала на пол. Когда-то в одном журнале некий гуру мореплавания в синей в белую полоску дизайнерской рубашке рассказывал, что бороться с морской болезнью можно только одним способом – ее не замечать, двигаться резкими движениями и, если не помогает, попробовать петь. В любом случае сказать это было проще, чем сделать. Опираясь на руку Алисы, я кое-как добралась до душевой кабинки. Через десять минут, так и не съев сырок, я подошла к Зорану, вытащила из бумажника Корсо тысячу и положила на стол.
– Дорогой, ты уж раздели между ребятами, как считаешь нужным.
Из будки высунулся Любан, но, увидев деньги, тут же смылся обратно. Вчерашнего Нарвала не было видно, так что я уже подумывала, а не привиделся ли он мне.
– Девочки, как-то неудобно, мы от души старались, – пробормотал Зоран, убирая деньги в карман. При свете дня он выглядел моложе, лицо все так же покрывала маска из копоти, а сказать, какого цвета на самом деле были его по-прежнему спутанные волосы, не представлялось возможным.
– И еще, – из другого отделения я вытащила две кредитные карты, – это – моего жениха. Мне эти деньги не нужны, а вот вам могут пригодиться. Только я боюсь, он уже их заблокировал.
– А может, и нет. – Зоран повертел карточки в руках. – Придется вас до Афин проводить.
Он что-то крикнул Любану, тот еще раз выглянул и только горестно вздохнул, увидев, как Зоран машет рукой.
– Только осторожно.
– Поверь, не в первый раз.
– Ты что творишь? – прошептала мне на ухо Алиса.
– Дорогая, мы не воры, правильно? А хороших людей, которые нам помогли, надо отблагодарить. Нам тут еще хватит на такси до аэропорта, завтрак и дьюти-фри. Должна же у нас быть какая-то материальная компенсация за вчерашнее.
– Лучше бы подарила ребятам расческу.
Но я проигнорировала ее замечание, вытащила из бумажника оставшиеся купюры и кинула их в сумку. Затем намотала кулон на руку и, убедившись, что остальные деления пустые, вышвырнула бумажник за борт. В темно-синей воде он тонул почти как Ди Каприо – долго держался у самой поверхности, а потом за секунду пошел ко дну.
– Зоран, у меня для тебя еще один подарок. – Поднявшись на цыпочки, я рывком накинула ему на шею кулон.
– Ой, это совсем как-то, – громко сказал он у меня над ухом, рассматривая медальон вверх ногами.
– На память. Только не передаривай никому.
– Орумнила?
– Что? – спросила я, но тут же вспомнила ночной разговор. – Да, он самый, Орула.
– Все равно это неудобно: золотой кулон, вдруг пригодится.
– Если так, подари нам тоже одну вещь, – быстро сориентировалась Алиса.
– Какую?
– Вот эту. – Она выудила откуда-то небольшие грязные плоскогубцы и громко ими щелкнула.
– Эту? – В первый раз за время нашего знакомства Зоран действительно удивился. – Берите, если нравится.
– Очень, – честно ответила Алиса, еще раз щелкнув плоскогубцами.
Я строго на нее посмотрела, но, как обычно, это не дало результата. Алиса уже спускалась к катеру, которым управлял смуглый брюнет в красной ветровке. Он слегка кивнул Зорану, на нас даже не взглянул, будто и не видел, – наверное, эта способность особенно ценится у перевозчиков. Катер с ревом оторвался от яхты и принялся набирать скорость, и через несколько минут Макс, машущий нам рукой, превратился в серую точку.
– Слушай! – крикнула я Алисе, силясь переорать звук мотора. – Ты мне скажи, кот Наврал вчера был?
– Ага, и Орула был! – закричала она в ответ.
– Ну, здесь ничего удивительного, подумаешь, назвали лошадь в честь бога.
Она только кивнула.
– Но вообще неожиданно, да.
– Я чуть с яхты в воду не спрыгнула: так неожиданно. Вот, думаю, и приплыли. Но ты первая успела свалиться.
– У меня, по-моему, шишка образовалась, – пожаловалась я.
– Еще бы, так бухнуться.
– И не подхватил ведь никто.
– Ты слишком быстро это сделала. Никто сначала не понял, что случилось, даже кот вышел посмотреть.
К тому времени мы развили скорость, наверное, километров восемьдесят – сто в час, и кремового цвета диван принялся то больно бить по спине, то вжиматься в нее со всей силы.
– Пожалуй, пойду досплю, – сказала я Алисе и принялась сворачиваться клубком, поджимая под себя ноги.
– Не советую! – крикнул Зоран, оглянувшись. – Опять плохо станет.
Разозлившись, я начала смотреть по сторонам, но попытка представить на карте, где мы находимся, вызвала только очередной приступ головной боли. Греция у меня всегда ассоциировалась с их похожими на игрушки бирюзовыми куполами церквей и фирменными белыми домиками с голубыми ставнями. Сейчас никаких куполов и домиков рядом с нами, разумеется, не было, вдоль тянулись только лысоватые скалы. Когда-то на Крите греческие экскурсоводы рассказывали, что все это работа коз по имени кри-кри, которые лазают по деревьям и имеют ядовитую слюну. Как только коза кусает веточку, та перестает расти. Маленькие черно-белые козы действительно скакали по веткам и отрывали листики, но чтобы вот так сожрать весь остров – это сомнительно, хотя, возможно, они трудились веками.
