Мария Очаковская - Проклятие Византии и монета императора Константина
– И все же продолжим, Дмитрий Сергеевич. Не могли бы вы припомнить поточнее, когда в последний раз вы видели золотые артефакты? – задал очередной вопрос Кудимов.
Услышав словосочетание «золотые артефакты», Лобов поморщился:
– Юрий Юрьевич, прошу, не называйте так наши находки, это навязшее на зубах выражение.
– Как вам будет угодно, объекты, предметы, ископаемые, – с послушным равнодушием согласился следователь. – Итак, когда в последний раз вы видели золотые предметы?
– Так я уже, кажется, говорил, что в последний раз видел их в субботу под вечер, между пятью и шестью часами, перед тем как их поместили в сейф… – объяснил Лобов.
– В сейф?
– Простите, в несгораемый шкаф.
– А кто отнес их туда? Гронская?
– Возможно, она, а может, Калашина. Точно не помню. Но с тех пор я находки больше не видел, так как уехал в Новгород.
– Да-да, вы говорили, что поехали встречать дочь. А когда вернулись, вспомните, кто первым обнаружил пропажу?
Лобов нахмурился:
– Кажется, мы вместе… Гронская, Архипцев и Калашина. Не могу сказать с уверенностью. К сожалению, этот момент после приезда я помню плохо, отрывками…
Кудимов усмехнулся – желание Лобова выгородить своих коллег было очевидным.
– А кто именно подал идею хранить находки в кузове «Урала»?
Лобов пожал плечами:
– Наверное, я.
– И это вы тоже не помните? Печально, Дмитрий Сергеевич. В ваших интересах было бы помочь следствию, а вы как будто намеренно не хотите вспоминать. – Кудимов вскинул глаза на Лобова. – Ведь это же была Гронская, не так ли?
– Разве? – переспросил Лобов. – Нет, мне кажется, что вопрос хранения обсуждался коллективно. Мы все вместе долго ломали голову, где будет безопаснее их держать…
– Тогда почему вы не согласились на предложение перевезти находки в Новгород?
Разумеется, Лобов догадался, откуда дует ветер – Шепчук и тут успел нашептать. Однако он был слишком подавлен, чтобы попытаться что-то объяснить сидящему напротив человеку с надменным равнодушным лицом:
– Я уже говорил, что готов ответить за пропажу находок.
– Сейчас не об ответственности речь. Почему вы не согласились?
– Потому что нам еще предстояло с ними работать, потому что не принято выхолащивать раскопки, найденные предметы должны оставаться на месте, в лагере… Кто же знал, что все так получится…
– А получилось, что не успели найти, как тут же проворонили! Звучит почти анекдотично и очень по-русски! Один сломал, другой потерял… – улыбнувшись, подытожил Кудимов.
Но Лобов шутку не оценил. Он увидел, как один из полицейских развернул упаковочную бумагу и принялся крутить в руках древний меч, который, по счастью, не украли, так как тяжелый, изъеденный ржавчиной предмет в сейф никто не убирал. Это ведь только в кино бывает, что древние мечи, только извлеченные из-под земли, сверкают, как зеркало. Этот же, настоящий, среди прочих металло-керамических находок хранился в камеральной лаборатории, которая вплотную примыкала к командирской палатке. Здесь и проходил допрос начальника экспедиции. Кудимов сделал это намеренно, решив ознакомиться со спецификой полевой работы.
– Осторожно, пожалуйста! Этой вещи больше тысячи лет, – вскинулся Лобов и хотел еще что-то сказать, но передумал…
В его лагере снова хозяйничали чужие. Все опять было перевернуто вверх дном. Эпидемиологов сменили криминалисты – они рылись в палатках, в камеральной лаборатории, на кухне, расхаживали по раскопам, прочесывали ближний лес и поле. Везде, где только возможно, снимались отпечатки пальцев. Особо тщательному осмотру был подвергнут «Урал». В его кузове топталось сразу несколько человек.
– Следов взлома не обнаружено. Несгораемый шкаф открыли ключом, – краем уха услышал Дмитрий Сергеевич и подумал: «Значит, в первую очередь под подозрение попадаем мы, то есть я…»
Кудимов же думал, что подозревать надо всех без исключения, тем более Лобова, у которого перед поездкой в Новгород было и время, и возможность открыть несгораемый шкаф и взять находки. Но каковы его мотивы…
* * *[…] а немец от себя показания отвел и обвинил Вигуя…
Фрагмент грамоты 490, Неревский раскоп, усадьба «В», XV век.– Скажите, Наталья Львовна, – начал Кудимов, изучая взглядом сидевшую напротив него худощавую миниатюрную женщину, – когда и при каких обстоятельствах была обнаружена пропажа находок?
– Просто Тася, – поправила его Гронская.
– Хм. Почему?
– Так сложилось.
– И все-таки, почему вас все называют Тасей?
– Дело привычки. Вы тоже можете так ко мне обращаться. А имя Наталья мне не нравится.
– Ну и когда вы обнаружили пропажу?
– Это было во вторник, часов около девяти, незадолго до возвращения Дмитрия Сергеевича в лагерь.
– Значит, Лобов не присутствовал при этом?
– Его не было. Присутствовали мы с Архипцевым, Бьорн и еще Калашина.
– Нет, давайте по порядку.
– В ту ночь мы с Архипцевым почти не спали, по очереди дежурили в палатке у больных студентов. Практикант Кузнецов тоже дежурил, но он бегал еще к больным в деревню. Страшная суматоха поднялась, просто паника. Поэтому мы не сразу хватились Дениса, но потом поняли, что в лагерь он так и не вернулся, пошли его искать и вскоре нашли. И его, и «Урал». К тому времени я уже прочла сообщение Лобова и догадалась, что к чему. Кузнецова нашли в кабине грузовика без сознания, на лице синяки, ссадины. Мы с Архипцевым стали его вытаскивать. Свантесон и Калашина боялись к нему прикоснуться и ходили кругами. Еще вот какой момент, это происходило на краю деревни, и у нас были основания опасаться, так сказать, народного гнева, от которого пострадал Кузнецов. Кажется, тогда Калашина заметила, что машина открыта, они с Бьорном поднялись в кузов, дверцы металлического шкафа оказались тоже не заперты. Тут Калашина закричала: «Они украли чашу!»
– Кто это они? – задал вопрос Кудимов.
– Наверное, она имела в виду деревенских. – Гронская пожала плечами. – О них же шла речь. Тогда мы с Архипцевым тоже залезли в грузовик, чтобы убедиться.
– А почему до этого момента никто не проверил сохранность находок?
– Да, никто не проверил, а надо было… Теперь всем это кажется таким очевидным. Но кто может быть уверен, что действовал бы согласно обычной логике, окажись он в подобных обстоятельствах? – с вызовом ответила Гронская. – Тогда у нас на руках были больные студенты, которые требовали круглосуточного ухода, а также аспирантка на грани истерики и до смерти перепуганный иностранец. А попутно деревенские мужики в любую минуту могли взяться за колья и дубье, чтобы расправиться с ненавистными археологами. Не до находок, знаете ли… – договорила она.
– Гм, – неопределенно произнес Кудимов. – Ну а по поводу ключей от несгораемого шкафа что вы можете сказать? Они ведь хранились у вас?
Гронская кивнула.
– И от сейфа, и от грузовика. У меня хранились все ключи.
– А почему именно у вас, а не у Дмитрия Сергеевича?
– Потому что он – не ключница, а начальник археологической экспедиции и очень талантливый археолог. У него много других забот, на нем – вся научно-исследовательская работа.
– Можно ли предположить, что, будучи человеком науки, Дмитрий Сергеевич невнимателен к бытовым мелочам, что он – рассеянный человек?
– Нет, такое предположить нельзя. У Лобова есть свои обязанности, и к ним он относится предельно внимательно.
Кудимов едва заметно усмехнулся.
– Понимаю. Скажите, Тася, а кто в последний раз относил находки в несгораемый шкаф и закрывал его?
– Калашина, я ей дала ключи.
– Сами вы присутствовали при этом?
Тася отрицательно покачала головой.
– Я только видела, что она взяла сверток и пошла к машине.
– Сверток?
– Все находки уже прошли первичную обработку, были разложены по пакетам, этикетированы и завернуты в один сверток в крафтбумагу. Калашина взяла этот сверток и отнесла в машину. Но как она закрывала сейф и закрывала ли вообще, я не видела.
Кудимов понимающе кивнул.
– Скажите, Тася, почему вы предложили хранить золотые предметы именно в кузове грузовика?
– Тут, знаете ли, банковских ячеек поблизости нет.
– Но ведь Лобову предлагали отправить золото в город?
– На частной машине?! Как вы себе это представляете! До Новгорода – двести пятьдесят километров, а вдруг в дороге что-то случится!
– Что ж, разумно… – протянул Кудимов, а про себя подумал, что эта непрошибаемая Гронская лукавит и определенно что-то скрывает. – И все-таки мне кажется, что были и другие причины. Так ведь?
На лице Гронской появилось насмешливое выражение.
– С моей точки зрения Леонид Аркадьевич Шепчук не тот человек, которому можно доверить подобный груз. Но это лично мое мнение.
– Вы полагаете, что министерский работник мог украсть эти находки? – вскинул брови Кудимов.
