Юлия Шилова - Сладости ада, или Роман обманутой женщины
– Спасибо, но пить мне сейчас совсем нежелательно. Меня обезболивающими накололи.
– И как это тебя угораздило?
– В смысле?
– Я говорю, как тебя угораздило под машину попасть?
– Боюсь, что это от меня не зависело.
– Странно…
Вероника полезла в бар и налила себе порцию виски. Затем еще раз подозрительно посмотрела на мою посиневшую скулу и торжественно произнесла:
– За твое здоровье.
– Спасибо, – чуть улыбнулась я. А затем, не удержавшись, все же озвучила свою мысль, которая назойливо крутилась у меня в голове и не давала покоя: – Вероника, а что тебе странно?
– Ты о чем?
– Я сказала, что на меня наехал пьяный водитель, а ты произнесла всего одно-единственное слово «странно». Что ты имела в виду? Что именно тебе показалось странным?
– Странно то, что по Москве с утра пьяные водители рассекают и людей давят.
– Лично я не нахожу в этом ничего странного. Может, тот водитель с ночи не протрезвел, вот и катается пьяным.
– Тоже верно.
Как только в моей сумочке зазвонил мобильный, я тут же достала телефон и посмотрела на определитель. Звонила Дарья. Видимо, мое сообщение о том, что кто-то хочет меня убить, запало ей в душу, и она решила контролировать каждый мой шаг, чтобы быть в курсе всего, что со мной происходит.
– Даша, у меня все в порядке, – сказала я в трубку. – Не волнуйся, пожалуйста. Я уже еду на Старый Арбат.
– Вы встретились?
– Да, мы уже скоро приедем.
– Будь осторожна и знай, что я за тебя очень сильно переживаю. Звони мне, пожалуйста, почаще.
– Я позвоню при первой же возможности.
– Я буду ждать. Как ты себя чувствуешь?
– Уже лучше, не считая того, что плечо сильно болит.
– А как голова?
– Голова, слава богу, цела. Врачи сказали – жить буду.
– Это самое главное. Я еще надеюсь погулять на твоей свадьбе.
Сунув трубку обратно в сумку, я тут же поймала ревнивый взгляд Вероники и, не обращая внимания на ее ярко выраженное недовольство, произнесла:
– Это моя подруга звонила. Ты не волнуйся, она по поводу нашего с тобой соглашения ничего не знает. Я ее в особые подробности не посвящала. Она знает, что на меня наехала машина, и очень сильно за меня переживает.
– А у меня нет подруг… – усмехнулась Вероника.
– Как? Вообще ни одной?
– Знакомые есть, а подруг нет. Не понимаю, зачем они сдались? Они только и могут, что завидовать и при первой возможности клянчить деньги. На большее они не способны.
– Значит, у тебя не было нормальной подруги.
– Я не знаю, что такое нормальная подруга, и вообще не верю в женскую дружбу. Вся женская дружба бывает до того времени, пока в жизни женщины не появится мужчина. Как мужик появился, так вся дружба сразу и улетучилась.
– Я бы этого не сказала. Нужно смотреть, с какими людьми ты общаешься, и тщательно подбирать себе окружение.
– Именно это я и делаю. Я очень строго контролирую свое окружение, и чужаку в нем не место. В свое время я хлебнула женской зависти и злости. Раньше никогда не думала, что бабы могут быть такими завистливыми, что желчь из них фонтаном бьет, а позже сама удивилась. Какие, к черту, подруги?! От подруг одни неприятности.
– Нужно уметь выбирать подруг, – снова попробовала я возразить Веронике, но та только засмеялась в ответ.
– Да не бывает никаких подруг! Все бабы одинаковые. Если тебе плохо, они все тебя жалеют, успокаивают и мечтают вместе с тобой о том, чтобы тебе было хорошо. Но если, не дай бог, тебе хорошо, то они все начинают мечтать об обратном – чтобы тебе было плохо, и делают для этого все возможное. Я эту школу тысячу раз прошла и всю кухню так называемой женской дружбы знаю.
Мне захотелось с Вероникой поспорить, но лимузин подъехал к шлагбауму и въехал в огороженный двор.
– Уже приехали. – Вероника протянула руку любезно распахнувшему дверцу водителю и вышла из машины.
Апартаменты, принадлежащие Веронике, занимали целый этаж трехэтажного особняка и состояли из девяти комнат. Я видела подобные квартиры на картинках или в кинофильмах, но никогда не посещала такие жилища в реальности. Вероника водила меня по комнатам и объясняла, где что лежит.
– Если что-то забудешь, то можешь смело спрашивать у тети, – попыталась успокоить меня она. – Я сама сюда въехала недавно, поэтому зачастую не имею представления, где лежат многие вещи.
– А если тетя меня заподозрит?
– В чем?
– Ну, что я не Вероника.
– Дорогая моя, ты слишком многого от меня хочешь. Постарайся сделать так, чтобы никто ни в чем тебя не заподозрил. Все зависит от твоего актерского мастерства.
– Но ведь я же не актриса!
– Придется ею стать. И что это значит: ты не актриса? Да каждая женщина в душе актриса, а жизнь – один сплошной театр, и от этого никуда не денешься. Мы не играем – нас жизнь заставляет. А теперь – шагом марш в ванную.
– Зачем?
– Затем, что через полчаса приедет гример.
– И при чем тут ванная?
– При том, что тебя машина сбила и ты вся сейчас в пыли. Неопрятная, грязная… Жуть!
– Ты меня совсем застыдила. Не такая уж я и грязная, просто немного испачкалась. Мой внешний вид полностью соответствует тем обстоятельствам, в которые я попала.
– Перед стилистом ты должна предстать, словно младенец. С чистыми волосами и невинным лицом. Да и я тоже.
– А ты-то зачем?
– Мне волосы будут красить в твой цвет. Признаться честно, я еще никогда с такими яркими волосами не ходила. Наверное, сначала волосы потребуется немного обесцветить, а затем уже красить в гранат. – Вероника вздохнула: – Волосы жалко.
– Почему?
– Потому что они портятся. Ты пока иди, принимай ванну, а мне нужно сделать несколько звонков и отправить своего водителя отвезти загранпаспорт.
Хорошенько вымыв свои волосы, я обвязала голову полотенцем и осторожно села в ванну. Осторожно, потому что все ушибы и ссадины очень сильно болели. Я безумно любила принимать ванну и могла валяться в ней часами, да и эта ванная комната не могла не привести меня в восторг. На стене висела плазменная панель, а это значит, что при желании можно было бы включить телевизор и, не выходя из воды, смотреть какой-нибудь фильм. Все-таки роскошь – великая штука. Вместе с ней появляется особый вкус и интерес к жизни. Вот, я лежу сейчас в довольно большой джакузи с множеством непонятных мне кнопок. Напротив ванны возвышаются две старинные мраморные колонны, которые придают этой комнате особое величие и неповторимый шик…
Неожиданно дверь ванной распахнулась, и в нее совершенно бесцеремонно вошла Вероника. Сев на краешек ванны, она коснулась рукой пены и улыбнулась.
– Что, уже вылезать? – тут же поинтересовалась я и поправила полотенце на голове.
– Еще немного, и нужно будет вылезать. Скоро гример приедет. Как тебе ванна? Впечатляет?
– Ванна как ванна. – Я постаралась не показывать своего восхищения, чтобы не выглядеть идиоткой, которая потеряла дар речи от навалившейся на нее роскоши.
– А что ты джакузи не включила?
– Я ее не люблю.
– А что же ты любишь?
– Я люблю русскую баню. Ты знаешь, что это такое?
– Слышала, но не пробовала. В кино видела, как все на лавках лежат и друг друга вениками хлещут.
– В кино это одно, а в жизни совсем другое. Ты не представляешь, как классно выскочить из жаркой бани, напарившись от души, и упасть в снег.
– В снег?! – Вероника заметно съежилась.
– Вот именно, в снег.
– Я этого даже представить себе не могу. И ты когда-нибудь так парилась?
– Да, вместе с Игорем. – Уже выпалив ответ на вопрос Вероники, я поняла, что сказала лишнее, хотя это получилось у меня совершенно невольно, помимо моей воли. – Это классные, ни с чем не сравнимые ощущения. А самое главное – так нервную систему успокаивает!
– И что, он тоже в снег прыгал?
– Да.
– Может, ему опять в снег прямо из баньки попрыгать надо? Может, мне ему это устроить?
– Зачем?
– Затем, что нервы у него ни к черту. Он со своей ревностью меня уже достал.
– Значит, есть за что.
– Он мучает меня ревностью как с поводом, так и без повода. Ревнует ко всему, что шевелится. К случайному повороту головы в театре, к мимолетной улыбке, к прошедшему мимо меня мужчине, к каждому слову! Иногда мне кажется, что он не выдержит и взорвется, как паровой котел. Тебя он тоже так ревновал?
– Это одна из основных черт его характера. – Я поймала себя на мысли о том, что могу уже вспоминать о Игоре более спокойно, хотя и не отрицаю того, что при звуке его имени меня пронзает острая душевная боль. – Если мужчин разделять по классификации, то он относится к классу ревнивцев. А еще мне хочется сказать тебе, что у меня нет никакого желания разговаривать об Игоре. Этот человек остался в моем прошлом.
– Как знаешь. Ты хочешь сказать, что ты его уже разлюбила?
– Я хочу сказать, что не хочу о нем разговаривать! Понимаешь, не хочу! – Осознав, что Вероника надо мной издевается, я не выдержала и прокричала еще раз: – Я не хочу о нем ничего слышать! Пусть он тебя хоть до смерти заревнует! Мне нет до этого никакого дела!
