Аркадий Вайнер - Потерпевшие претензий не имеют
– Не мучайте его! – крикнул он хрипло. – Ему нечего добавлять…
И эхом откликнулся Вадик:
– Мне нечего добавлять…
– Да, действительно… Чего уж добавлять к тому, что ты, Вадик, пересел за руль «Победы», врезался в толпу дерущихся и… задавил двоих… Вот какая там случилась история…
Помертвелыми, белыми губами Вадик прошептал:
– Я не хотел… не думал… Я просто не сумел…
– Догадываюсь, – кивнул я. – А брату пришлось взять на себя не только твою вину, но и вину этих уголовников в драке… Ничего не поделаешь, это была плата за их молчание, за их согласие подтвердить, что за рулем был он, а не ты…
Александр Степанов сидел у стола, обхватив голову руками. Я сказал ему:
– Вам этот устраивающий всех вариант подсказал до приезда милиции Винокуров? Он умный человек и, попав в переплет, сразу понял, где выход. Он только не успел вам сказать, что это вы затеяли драку и стали бить Плахотина… А вы по простоте душевной и написали в первом объяснении, как было дело…
Степанов вскочил со стула:
– Поверьте, Вадик не хотел… Когда они побежали за мной с ножом… он думал подхватить меня… чтобы мы уехали… Он просто плохо машину водит…
– Знаю, – успокоил я его. – Я уже запрашивал городскую ГАИ. В июле ваш брат сдавал экзамен на права и провалился на вождении. В общем, все ясно. Вы, Александр Степанов, свободны. Можете идти…
– А я? – спросил Вадик.
– Вам придется задержаться, – сухо обронил я и повернулся к Александру: – Вы свободны…
Пятясь, заглядывая мне в глаза, он сказал:
– Я в коридоре подожду…
– Это ваше дело.
За ним закрылась дверь, мы помолчали, и Вадик сказал:
– Все, что там произошло, я могу рассказать…
На душе у меня было очень горько, и я ответил:
– Высоко ценю вашу готовность помочь следствию… Правда, я и так уже все знаю…
– Не все! Вы не можете все знать! Саша, когда это случилось и я был почти в обмороке, сказал мне: «Молчи! Ты спал! Ты спал! Ничего не видел, понял? Ни-че-го! За меня не бойся, я отобьюсь, а тебе в тюрьму нельзя…»
– Конечно, нельзя вам в тюрьму, – поддержал я. – Вам же утром в университет…
– Зачем вы так говорите? – У него страдальчески сморщилось лицо.
– Затем, что только мы с вами знаем все. Даже брат и тот не все знает…
– А чего он не знает? – отшатнулся Вадик.
– А он до сих пор уверен, что ты, Вадик, бросился его спасать, когда они погнались за ним с ножом… Поехал спасать его от смерти…
– Но я не хотел никого сбивать, – снова залепетал Вадик.
– Да верю я тебе, конечно, не хотел. – Я закурил сигарету, тяжело вздохнул и сказал: – Ты просто плохо водишь. Но поехал ты не спасать Сашку, ты рванул в сторону от страха! Ты просто хотел убежать!
– Неправда!.. Это ваши домыслы!.. – слабо возмутился Вадик.
– Ясное дело, домыслы. Я же не собираюсь доказывать это по делу. В уголовном праве нет таких преступлений – трусость, подлость… Но запомни: большим профессором ты, может, и будешь, а вот стать таким человеком, как твой брат… это много труднее… Сейчас иди, ты свободен, а завтра явишься к одиннадцати тридцати на очную ставку со всей компанией… Следствие продолжается…
* * *Под вечер отворилась дверь в мой кабинет и вошел Петя Верещагин.
– Привет, Борис! – сказал он. Лицо у него было черное.
– Здравствуй, Петя, – вышел я ему навстречу, и чувство вины за причиненную, хоть и без умысла, боль захлестнуло меня. Я знал, какие неприятности грозят ему теперь. А Петька всегда был хорошим парнем. – Петя, я не мог по-другому…
– Я знаю, Борис. Я и зашел, чтобы ты… – Он не договорил и махнул рукой. Потом закурил и сказал: – Я знаю, что ты не мог по-другому. Один француз написал про тебя…
– Про меня? – удивился я.
– Ну, не про тебя, про таких, как ты. «Отец говорит маленькому мальчику, у которого родился брат: “Вчера ангел принес тебе братика, хочешь посмотреть на братика?” Мальчик отвечает: “Нет, я хочу посмотреть на ангела…”»
Я бессильно развел руками, а Верещагин встал, раздавил в пепельнице сигарету и хмуро сказал:
– Наверное, так и надо…
И, не подавая руки, вышел, громко хлопнув дверью…
