Ольга Тарасевич - Смертельный аромат № 5
– Час от часу не легче.
– Ты сегодня ела что-нибудь? Пошли, может, поужинаем.
– Не могу, Ник. Сходи один.
Положив трубку, Ира нервно заходила по номеру. Визажист причастна к смерти Кати? Но у нее нет никаких причин убивать девочку. И Весту тогда тоже, получается, убила Наталья? Или прав следователь, который говорил, что смерть Каширцевой не имеет отношения к агентству?
– Значит, это Наталья, – прошептала Ира и покосилась на телефон.
Позвонить следователю? Или лучше самой все предварительно выяснить? Нет, больше никакой самодеятельности. Пусть менты во всем разбираются. Но лучше с ними связаться все-таки по возвращении из Парижа.
В дверь номера негромко постучали, и Ира нахмурилась. Ник, кто же еще. Будет убеждать сходить поужинать.
Распахнув дверь, Суханова вздрогнула от неожиданности.
– Дима?! Ты не улетел, что ли?
– Я войду?
Ирина кивнула. Ей вдруг почему-то сразу стало легче. Знакомый запах «Фаренгейта», сочувствующее осунувшееся лицо, любимые глаза…
– Ириш, я побуду с тобой, пока все уладится. Сдал билет. Подумал: тебе тяжело.
– Спасибо. Знаешь, я подозревала тебя. Но тут кое-что выяснилось…
– Подозревай, – Дима легонько обнял ее за плечи. – Делай все, что угодно. А я просто буду рядом.
Ира закусила губу. Но что она еще могла подумать? Дмитрий не сказал ей о сотрудничестве с Эмилией. Хотя, с другой стороны, он слишком хорошо знает модельный бизнес, чтобы не понимать: такие происшествия, как смерть Кати, – тайфун, который смывает все.
– Ты говорил со своими девчонками? Как они все это восприняли?
– А как это можно воспринимать? Они в шоке. Ревут в три ручья, Кате сочувствуют. Да брось ты, я в них уверен. К тому же они не знали подробностей предстоящей работы. И только в Париже выяснили, что Эмилия выберет одну манекенщицу. Кстати, а как твоя Лера?
«Наша Лера. Наша! Зов крови – может, он все-таки существует?» – думала Ира, рассказывая о нехитрых проблемах дочери…
Глава 6
1
Париж, 1921 год
Сегодня, в небольшой церкви Сен-Пьер на Монмартре, состоялось наше венчание с Ритой Мейер.
Белоснежное свадебное платье моей жены пахло «Chanel № 5». Я почти не слышал слов священника. Едва не забыл поцеловать Риту. Может быть, приглашенные на венчание многочисленные Ритины друзья-художники перешептывались: «Зачем хозяйке галереи этот нищий юнец? К тому же он не пишет картин». Мне не было до этого никакого дела. Ведь мое божество ласкало меня своим ароматом.
…В тот памятный день я не смог отправиться в мастерскую месье Бо. И дело не в бессонной ночи, проведенной за первыми записями в моем дневнике. Не помню, сколько их было, таких же бессонных, когда я сочинял аромат для Габриэль. Сказать, что я волновался – значило не сказать ничего. То я не смог сдвинуться с места. То, охваченный беспокойством, метался по мансарде. И запахи точно так же кружились в невероятном танце. Я слышал жасмин, розу, мускус. И понимал, что если аромат жасмина действительно доносится с полей, то мускусом в моей комнате пахнуть не может, он слишком дорог. Месье Бо осторожно добавляет его в самые дорогие духи, и я просто не мог принести мускусный след на своей одежде. Я сделался безумным. И был не в состоянии идти в мастерскую. Бог знает что со мной стало бы при виде Габриэль.
Когда жаркое солнце Грасса щедро пролилось в мою комнату, я совсем потерял голову. Хорошенький вздернутый носик моего божества уже узнал запах содержимого пробирки под пятым номером. Свершилось…
Совершенно без сил я лежал, обливаясь холодным потом, на узкой постели и знал: в мою мансарду должен подняться месье Бо.
Он принялся кричать уже на лестнице:
– Жалкое ничтожество! Ты уволен! Не смей больше показываться в мастерской!
Хозяин так и сыпал проклятиями! Потом он опустился на стул и тихо сказал:
– Напиши мне формулу.
Понимая, что свершилось то, о чем я мечтал и во что не верил, я бросился за бумагой.
Мне казалось: месье Бо, остынув, простит меня. Но все оказалось иначе. На фабрике производили мои духи. Стекольщики готовили строгие прозрачные прямоугольные флаконы. А я не мог войти в мастерскую, так как хозяин отдал слугам приказ не пускать меня.
Мне не удалось найти другой работы. Как только закончились деньги, меня вышвырнули из мансарды, и я отправился в единственное место, куда мог пойти.
Какое счастье, что Рита оказалась на своей вилле в Грассе!
До сих пор сложно понять, почему будущая жена полюбила меня с такой страстью. Женщины никогда не баловали меня своим вниманием.
Однажды довелось услышать, как сплетничают горничные месье Бо.
– Антуан Лоран совсем некрасив. Он худ, мал ростом, его лицо в оспинах, – говорила Коллет.
Ей вторила Жанна:
– Да уж, в отличие от хозяина, который полностью оправдывает свою фамилию,[28] малышу Антуан Лорану повезло куда меньше.
Не знаю, что случилось с Ритой, когда я, по распоряжению месье Бо, доставил ей флакон духов и баночку благоухающего крема. Она пригласила меня позавтракать с ней на террасе, а потом соблазнила так быстро, жадно, ошеломляюще… Я пришел в себя, уже возвращаясь в свою мансарду, легкий, немного уставший, счастливый.
Мне нравилось ее лицо, уже чуть расчерченное морщинами. Ритино тело в страсти пахло раскаленным солнцем. Она хотела купить мне мастерскую, но разве я мог позволить себе быть на содержании у женщины? К тому же мне было тогда всего девятнадцать, я верил в свою удачу и не хотел связывать себя долгими отношениями.
Рита часто уезжала из Грасса. У нее имелась художественная галерея в Париже, а еще она любила колесить по побережью, останавливаясь в шикарных гостиницах и проигрывая немало денег в казино. Я шел на ее виллу и молился о том, чтобы Рита оказалась в Грассе. Мне требовалась вода, чтобы смыть соленый, разъедающий кожу пот, и очень хотелось поесть.
Как она обрадовалась!
Думал ли я, лаская Ритино тело, о своем божестве? Нет. Моя любовь вознесла Габриэль на пьедестал. Я восхищался ее красотой. Но не допускал даже мысли, что когда-нибудь просто заговорю с ней…
Полгода мы провели с Ритой в Париже в праздности и безделье. Она сама настояла на свадьбе. Влюбленная, стареющая, моя бедняжка все опасалась, что я польщусь на молоденькую служанку.
Накануне венчания я заметил в Ритиной спальне белую коробочку со сцепленными, как кольца, золотистыми инициалами моего божества.
Габриэль незримо присутствовала на нашей свадьбе…
…А лучшим свадебным подарком стал поздний стук в дверь.
– Наконец-то я разыскал тебя! – облегченно сказал месье Бо, с удивлением разглядывая интерьер Ритиного роскошного особняка. – Как хорошо, что объявление о предстоящей свадьбе напечатали в газетах. Умоляю, помоги мне! Габриэль опять заказала духи…
2
– Гражданка Зорина? Следователь Ковалев Тимофей Аркадьевич вас беспокоит. Вам надо приехать на допрос в прокуратуру. Вы будете допрошены как свидетель по делу об убийстве Весты Каширцевой.
В трубке возникла пауза, а потом Светлана взвизгнула:
– Наконец-то! Так ту девчонку убили? Правильно! Так ей и надо! Нечего на чужих мужей губу раскатывать! А я тут при чем? Меня подозреваете? Так это ваши проблемы! Какой допрос? Вот еще скажете. И не подумаю!
Женщина бросила трубку. Тимофей Аркадьевич вновь набрал ее номер, чтобы объяснить: если гражданка Зорина проигнорирует устное приглашение, ей по почте направят повестку с указанием точного времени, когда надо явиться в прокуратуру. В случае неприбытия по официальному вызову, женщина будет доставлена на допрос сотрудниками милиции в принудительном порядке.
– Давайте не будем ссориться в самом начале нашего сотрудничества, – мягко сказал следователь и поморщился.
С того конца провода раздавалось звонкое до головной боли:
– Какое сотрудничество! Что вы себе позволяете! Да вы знаете, кто я! Один звонок моего мужа вашему начальнику – и вы уволены.
– Светлана, если бы вы только знали, как часто мне приходится слышать подобные угрозы. В таких случаях я напоминаю: следователь – лицо процессуальное. В Уголовном и Уголовно-процессуальном кодексах предусмотрена ответственность по целому ряду статей за препятствование ходу расследования. Жду вас сегодня после обеда.
– Шеф! Да чего вы с ней цацкаетесь! – Сидящий на стуле оперативник Марат побагровел от возмущения. – Видели мы таких цыпочек! Даже по печени бить не надо. Просто гаркнешь – и становятся послушными и иногда даже ласковыми!
Ковалев погрозил Кудряшову кулаком. Парень помешал расслышать ответ Зориной.
– Простите, так когда вы приедете? Сразу после обеда не можете, массаж. Хорошо. Четыре часа вас устроит? Жду. Кабинет 28, второй этаж.
