Наталья Александрова - Венец Гекаты
Лиза сделала крошечный глоток, и ей привиделось ночное южное небо, густо усыпанное крупной солью звезд, послышались таинственные голоса ночной пустыни…
— Ну как? — нетерпеливо проговорил Старыгин.
— Удивительно!
— Только не спешите, пейте маленькими глотками, чтобы не подсадить сердце! Он очень крепкий…
— Да уж чувствую! — Лиза запила кофе холодной водой из запотевшего стакана и откинулась на спинку дивана. — В чем здесь секрет?
— Шейх сказал мне волшебное слово, но велел хранить его в тайне! — ответил Старыгин значительно. — А на самом деле — просто нужно покупать хороший кофе, молоть его на ручной мельнице и заваривать очень, очень крепко.
— Ну что ж, теперь я готова к интеллектуальному напряжению! — усмехнулась Лиза, почесывая Василия за ухом.
— Вот эта записка, — Дмитрий Алексеевич положил перед ней на стол пожелтевший листок бумаги, а рядом с ним — чистый лист и карандаш для записей.
Лиза склонилась над листком. Для начала она переписала его содержимое современными нотными знаками, затем, как и в первый раз, — буквами. Теперь настала очередь Старыгина. Дмитрий Алексеевич вооружился небольшим зеркальцем и переписал текст записки, чередуя прямое и зеркальное изображения.
Наконец он прочел латинскую фразу… и на его лице появилось разочарованное выражение.
— Ну, что там? Что это значит? — поторопила его девушка. — Переведите мне, я ведь не понимаю по-латыни!
— Это значит, что наши поиски вовсе не закончились! — вздохнул Старыгин. — Впрочем, я так и думал. Это конец послания, но тут явно не хватает середины.
И он перевел для Лизы латинский текст: «…Того, кто не придаст значения этой реликвии, ждет печальная участь: гнев народа или гнев божий».
— А мы-то надеялись, что здесь будет указан точный адрес тайника! — разочарованно протянула Лиза.
— Наверное, его местонахождение записано во второй части послания, — отозвался Старыгин. — А как раз его-то у нас и нет…
Кот Василий мягкой лапой подцепил пожелтевший листок и сбросил его на пол.
— Василий, не хулигань! — Дмитрий Алексеевич наклонился и подобрал записку. — Ну что ж, придется продолжать расследование.
Он вернул листок на стол, затем положил рядом с ним первую часть записки, найденную в клавесине.
Повертев бумажки так и этак, он грустно проговорил:
— Я должен сообщить вам пренеприятнейшее известие.
— К нам едет ревизор? — усмехнулась Лиза.
— К счастью, нет. Но, судя по форме этих листков и по тому, как оборваны их края, это — два фрагмента из трех, а именно — первый и последний, третий. Так что нам нужно искать еще один тайник.
«Это без меня, — подумала Лиза, — как бы половчее намекнуть ему, что эти бумажки не слишком меня интересуют? И что он носится с этими листками как с писаной торбой? Как будто ему заняться нечем…»
— Ой! — Рыжая лапа впилась всеми когтями в ее запястье.
— Василий! — крикнул хозяин. — Немедленно отпусти девушку! Не двигайтесь, — повернулся он к Лизе, — главное — чтобы он не стал драть руку когтями.
В глазах кота отражалось все, что он думает о невоспитанных девицах, которые мысленно говорят о человеке гадости, а сами сидят у него дома и пьют его кофе.
— Я больше не буду! — сказала Лиза коту. — Отпусти!
Когти удалось вытащить осторожно, без особых потерь.
— Что вы теперь собираетесь делать? — спросила Лиза, с опаской посматривая на кота.
— Есть у меня одна мысль… — Старыгин в задумчивости рассматривал оба клочка бумаги, положив их на стол. — Насчет мебели. Можно предположить, что еще одна часть послания находилась в той же комнате, где в свое время стоял клавесин, то есть в малом кабинете Марии Антоновны Нарышкиной. В секретере мы нашли еще одну часть…
«Не мы, а вы, — тут же подумала Лиза, — я в этих поисках не участвовала, да, признаться, и не собираюсь…»
Она тут же перехватила злобный взгляд кота Василия и поглядела на Старыгина невинными синими глазами. Дмитрий Алексеевич споткнулся на полуслове и замер…
«Как скучно», — подумала Лиза, слегка покривив душой: на самом деле ей нравилось слушать Старыгина, да и любопытно было, о чем же там говорилось в старинной нотной записи. Сама она розысками заниматься не собиралась, но если он все возьмет на себя, отчего же не выслушать потом отчет о результатах?
— О чем я? — Старыгин потер лоб. — Ах да, там, во дворце Нарышкиных, я нашел секретер благодаря портрету Марии Антоновны, который сохранила Таня.
— Кто такая Таня? — На этот раз в Лизином голосе прозвучала неподдельная заинтересованность.
— Таня? Это моя старая приятельница… — отвечая, Дмитрий Алексеевич упорно рассматривал листки.
Сей факт Лиза трактовала таким образом, что он не хочет смотреть ей в глаза, а любая женщина знает, что, если мужчина отводит глаза, стало быть, он что-то скрывает. Лиза не поверила в «старую приятельницу», которая очень помогла ему в розысках. Кто ж поверит, что она сделала это бескорыстно?
Кот поглядывал на Лизу с насмешкой, он даже фыркнул, весьма издевательски.
— Портрет не прошел атрибуцию, — бормотал Старыгин, — но Татьяна почти уверена, что это — Боровиковский. Надо бы поискать эскизы к портрету, вполне возможно, что там найдется кое-что, какие-то зарисовки другой мебели…
— Вы ведь займетесь этим? — Лиза подвинулась ближе и вроде бы случайно тронула Старыгина за руку. — И обязательно держите меня в курсе. А сейчас — ой, как много времени, мне же на вокзал надо!
Старыгин довез ее до Московского вокзала и предложил свою помощь — встретить, донести вещи. Но Лиза отказалась, заявив, что они с коллегой сами прекрасно справятся.
— Всего хорошего, Дмитрий… просто Дмитрий! — И Лиза побежала на перрон.
«Коллега, — с неудовольствием подумал Старыгин, — небось молодой, подающий надежды пианист. Или скрипач. Встретит, поселит его у себя, стало быть, не просто коллега, а близкий друг. А я-то что тогда хлопочу?»
Однако ему было ужасно интересно: какую же тайну хранил клавесин Марии-Антуанетты?
После посещения Зоологического музея и плодотворной беседы с симпатичным специалистом по птицам майор Ленская не слишком-то воодушевилась. В самом деле, не бегать же ей теперь по всем птичникам и живым уголкам, там, где есть совы, и не проверять алиби у всех людей, так или иначе с этими совами соприкасающихся! Да тут еще нога разболелась, так что ступить нельзя.
Старый профессор, видя ее побледневшее лицо, проникся к майору состраданием и дал ей телефон одной лаборатории. Там, у них, сказал он, современное оборудование — спектрограф, лазер, компьютерный томограф, а у нас только микроскопы да химические препараты.
И вот сегодня Ленская самолично приехала в лабораторию за ответом.
— Вам повезло, — сказала высоченная девица с длинными черными волосами, связанными в хвост.
У самой Ленской тоже был на голове жиденький хвостик. Про такой говорят — «крысиный». У девицы же грива была сродни конской, масть — вороная, хвост завязан высоко, когда-то давно такую прическу в народе называли — «Лошадь хочет какать».
— Вам повезло, — повторила девица, — про ту сову, что потеряла перышко, нам есть что сказать. Ну, во-первых, птица достаточно молодая, поймана недавно. То есть точно можно сказать, что родилась она не в неволе, а в природных условиях, в тундре.
«И что мне с того, — уныло подумала Ленская, — как она сюда-то попала? Придется опрашивать всех, у кого есть молодые полярные совы. Интересно, сколько на это уйдет времени? А самое главное, что скажет начальство?»
— И еще, — как ни в чем не бывало продолжала девица, — в тканях перышка обнаружена остаточная радиоактивность — очень небольшая, но все же есть. По нашим сведениям, такие птицы гнездятся в очень удаленном месте, к востоку от Воркуты, в предгорьях хребта Оченыр.
— Откуда же там радиоактивность? — удивилась Ленская.
— Все оттуда же, — вздохнула девица. — От захороненных в том месте радиоактивных отходов. Мы-то отметили такое явление довольно давно, на все свои запросы получали отказ — сами понимаете, раньше в таком деле соблюдалась строжайшая секретность. Очевидно, захоронили отходы тайно, нарушая все инструкции и постановления, и тогда, при Союзе, строго соблюдали эту секретность. А уж потом, после перестройки, удалось выяснить точно. Обследовали геологи это место и решили пока захоронения не трогать — как бы хуже не сделать. Подземные воды там залегают глубоко, землетрясений не бывает — может, и обойдется… Фон небольшой, а зверье приспособилось.
Ленская внимательно пригляделась к девице и поняла, что она вовсе не так молода, как ей показалось вначале. Просто держится хорошо — спина прямая, движения быстрые, уверенные, глаза блестят, опять же каблуки высокие… Если она, майор Ленская, отважится встать на такие каблуки, то и двух шагов не одолеет.
