Ольга Володарская - Лунный демон
Гости прошли через кухню и маленькую комнату во вторую, которая была побольше. В ней стояли кровать, стулья, круглый стол и пианино. Инструмент был просто шикарный: черный, инкрустированный бирюзой, он производил впечатление антикварной вещи. Аслан так им залюбовался, что не сразу заметил худенькую старушку, сидящую в уголке в кресле-качалке. Она была вся в черном: от платка до толстых шерстяных носков. В руках женщина держала потрепанную книгу. Это был Коран.
– Познакомься, Заза, – обратился к ней старец. – Это Аслан, твой внук.
Заза выронила книгу. Она с грохотом упала на пол. Аслан бросился ее подбирать.
Он был в замешательстве, вот и суетился. Когда он поднял Коран и протянул его старушке, она схватила его руку и прижала к груди. Аслан поднял на Зазу глаза. Неужели это и правда его бабушка?
– Твой сын сказал ему, что ты мертва, – раздался за спиной голос старца.
– А в чем он не прав, Имран? – горько вздохнула старушка.
– Ты жива, Заза.
– Я умерла давно. Вместе со своей дочкой. – Ее выцветшие от старости глаза увлажнились. Ими она посмотрела на Аслана, и взгляд ее стал ласковым. – Какой ты красивый, мальчик. А какой большой! – Она погладила Аслана по волнистым волосам. – Я рада, что ты приехал. Это отец тебя послал?
– Я же сказал тебе, Заза, сын тебя похоронил, – сердито буркнул дед Имран. – Мальчик по зову крови приехал. Он захотел найти дальних родственников.
– А что с Алибеком? – спросила бабушка.
– Пропал. Наверное, опять сбежал.
– Нет, он не сбежал бы от семьи, – встал на защиту отца Аслан.
– Плохо же ты его знаешь!
Старик развернулся и поковылял из комнаты в кухню. Его голос раздался оттуда:
– Что же ты, Заза, сидишь? Накорми внука. Он с дороги.
Старушка запричитала. Ей было стыдно, что она забыла о своих обязанностях гостеприимной хозяйки. С усилием поднявшись, она зашаркала в кухню. Заза шла с трудом, сильно горбясь. Аслану хотелось взять ее на руки и отнести.
Старушка накрыла на стол. Выставила все, что было. Получилось немного. Аслан выложил то, что привез с собой: купленные в московском супермаркете швейцарские конфеты, цукаты, сухое печенье. Заза всем восторгалась, а шоколадное лакомство тут же открыла и попробовала – она очень любила сладенькое.
Немного перекусив, Аслан обратился к бабушке:
– Я так понимаю, отец бросил вас. Расскажите, почему?
– О… – Глаза Зазы вновь увлажнились, и она промокнула их кончиком своего черного платка. – Это долгая история…
– Лучше я расскажу, – встрял дед Имран. – В общем, слушай, сынок. Заза овдовела рано, муж ее трагически погиб. Осталась она с двумя детишками на руках. Старшим был как раз твой отец Алибек. Мальчишка всех своим умом поражал. Мечтал, когда вырастет, ракеты строить, и никто не сомневался, что у него получится. Дочка же Зазы, Седа, не была честолюбивой и башковитой. Но женщине это и ни к чему. Главное – внешность да характер, а с этим все в порядке было.
– Она чудесная была девочка, – не могла не перебить его Заза. – Необыкновенная. Ты так и говори, Имран. Говори как есть. Красавица – ладно, много таких у нас на Кавказе. Седа душой была точно ангел. А как она играла на пианино! Едва начинала – все замолкало вокруг. Птицы петь переставали, овцы блеять, ветер затихал, дождь. Будто сам Аллах хотел слушать ее музыку…
– Да, Седа была необыкновенной девушкой, – не стал спорить Имран. – Красива, добра, музыкальна. Никто не сомневался, что она удачно выйдет замуж. Так бы и случилось, если бы один чужак не изнасиловал Седу.
– Как такое могло случиться?
– Седа часто давала концерты. Выступала в клубе ближайшего города, в больнице, в воинской части. Седа ездила туда одна. Я считал, что за девушкой должен был приглядывать Алибек, обязанность старшего брата – защищать сестру, но он учился в Грозном, там и жил. А Седа смеялась, когда я говорил об этом. Она не верила, что ей кто-то может причинить вред.
– Сама была ангелом и других людей видела такими же невинными, – вздохнула бабушка.
– Тот, кто надругался над ней, служил в части, где она выступала. Она хорошо знала его. Парень казался ей очень приятным и совершенно безобидным. Он постоянно подходил к ней после выступления и дарил цветы, сорванные с клумбы. Когда была возможность, провожал ее до самой окраины. Седа часто приезжала в город на велосипеде. Ей нравилось кататься. От нашего села до города шесть километров. Седа легко преодолевала их. – У Имрана ком встал в горле. Он прокашлялся и продолжил: – В тот ужасный день она тоже приехала на велосипеде, и солдат пошел ее провожать. Он был очень взвинчен, потому что срок его службы подошел к концу, и нетрезв. Он довел Седу до окраины, затащил в заросли кустарника и изнасиловал. Для чеченской девушки это страшный позор. Ее, обесчещенную, никто не возьмет замуж. И Седа никому не сказала о том, что случилось, переживала эту боль в себе. Она решила, что будет отказывать всем, кто посватается к ней. Она обрекла себя на одиночество.
– Она молчала еще и из-за Алибека, – сказала бабушка. – Она знала, что, как только все вскроется, он обязан будет отомстить за нее, и решила избавить его от этого.
– Мы бы не узнали всей этой истории, если бы Седа не забеременела от насильника…
Когда Имран произнес эти слова, Заза расплакалась. Слезы градом катились по ее морщинистому лицу, сухонькое тело сотрясалось от рыданий. У Аслана сердце обливалось кровью при виде этого. Он встал, подошел к Зазе и крепко обнял ее. Только это он и мог сделать, чтобы успокоить. Да еще, возможно, взять часть ее слез себе. Аслан не сразу заметил, что его глаза увлажнились. А вот от Зазы это не укрылось. Увидев на ресницах внука слезинки, старушка перестала плакать. Погладив Аслана по лицу, она велела ему вернуться на свой стул, а Имрану – продолжать рассказ.
– Седа не перенесла позора, – только и сказал старик.
– Покончила с собой? – догадался Аслан.
– Да. Сбросилась со скалы, оставив нам записку. В ней она рассказала свою историю, чтобы мы поняли, из-за чего она решила умереть. А еще Седа просила не мстить за нее, потому что сам Аллах накажет ее обидчика.
– Ее смерть стала великим горем для всех нас, – с трудом проговорила бабушка. – Не только для меня и Алибека, но для всего поселка. На похоронах плакал даже Имран, это были первые слезы, которые я видела на его глазах.
– Да, я плакал вместе с тобой, Заза. Но меня успокаивала мысль о том, что у тебя есть сын, который сможет отомстить за Седу. Тогда я не знал, что он не мужчина, а трусливый шакал. – Глаза старика гневно сверкнули. – Я сам имел беседу с Алибеком. Я сказал ему, что его долг найти этого чужака и убить.
– Убить? – переспросил Аслан.
– В мои времена лишали жизни и не за такое преступление! Я лично перерезал горло тому, кто опозорил мою семью тем, что похитил мою сестру. – Имран сжал кулак и стукнул им по столу. – Мне тогда было пятнадцать, но я выполнял обязанности главы семьи, и моим долгом было смыть позор кровью.
– Мой отец, как я понял, отказался от мести?
– Он просто сбежал, сынок.
– Мы думали, что он поехал искать этого чужака, – заговорила Заза. – Имран узнал, как его зовут, откуда он, и сообщил данные моему сыну. Но шли дни, а от Алибека не было вестей. Спустя две недели он прислал мне письмо. В нем было сказано, что он не желает становиться убийцей. «Мы живем в цивилизованном обществе, – писал он, – где существуют гражданские законы. Насильника нужно было посадить. А сестре сделать аборт».
– Если бы он сказал это мне в лицо, я бы в ответ плюнул, – прорычал Имран. – Но он не осмелился.
– Алибеку никогда не нравилось, как мы живем. Наши порядки, законы, традиции. Он говорил, что все это – пережитки прошлого. Особенно кровная месть. Он мечтал уехать с Кавказа, чтобы строить свои корабли. Я всегда знала, что он так и сделает.
– Не защищай его! – прикрикнул на нее старик.
– Он мой сын, Имран, я не могу его не защищать…
– Он твой позор, Заза.
– И это тоже, – опустила голову старушка.
– Поэтому ты и не пользуешься деньгами, которые он присылал тебе.
– Мне они не нужны.
– Видишь, как она живет! – обратился к Аслану дед Имран. – Дом в запустении, хозяйство тоже. Сама больная, еле ходит, но помощи ни от кого не принимает. Считает это недостойным при живом сыне.
– Он умер.
– Даже если так, это произошло всего два года назад. Заза в одиночестве и своем горе прожила почти тридцать лет.
Что мог на это сказать Аслан? «Мне очень жаль?» или «Мне стыдно за отца?». К чему эти слова?
Они пусты…
– Теперь у нее есть я, – твердо проговорил Аслан. – Я буду заботиться о бабушке. И я… Я возьму на себя обязанности главы семьи… И смою позор… – Перед тем как закончить, он судорожно сглотнул: – Кровью.
Имран молча встал и подал Аслану руку.
Мужчины обменялись рукопожатием.
От бабушки Аслан уехал спустя три дня. Пока гостил, переделал множество дел: починил забор, подлатал крышу, облагородил сад. Уезжая, он обещал бабушке скоро вернуться.
