Евгения Михайлова - Бегущая по огням
– Добрый день, Вячеслав Михайлович, – невнятно, но вежливо произнес представитель Назарова. – Меня зовут Эдуард Ильич, я, как вы поняли, представляю интересы Геннадия Николаевича.
– Здравствуйте. Садитесь. Потом оставите свои данные, если у вас договор с Назаровым, – его тоже, пожалуйста, дайте секретарю для протокола.
– У вас такая бюрократия? – произнес Эдуард с сарказмом.
– Это у вас бюрократия. Я вызвал Назарова как свидетеля. Он пришел не один, кроме того, вы отвечаете за него. Что немного не в тему. Мне нужно получить ответы, которые известны только Назарову. Впрочем, не исключено, что и вам. Существование вашего альянса придется учитывать. Работаем? Геннадий Николаевич, подтверждаете ли вы факт знакомства с Ксенией Семиной?
– Ну, я… Ну, она ходила в наш дом, к одному… К Кичину.
– Вы были знакомы?
– Ну, как… Знал ее.
– Вы состояли в близких отношениях?
– Здрасьте! Я ж говорю, она с ним спала.
– К сожалению, не только с ним. Причем незадолго до убийства. Кичин не исключает, что одним из ее партнеров могли быть вы. Возможно, после него.
– Он так сказал??? От падла! И не боится, цуцик паршивый!
– Гена, держи себя в руках, – заметил Эдуард.
– Да пошел ты! – раскипятился Гена.
– Ну, что ж, – подытожил Слава. – Когда показания свидетелей не сходятся, ответ дает экспертиза. Вам придется сдать кое-какие анализы, Назаров. Эксперт у себя в лаборатории.
– Это че?! Охренели?!
– Эдуард Ильич, объясните, пожалуйста, своему подопечному, что расследуется убийство и расчленение женщины, с которой у него, возможно, был сексуальный контакт. Она могла погибнуть именно в связи с этим контактом. Сердце, к примеру, не выдержало. Могли иметь место сексуальные истязания. Эксперты работают над причиной ее смерти. Все контактанты будут установлены и обследованы. Хоть добровольно, хоть принудительно. Если вы меня поняли, переведите Назарову.
– Гена, – сказал Эдуард, – это ничего не значит, даже если ты с ней был. Понимаешь? Нам нужно пойти навстречу следствию и помочь ему разоблачить убийцу. Тем более ты знал эту несчастную. Учти, они все равно это вычислят. Биологический материал, ДНК, все такое, ты понял? Ты с ней, допустим, был, ушел домой спать, а ее этот Кичин и еще кто-то – замучили, расчленили… Страшно подумать.
– А с чего вы вообще взяли, будто у меня с ней что-то было? Из-за того, что Кичин отмазывается? – кипятился Генка.
– Встаньте, посмотрите на экран компьютера. Это вы с Ксенией. И вот вы с Семиной. Фото выложены в Интернете вами же. Отношения, я бы сказал, достаточно теплые. Кичина рядом нет. Из чего вытекает, что вы с ней встречались не только у него. Назаров, я вызвал вас как свидетеля, но в связи с попытками отрицать очевидное вы уйдете отсюда как подозреваемый. Так вы отказываетесь пройти экспертизу?
– Я отказываюсь? – Гена посмотрел на Эдуарда.
– Конечно, нет! Спать с женщиной – не преступление. С ее же согласия. И никакого отношения к ее убийству-расчленению не имеет.
– А когда это было? – уточнил Гена у Земцова. – Про какое число вы спрашиваете?
– Тело Ксении Семиной найдено тридцатого июля. Вот в ночь с двадцать девятого на тридцатое и было.
– Могло! – легко ответил Гена. – Я вроде заходил к Никитке. У него там всегда тусняк. А сколько человек ее… того?
– Пройдемте к эксперту, – сказал Слава, чувствуя, что еще немного, и ему захочется сделать этого типа обвиняемым. Более подходящий экземпляр найти трудно.
– Мы идем на сотрудничество со следствием, – быстро прочитал его мысли Эдуард, – по своей доброй воле. Но не думайте, пожалуйста, что тут все так просто. Его кандидатура выдвигается на серьезный пост, и мы понимаем, что возможны происки конкурентов.
– О! – Гена посмотрел на Эдуарда почти влюбленно. – Конкуренты! Клевета, да, Эдик?
Отправив Назарова с его представителем к Масленникову, Слава не выдержал и позвонил Сергею.
– Слушай, нет слов! У меня тут Назаров с толмачом. Это – абзац!
– Да, – скромно ответил Сергей. – Генка производит сильное впечатление.
– А кому он сдался, я не понял? Про какой пост они тут молотили?
– Будем узнавать. Тебя что-то удивляет? У нас нет постов, которые может занять именно такой типаж с медным лбом? Так вот, сообщаю. В «Ютубе» уже крутится ролик, в котором Гена во всей своей красе обещает москвичам небо в алмазах. Этот ролик прошел по кабельному ТВ нескольких районов. Так что пост, на который он метит, вероятно, городского масштаба. Раскручивает его некто Станислав Коровин, у него фирма по продвижению таких лбов. Это гражданский муж бабушки пропавшей Оли Марчук.
– Что их связывает?
– Возможно, ничего. Просто Генка коровинским клиентам подошел. Но кто-то же ему порекомендовал обратиться именно в эту фирму.
– Мог и сам найти.
– Это вряд ли. Ну, ты же с ним пообщался. Имел возможность оценить сей могучий разум. Да и Коровин не из тех, кто принимает людей без рекомендации. Работает очень тихо, слишком старается быть незаметным. Хотя личность колоритная. И вот его дураком никак не назовешь. Узнать у него правду, думаю, будет очень трудно.
Глава 18
Вечером Татьяна открыла дверь на звонок и с удивлением увидела Настю Краснову. Она никогда к ним не приходила, даже не всегда замечала ее на улице. Теперь, конечно, она их семью не забудет никогда. После того как Гена убил ее отца.
– Заходи, Настя. Я все хочу к тебе подойти, выразить соболезнование, но не решаюсь…
– Я понимаю. Спасибо. Я видела в окно, что Гена приехал. Можно мне с ним поговорить?
– Конечно! Подожди, я только его предупрежу. Он может вообще в трусах валяться. Телевизор у себя смотрит.
– Ну, что вы, Татьяна. Я по-простому. Что ж я Генку в школе в трусах не видела? В спортзале. Не надо предупреждать, пусть лежит, я ненадолго.
Настя подошла к двери комнаты Геннадия, за которой орал телевизор, и первой открыла ее. Генка лежал на диване действительно в трусах, рядом на полу стояли пустые и полные бутылки с пивом. Одну он как раз сосал. Отрываясь, что-то бормотал, размахивая руками. Настю увидел не сразу. Но как только заметил, обрадовался. Удивление не по его части.
– О! Кто это к нам пришел! Настюха, иди сюда. Мама, дверь закрой с той стороны. Нам поговорить нужно.
Татьяна ушла, закрыв дверь. Настя придвинула к дивану стул и села. Рядом поставила пластиковый пакет.
– Тебе о чем со мной поговорить надо? – уточнила она.
– Ну, ты даешь! Вроде бы не я к тебе пришел, да? Я просто так сказал, чтобы маман выпроводить. Пивка выпьешь?
– Нет, я не люблю. Я принесла бутылку хорошего красного вина.
– Ничего себе дела!
Гена вскочил с дивана, метнулся на кухню, вернулся с двумя бокалами и штопором.
– Ой, штаны надеть? – спохватился он.
– Зачем? Тебе так идет, – спокойно произнесла Настя, доставая из пакета бутылку.
Гена просиял. Все-таки везет ему по жизни. Такой плохой день, так его мордой о пол возили в этой ментовке. И не только мордой. В смысле анализов. Но к нему Настя пришла! Ни фига себе! Жизнь налаживается. Наверное, она узнала про его продвижение. А как же. По телику показывали. Он совершенно забыл о том, что виновен в смерти ее отца. Настя так и поняла. Она взяла у него из рук откупоренную бутылку, налила сначала в его бокал, потом плеснула на донышко своего.
– Помянем папу? – предложила она.
Генка сник, посмотрел исподлобья: «Че это она?»
– Да ничего особенного, – ответила Настя на его неозвученный вопрос. – Ты ж сам сказал, поговорить надо. Пей, пожалуйста.
Она посмотрела, как он залпом махнул бокал. Поднесла свой к губам, но пить не стала.
– Я того… – сказал Гена. – Соболезную.
– Понятно, – кивнула Настя. – Гена, я включила диктофон в телефоне. Скажи, пожалуйста, следующее. «Я, Геннадий Назаров, виновен в гибели Олега Краснова. Все мои заявления о том, что он мчался на меня в состоянии наркотического опьянения, и я вынужден был кого-то спасать, – ложь. Я сознательно не захотел уступить ему дорогу. Это я ехал на него на большой скорости».
– Ты свихнулась? – опешил Гена. – Чтоб я такое сказал? Ты че, судиться со мной собралась, малолетка? Да ты знаешь, кто я и кто ты!
– Успокойся. Судиться я с тобой пока не собираюсь. Если ты у нас стал таким влиятельным, закрывай дело. Но запомни, это твое дело. Ведь ты убил. Мы с мамой не будем требовать от тебя никаких компенсаций. Ты просто должен это сейчас сказать, чтобы потом заткнуться. Если ты будешь продолжать свою грязную кампанию против моего погибшего папы, я запущу эту запись, понял?
– Слушай, я не думал, что ты такая придурочная. С какого перепугу я тебе это скажу?
– С большого перепугу, Гена. Ты знаешь, кто моя мама?
– Ну, вроде что-то по лекарствам.
– Да. Это называется фармаколог. В бутылке вина несколько разрешенных к употреблению препаратов, которые вместе являются сильнодействующим ядом. Бокала достаточно для того, чтобы ты через тридцать – сорок минут начал пускать пузыри в судорогах. Следов в крови не останется. Через час я поцелую тебя в холодный лоб. До этого мы будем вместе, если ты не выполнишь мою маленькую просьбу.
