Стенли Морган - Звезда телерекламы
Уединившись по нужде в этом туалете, мы с Тони тут же воздали должное настенной росписи. Тони почти сразу неприлично заржал:
- Посмотри, какая прелесть.
На стене красовался рисунок, изображающий две улыбающиеся женские мордашки, между которыми скрючилась кислая мужская рожа. Подписи были такие: "Меня зовут Европа, у меня большая... шляпа", "У моей сестры Тризды две огромные... ступни", и наконец: "Чем же думал мой отец, нареча меня П...дец?".
В самом низу было начертано: "Если вы можете это прочитать, значит, вы писаете себе на ноги".
Я поморщился.
- В жизни ничего не рисовал на стенах.
- Значит ты ещё не жил, - философски рассудил Тони. - Черкани им чего-нибудь на прощание. Попадешь в вечность.
Я застегнул ширинку, достал из кармана шариковую ручку и нацарапал: "Только импотенты и умственно отсталые малюют на стенах".
- Ну вот, - удовлетворенно кивнул Тони. - Теперь можешь считать, что прожил не зря.
Сев за столик, мы взяли по двойной водке.
- За Мальорку, - провозгласил Тони. - И за курьеров. Надеюсь, ты вернешься поумневшим и счастливым.
- Хотя бы загоревшим.
- И следи за здоровьем. Не дотрахайся до паралича.
- Кто - я?
- Ты.
- Ты меня с кем-то спутал. Моя задача - обеспечить отдых клиентам. "Вы должны постоянно помнить о клиентах; заботиться о них - Ваш священный долг..."
- Я и говорю - не дотрахайся до полного паралича.
- Ты просто помешавшийся на сексе неандерталец. Неужели ты всерьез подозреваешь, что меня могут привлечь эти загорелые попки?
- Да! Именно! - обрадованно заорал Тони.
- Жаль мне тебя. Ты не в состоянии отличить божий дар от яичницы.
Тони вздохнул и покачал головой.
- Эх, как я тебе завидую! Каждые две недели они будут полностью обновляться... И так восемь месяцев подряд! - Он тяжело вздохнул. - Нет, приятель, тебе одному не справиться. Ты вконец подорвешь здоровье. Может, мне тоже бросить Лондон, и перебраться к тебе?
- А почему бы и нет?
Тони задумчиво выпустил дым из ноздрей и посмотрел на меня.
- А что...
- Забронируй место наперед, пока лучшие номера ещё не распроданы. Скажем, на весь июнь. Для тебя это не так уж и накладно.
Тони задумчиво кивал, уставившись в пустоту. Внезапно он поднял голову и широко улыбнулся.
- Ты прав, малыш. Черкани мне письмецо через недельку - когда разведаешь, что к чему. Тогда и скажешь, какой отель лучше.
- Лучше - для чего?
- Ты ещё меня спрашиваешь... Кто из нас курьер?
- Нужно же попривыкнуть.
- Попривыкнешь. И - чтобы все к моему приезду было в ажуре, понял? Я там все вдребезги разнесу, если сервис будет не на уровне.
- Чего ещё от тебя ожидать. Неандерталец - он и в Африке неандерталец.
- И как я раньше об этом не додумался? Свой человек, имеющий доступ к анкетным данным... адресам... семейному положению... Нет, я, пожалуй, и на июль там останусь.
В одиннадцать вечера мы танцевали в китайском ресторанчике с двумя хорошенькими темноволосыми подружками-полулесбиянками, знакомыми Тони. Джози Редман и Клэр Каллэм, так их звали.
Закончив танцевать, мы уселись за столом и уже заказали ужин, когда в конце полутемного зала послышался шум. Кто-то проорал:
- Как это нет стола, дубина, когда я сам лично его заказал?
Тони вгляделся в полумрак и глухо застонал:
- О, дьявольщина!
- Ты его знаешь?
- Да, и ты тоже. Это Пат О'Хи.
- Комик?
- Он самый.
Пата О'Хи знали все - он довольно часто мелькал по телевидению. Все также знали, что он пользуется репутацией драчуна, хама и запойного пьянчуги.
- Как-то мне пришлось с ним сниматься, - сказал Тони. - Мы делали рекламу заварного крема, а я брал у него интервью. Так вот, этот паразит так наклюкался, что сперва опрокинул пирог с кремом на режиссера, а потом заляпал всю камеру. Мы так и не сняли этот ролик... О, нет!
Лицо Тони внезапно исказилось. Я проследил за его взглядом и понял, в чем дело. О'Хи и трое сопровождающих приближались к нам, вернее - к соседнему столу.
Одного из спутников комика я узнал почти сразу - это был Ральф Орд, актер, снимающийся в эпизодах фильмов ужасов; должно быть, потому, что и сам выглядел, как исчадие ада. Высоченного роста, могучего телосложения, с черными, полыхающими адским огнем глазами, он слыл смутьяном, забиякой и большим любителем выпить. Словом, достойный компаньон О'Хи.
А вот на их спутниц стоило посмотреть. Две молоденькие задастые шлюшки в обтягивающих платьях, из которых почти вываливались сочные грудки.
Насмерть перепуганный официант-китаец, подобострастно шаркая и сгибаясь до пола, заботливо отодвинул стулья, приглашая дорогих гостей садиться. Ральф Орд протиснулся между нашим столом и спинкой стула, едва не сорвав нашу скатерть, и тяжело плюхнулся на сиденье. Остальная компания тоже кое-как расселась. О'Хи, пьяно щурясь на китайца, забубнил:
- Шпасибо, шпасибо, мой желтый друг. Вовек не жабуду...
- Желаете что-нибудь выпить, сэр?
- Желаем ли мы што-нибудь выпить, шэр? Еще как желаем, шерт побери! Жачем мы, по-твоему, сюда явились, шволочь желтомордая?
Девицы захохотали, а Ральф Орд тупо уставился перед собой. Похоже, он впал в транс.
Официанта как ветром сдуло. О'Хи обвел глазами зал, заметил наших лесбиянок и любезно поклонился.
- Добрый вечер, дамы. Вы выглядите... п-потррящя... постряшающи! - Его взгляд упал на Тони. О'Хи замотал головой, словно прогоняя какое-то видение, а потом заорал: - Ведь это же Тони Дейн, едрит твою...!
Он вскочил со стула и надвинулся на Тони, по-медвежьи растопырив лапы.
- Привет, старый зашранец... - повернувшись к девицам, он извинился: Прошу пращення, но я што лет не видел этого е...ря!
- Привет, Пат, - поморщился Тони.
За соседними столами послышалось возмущенное шушуканье. По счастью, играла довольно громкая музыка, но люди за ближайшими к нам столами все же слышали выкрики пьяного комика.
Он раскачивался уже прямо над нами, пялясь на бюсты Клэр и Джози.
- Привет, дружья. Вы жнаете, что сегодня у наших дружей китайцев Новый год? Нет? Они его наживают "хуи-фонг-фак". Эй, с хуи-фонг-факом вас всех! Он повернулся к соседнему столику. - Добрый вечер, мадам. Подржав... Праждавляю с хуи-фонг-сраком! Это китайский Новый год...
- Пат, сядь на место, - прошипела одна из пришедших с ним девиц.
Пат медленно повернулся и метнул на неё уничтожающий взгляд.
- И тебя с хуй-фонг-факом, штарая ведьма! А где эта ужкоглазая шволочь? Он, небось, коммуняка! Все эти коммуняки одинаковы. Эй ты, фонг-хук... Иди сюда!
Он поманил проходившего мимо официанта, который послушно поклонился и приблизился.
- Пождравляю с хуи-фонг-факом, - важно произнес О'Хи.
- Что, сэр?
- С Новым годом, китайский муда... китайский мудрец! Ты жнаешь, что сегодня китайский Новый год?
Китаец неуверенно ухмыльнулся, переминаясь с ноги на ногу и силясь понять, шутят с ним или нет. Наконец, он решился:
- Нет, сэр, сегодня не китайский Новый год.
- Ну, говорил я вам! - торжествующе проорал О'Хи. - Все они комми. Коммуняки шраные! Не знают даже, что такое хуи-фунь-вонь... или как бишь его? Эй, комми, принеси нам выпить!
Тут как раз подоспел с подносом первый официант. Вид у него был недовольный. Не успел он поставить стакан перед О'Хи, как тот схватил стакан прямо с подноса и залпом осушил.
- Еще давай, - приказал он. - Нет, тащи сражу два - не могу я ждать тут всю ночь, пока ты там прожлуг... прохлаждаешься. Ты куда бегал-то, дубина? В Россию-матушку, что ли?
Я взглянул на спутников О'Хи. Орд по-прежнему пребывал в трансе, одна девица чистила ногти, а вторая увлеклась чтением меню.
Клэр тихонько шепнула:
- Извините меня.
И встала из-за стола.
- Мне тоже нужно выйти, - сказала Джози, поднимаясь.
Их намерения не ускользнули от бдительного О'Хи.
- Куда же вы, деточки? - засуетился он. - Попикать захотели? Умницы! Пипки вытирайте, как шледует.
- Замолчи, Пат, прошу тебя, - прошипел Тони. - Сиди спокойно и оставь нас в покое.
Я уже изготовился врезать ему под дых, но Пат, к моему изумлению, угомонился. Повернувшись к своим девицам, он рявкнул:
- Отдай мне меню, корова! Ты же не умеешь читать по-китайски. Как же мы с вами отметим наш на-хер-фак? Может, возьмем немножко гонг-конг-фуя с кинг-конг-плюнем и блошиным дерьмом? Или закажем гов-но-сруля? Не хотите? Ладно, тогда всем одно и то же. Эй, где там этот косоглазый? Топай сюда, мы жрать хотим!
Официанты поспешили выполнить заказ и быстрехонько смотались.
- Эй, вы! - проорал О'Хи, поднимая бокал. - С Новым срак... С Новым годом всех!
Он пьяно покачнулся и уронил бокал в тарелку Ральфа Орда.
- О, черт, - выругался он и вдруг заметил, что креветки в тарелке Орда залиты вином. - Ха, эти суки плавают! - радостно завопил он и, приподняв бутылку, вылил все её содержимое в тарелку своего друга. - Смотри, Ральф, эти б...ди плавают!
Он добился своего. Ральф очнулся, выудил из тарелки здоровенную креветку и запустил прямо в раскрасневшуюся физиономию О'Хи.
