Михаил Учайкин - Синдром Минотавра
– Что ты хочешь от меня? – спросила снова она.
– Пусть Ариадна меня полюбит, – сказал Дионис.
– Зачем она тебе, она же некрасива? – Афродита потерла горло – теперь синяки от пальцев Диониса несколько дней будут украшать ее белоснежную шейку. Надо придумать какое-нибудь оправдание. Не скажешь же, что отказала богу в помощи в любовных делах. Засмеют же на Олимпе – богиня любви не смогла влюбить девчонку в Диониса. А как она может это сделать, если ее сердце еще не готово любить, оно как нераспустившийся бутон розы. Но придет и ее время.
– Хоть ты и богиня любви, но в самой любви, а также в женской красоте ты ничего не смыслишь, – рассмеялся Дионис. – Эта девушка в сотни раз красивее тебя.
Афродита обиженно поджала губы.
Зря он так сказал – коварней обиженной женщины нет никого на свете.
Глава 13
Наше время. Маленькая однушка в центре города.
– Тебя чем-то расстроит телефонный звонок? – спросил Филимон.
Они обнаженные лежали под простыней, тесно придавшись друг к другу.
– Я тебе не понравилась в постели. – Равнодушно сказала Ариадна.
Раньше такого вопроса она не произнесла бы – воспитание не позволило. Но последнее время с ней происходило нечто странное – с посторонними она стала выдавать себя за стервочку, изображая при этом, что сильна характером. Но в данную минуту она вдруг осознала, что заигралась – никакая она не стерва, а маленькая испуганная девочка, которая хочет спрятаться за бравадой.
– Прости, – сказала Ариадна и под простыней провела прохладными пальцами по животу Филимона. – Мы разговаривали про сознательное и бессознательное.
– Сублимация – это лучше и легче, чем просто тихо сходить с ума от осознания собственной никчемности и неспособности что-то поменять.
– Что? – не поняла его Ариадна.
– Я говорю о сублимическом восприятии, – произнес он.
– Кто ты?
Ариадна зажмурилась, боясь услышать ответ.
– Я? – Филимон растерялся и не нашелся сразу, что сказать. Повторить свое имя по паспорту? Глупо. Назвать профессию по диплому? Еще глупее. Рассказать ей, чем он занят по жизни на самом деле? Глупость в квадрате.
– Всякий раз, когда я оказываюсь с женщиной наедине, мне становится ее жаль буквально после пары минут общения, – продолжил он, немного помолчав. – Вру. Не всегда. Но очень часто. И всякий раз хочется убежать от нее подальше. Только поэтому я до сих пор не развелся с женой, с которой, кроме детей, нас в сущности больше ничего не связывает. Мы с ней боимся оставаться один на один. Когда она дома, я стараюсь куда-нибудь улизнуть под благовидным предлогом. Укладываю детей в постель и в клуб, например. Или бесцельно слоняюсь по улицам, иногда езжу на автомобиле.
– Я уже задавала вопрос – почему вы не разведетесь? – спросила Ариадна. Ей не хватало только мужских откровений. Но с другой стороны, она первая начала ему изливать душу, теперь ее час подставлять жилетку, – Вам обоим стало бы легче.
– А я уже отвечал тебе на него, – хмыкнул Филимон. – Брак создает иллюзию стабильности и защищенности. Опять же, чем сильнее мужчина женат, тем он лучше. По крайней мере, так кажется окружающим. И вокруг женатых мужчин не только моего возраста, и пусть они лысоватые, с брюшком, и отдышкой, вьется гораздо больше молоденьких девушек, да и не очень молоденьких барышень, разочаровавшихся в замужестве, чем вокруг холостяков, пусть и разведенных.
– Можно задать бестактный вопрос? – усмехнулась Ариадна. Безрадостную картину нарисовал лежащий рядом с ней мужчина. – Сколько тебе лет?
– Уже тридцать пять… – вздохнул он. – Вот-вот начнется кризис среднего возраста. Придется свою темно-синюю лошадку сменить на алую – пусть девушки обращают внимание уж если не на меня самого, то на автомобиль хотя бы.
– А пока обращают на тебя? – съязвила Ариадна.
– Пока да, – ответил Филимон, не заметив или сделав вид, что не заметил, сарказма в ее голосе. – А кто ты? Почему меня так влечет к тебе? Ты же не красавица…
– Нет, – кивнула Ариадна.
– Хромаешь… У тебя вздернута верхняя губа…
– И это есть, – согласилась она.
– Но меня непреодолимо тянет к тебе, – хмыкнул Филимон.
– Тянет, значит, – фыркнула Ариадна.
– Есть такое, – покачал он. – А знаешь, почему? В тебе нет притворства и кокетства, присущих многим. Ты не играешь, ты живешь. Глядя на других девушек, складывается такое впечатление, что будто их изначально запрограммировали, как роботов, что они обязательно должны нравиться, прислуживать, ну и растить детей. И обязательно замуж, без этого вообще никак нельзя. Порой спрашивают об этом при первой близости. А почему?
– И почему? – переспросила Ариадна. Ей вдруг безумно захотелось узнать мнение о женском бессознательном со стороны.
– Да потому что, она, чтобы ни делала, везде видит мужчину – читает книгу или журнал, а перед глазами стоит идеальный мужчина, посещает салон красоты, думаешь, она делает это для себя? нет, для него, садится на диету, чтобы сбросит несколько лишних килограммов, опять только чтобы понравиться ему. А потом выходит замуж и наступает ей хана – либо денег, либо времени не хватает, чтобы успевать прочитать книжную новинку, сбегать к стилисту, пообщаться с подругами. На первый план со своим нереализованным «эго» выходит его величество муж.
– Это ты о всех мужчинах или только о себе? – хмыкнула Ариадна.
– Обо всех, не переживай, – Филимон перевернулся на бок и поцеловал ее. – Ты можешь мне объяснить, почему твой идеальный мужчина после той ночи тебя не искал?
– Не знаю, – растерялась Ариадна.
Она никогда об этом не задумывалась. Тим съехал из общежития сразу на следующий день, но она узнала об этом гораздо позже.
– А почему он должен был меня искать? – спросила одна удивленно.
– Хотя бы просто потому, чтобы удостовериться, что ты не забеременела от него, что у него не растет ребенок на стороне. Насколько я могу догадываться, в тот момент он не думал о презервативе.
Ариадна была безмерно благодарна Филимону, что он не использовал расхожее «залетела» – она терпеть не могла это слово, особенно когда его употребляли замужние дамы.
– Она неинтересная женщина? – спросила она.
Филимон без уточнений понял, что речь идет о его жене.
– Образованная, отличная собеседница, правда, последнее время мы в основном молчим. Мне порой кажется, что нашей свадьбой она похоронила не только себя, но и наши с ней отношения. Как только вместе выходим в люди, она сразу преображается, становится совершенно другим человеком, возвращаемся домой – дура-дурой.
– И не надо прикрываться красивыми словами, – улыбнулась Ариадна, – ты больше, чем она, боишься нового брака, опасаешься, как бы твой венец красоты и добродетели снова не стала дура-дурой. А ты в глазах новой молодой или старой, не суть важно, жены не утратил собственную значимость.
– Боюсь, я этого не скрываю, – Филимон навис над Ариадной. Ему захотелось увидеть ее глаза, неидеальный рот, который почему-то хотелось без конца целовать. Рядом с ней почему-то он был просто человеком, мужчиной. Он испугался мысли, что готов прожить с ней в этой маленькой квартирке всю жизнь, уйти от своей жены. Дети… он крупно вздрогнул, вспомнив о них. Бросить все ради Ариадны? Его раздирали два противоречивых чувства – бежать и остаться. – Ты гипнозом не обладаешь?
– Нет, – улыбнулась Ариадна, подставляя губы для поцелуя. – Хотя… Я попробую тебя загипнотизировать.
– Не нужно, – попросил ее Филимон. – Давай лучше вернемся к самому началу нашего разговора. Сразу скажу, в постели ты не идеальна, как во всем прочем, но именно это возбуждает больше всего. А поговорить мне хочется о том, что то, что происходит слишком быстро или неуловимо для осознанного восприятия, тоже воздействуют на наши органы чувств и поступают в наш мозг по сублимическим каналам.
– Не хочу думать, а уж тем более обсуждать подсознание, – поморщилась Ариадна. – По большому счету, мы ничего не знаем о нем, а пытаемся стоить догадки и предположения.
– Как скажешь, – не стал настаивать Филимон.
Он по-хозяйски обнял Ариадну поперек живота.
– Тогда я с вашего разрешения, посплю немного, – сказал он, утыкаясь ей носом в шею…
А Ариадне опять не спалось, никак не давали покоя слова Ирины Иосифовны. После первого разговора с ней она чуть под машину не попала, правда, тогда не повстречалась бы с Филимоном, а второй разговор вообще вывел ее из душевного равновесия.
Она не могла поверить, что Тим мог кем-то манипулировать. Да и зачем ему это? Он успешный психоаналитик, лечит словом. А манипуляторы, как правило, калечат. Она же видела, что к нему приходили на повторные приемы – и не один или два посетителя, а много. Много. Или он внушал, что нужен им? Нет, ей не нужны сведения Тиме и докторе Бушко.
Ариадна потрясла за плечо Филимона.
