Василий Шарапов - Честь и мужество
…Очередной звонок. Женщина тревожилась о пропавшей дочери — студентке, к которой приехала издалека. Валентин Петрович успокоил:
— Не волнуйтесь, она же не знала о вашем приезде, сама могла с друзьями куда-нибудь отправиться.
Но через несколько часов его пригласили в вестибюль. Со скамейки поднялась моложавая женщина, рядом с которой сидела испуганная девушка, и уже знакомым — по телефону — голосом поздоровалась.
— Это снова я. Моя дочь, как сообщила вот ее подруга, — она указала на испуганную девушку, — уехала в Волгоград с парнем. Замуж, видите ли, собралась. — Голос посетительницы креп, в нем появились визгливые нотки, и Сарычев про себя пожалел ту незнакомую студентку, осмелившуюся не сообщить матери о своей любви.
— Я этого так не оставлю, — бушевала женщина. — Он совратитель, я к ректору пойду и его исключат из вуза!
— Ну зачем же так сразу? — пробовал остановить ее Сарычев, — ничего страшного не случилось. Дочь ваша уже взрослая, сама может решать.
— Без родителей? — гневно обрезала женщина. — Ну, нет…
Она решительно взяла за руку подругу дочери, выдавшую тайну, и быстро пошла к двери.
Но этим визитом дело не кончилось. Ближе к вечеру позвонила подруга и, всхлипывая, стала просить Валентина Петровича хоть чем-нибудь помочь. Оказывается, Марина с женихом должны были вернуться в город завтра, а мать уже ходила в институт и подняла там целую бучу. Кто знает, что может грозить парню и девушке.
Сменившись с дежурства, усталый Сарычев поспешил в институт. Зашел в партком, где уже были наслышаны об «обольстителе и хулигане», на поверку оказавшемся хорошим парнем. А потом в течение нескольких часов бесполезно ждал его в проходной, чтобы предупредить о происшедшем.
Поздно вечером, уже сонного, его поднял с постели звонок подруги Марины.
— Они приехали, Валентин Петрович, мы успели их предупредить. Вы знаете, Марина плачет и говорит, что мать никогда ей не разрешит быть с Володей.
— А где они сейчас?
— Мы спрятали их в общежитии.
Сарычев улыбнулся:
— Но матери-то все равно надо сказать, она же волнуется. — Помолчал, добавил: — Передайте от меня «совет да любовь» молодым. Верю, все уладится.
Жена Сарычева, уже давно привыкшая к самым неожиданным звонкам, поинтересовалась:
— Кого это ты, отец, женишь?
— Хороших ребят, любят друг друга они. А любви иногда и милиция должна помогать.
Если бы только в таких ситуациях люди звали на помощь Сарычева, он был бы, пожалуй, счастлив. Но сколько иных забот у оперативного дежурного. Буянил домашний дебошир — и Сарычев направлял по нужному адресу дежурную группу из ближайшего отделения. Сообщали о драке на улице — и стремительно мчалась к месту происшествия ПМГ. Приходилось разыскивать пропавших мужей и детей, вызывать «скорую помощь» роженицам, давать подробные консультации по вопросам, весьма далеким от милицейских.
Работа есть работа. В ней привыкаешь к любым неожиданностям. И все-таки каждый звонок, сообщающий о уже совершенном преступлении, для оперативного дежурного новое серьезное испытание.
…Этот сигнал поступил в дежурную часть после «часа пик», глубокой ночью.
— Вышел покурить на балкон, — рассказывал по телефону мужчина, — смотрю, четверо парней у киоска возятся, железом гремят…
Сарычев поблагодарил за сообщение и глянул на карту. Передвижных милицейских групп поблизости, как назло, не было.
— Оперативную на выезд! — скомандовал он по селектору и торопливо пошел к выходу.
Через считанные минуты машина спускалась по Некрасовской к Волге, к киоску. Дверь у него болталась на одной петле, а из темноты доносились тихие голоса, что-то хрустело под ногами.
— Выходи по одному! — громко скомандовал Сарычев. Вскоре все четверо преступников сидели уже в машине.
И все-таки подобные выезды на место происшествия — не главное в работе оперативного дежурного. Да и случаются они довольно редко. Гораздо чаще Сарычев руководит действиями по раскрытию преступления прямо из дежурной части, по каналу связи. Порядок этих действий выверен опытом: звонок в райотдел — обеспечить охрану места преступления, сигнал оперативникам — попасть туда как можно раньше. Потом ожидание доклада оперативной группы о приметах преступника… Часто бывает и так, что к оперативному дежурному обращается за помощью сам следователь группы — что-то выяснить, проверить. И Сарычев, не теряя ни минуты, должен найти эти сведения, а иногда и выход из затруднительной ситуации. Здесь не обойтись без четко налаженной связи со многими службами милиции, в частности с экспертами.
Так было и на этот раз. Уже перед концом дежурства телефонистка сообщила: в квартире на Ленинской, 102, обнаружен труп семидесятилетней женщины. По всем признакам, убийство произошло дня два назад, когда соседка слышала за стеной шум. Оперативная группа, побывавшая на месте преступления, свидетелей не обнаружила, нашлась лишь пустая бутылка из-под портвейна с отпечатками пальцев.
Вместе с экспертом оперативной группы Сарычев прошел к криминалистам. Заместитель начальника оперативно-технического отдела Альберт Вениаминович Давыдов, разглядывая на свет бутылку, удовлетворенно хмыкнул:
— Следы хорошие, четкие. Тот самый случай, когда грязные руки пользу приносят.
Полковник милиции Давыдов горячо влюблен в дело, которым занимается уже 27 лет, — в криминалистику. На его глазах в милицию пришла новая сложнейшая техника, о которой каких-нибудь 15 лет назад можно было только мечтать.
— Доказательства, которые дает наш отдел, — рассказывает Альберт Вениаминович, — всегда объективные. Экспертиза может и обвинить, и реабилитировать, так как имеет дело с материальными следами преступника. В этом наша сила. А еще и в том, что с помощью современной науки можно обнаружить самые, казалось бы, невидимые следы преступления, «почерк» злоумышленника.
Альберт Вениаминович вспоминает случай, происшедший с ним в самом начале работы экспертом.
Был знойный летний вечер. Давыдов с женой собирались в театр, а тут оперативная машина. В Новодевичье совершено убийство, надо ехать.
— Начальник райотдела Павлов и следователь Шуватов, с нетерпением нас поджидавшие, сразу повезли к селу Подвалье, где был обнаружен труп. После осмотра появилась первая рабочая версия: убийство с целью ограбления. На это указывали вывернутые карманы погибшего, пустая авоська рядом… Но судмедэксперт возразил: характер раны больше указывает на дорожно-транспортное происшествие. Эта версия показалась мне более вероятной. Стал прикидывать: какой машиной и какой ее частью можно сделать такой удар? Решил: если к переднему левому углу кузова «ЗИЛа» приставить человека, то на виске его при ударе отпечатается точно такой же уголок, как у убитого. Начали осматривать машины в ближайших колхозах. У одной из них уголок кузова был тщательно вымыт. Вызвали водителя. Тот признался сразу. Оказалось, что потерпевший попытался зацепиться за кабину проходящего мимо самосвала. Когда шофер притормозил, было уже поздно. Испугавшись, он перенес убитого с дороги в поле…
Криминалисты давно установили, что совершить преступление, не оставив следов, нельзя. Каким бы хитрым и опытным ни был преступник, как бы он ни изощрялся, заметая следы, они непременно остаются. Особенно часто при осмотре мест происшествия следователи и эксперты обнаруживают следы пальцев рук, как было и в случае убийства на улице Ленинской.
— Там все было несложно. Преступника с помощью наших данных задержали на следующий же день после звонка в дежурную часть… А это значит, с помощью оперативного дежурного.
Два солдата незримого фронта. Двое из многих, кто днем и ночью охраняет нашу жизнь, покой, строго стоит на страже социалистической собственности. При всей несхожести их внешности, характеров, Сарычева и Давыдова объединяет одно замечательное качество — чувство ответственности за судьбу людей. Оно рождает и любовь к своему нелегкому труду, и стремление к знаниям, и творчество. Да, творчество! Потому что оперативный дежурный и криминалист прежде всего имеют дело с человеком. Помочь ему найти правильную дорогу в жизни или защитить его от посягательств, строго наказать или переубедить, перевоспитать, — что может быть благороднее, но и труднее, сложнее! Однако Валентин Петрович и Альберт Вениаминович с честью справляются со своими нелегкими обязанностями, считая их главным делом жизни.
Эдуард Кондратов
ЗНАК НА СТЕКЛЕ
Документальная повесть
1
Когда в окне замелькали пролеты моста через Волгу, Вадим почувствовал, как под ложечкой кольнуло… нет, даже не кольнуло, а остро защемило. Будто голод проснулся, да только есть Вадим не хотел, всего час как из ресторана. Ему не хотелось признаваться себе, но он знал, что щемящее, такое неприятное ощущение — не что иное, как поднимающийся из глубин подсознания страх. Вместе с соседями по купе он стоял у окна, что-то поддакивал мальчишке, считавшему пролеты, цокал языком — какая, мол, широкая она, наша Волга, — но все это проделывал не он, не Вадим Сорокин, а автомат в его обличье. Настоящий Сорокин кожей чувствовал каждый десяток метров, на который уменьшался путь до Куйбышева, и корчился от страха.
