Даниэль Клугер - Убийственный призрак счастья
– Ай да мамуля… – прошептал он. – Как удачно ты позвонила…
Откинулся на спинку стула, сцепив пальцы на затылке и невидяще уставился в потолок. Табачный дым слоями поднимался вверх. На улице стемнело, цветные неоновые фонари преломлялись в табачном облаке, создавая под потолком зыбкие причудливые картины.
Розовски посмотрел на часы. Девять-тридцать. Ему совсем не хотелось выходить из дома.
– Алло, госпожа Хаскин? Извините, что вновь беспокою. Я был у вас сегодня днем, вместе с рабби Давидом. Скажите пожалуйста, Игаль сейчас дома? На тренировке? А когда вернется? После одиннадцати? Спасибо. Нет-нет, все в порядке, мне просто нужно кое о чем у него спросить.
Он вяло подумал, что можно было бы разговор перенести на утро, но с сожалением отверг эту мысль. Еще раз окинул взглядом груду бумаг, лежавших на столе, тяжело вздохнул и направился к двери.
Уже после того, как замок щелкнул за спиной, Розовски вспомнил, что не выключил ни телевизор, ни видеомагнитофон, ни настольную лампу.
Как обычно.
Вечерняя трасса была забита машинами, так что дорога заняла больше часа.
В окнах третьего этажа соседнего здания горел свет – как раз в том помещении, которое занимала секция «крав-мага». Он быстро поднялся по лестнице. Сегодня, несмотря на большое количество выкуренных сигарет, сердце почти не колотилось. «Погода, – рассеянно подумал Натаниэль, останавливаясь у двери с плакатом, изображавшим десантника. – Возраст». Он потянулся к ручке двери, из-под которой пробивалась полоска света.
Рука замерла. Натаниэля остановило полное отсутствие каких-либо звуков.
Это было странным. Сыщик бросил взгляд на часы. По времени еще должна была продолжаться тренировка.
Он осторожно надавил на дверь. Она подалась неожиданно легко. Натаниэль шагнул внутрь.
В то же мгновение свет погас и дверь захлопнулась. Натаниэль быстро отступил к стене. Шершавая прохлада немного успокоила его. Он осторожно начал продвигаться вдоль стенки к тому месту, где, как он помнил, стоял стол.
– Игаль? – негромко позвал он. – Игаль, успокойся. Мне просто нужно с тобой поговорить. Я знаю, что ты ни в чем не виноват…
Он остановился и прислушался. Сделал шаг вперед. В то же мгновение его горло словно сдавил железный обруч. Перед глазами заплясали багровые круги, он почувствовал, что через мгновение потеряет сознание. Невероятным напряжением сил Натаниэлю удалось вырваться из смертельной схватки. Даже не думая, чисто рефлекторно он нанес противнику прямой удар левой.
Видимо, его тело обладало куда лучшей памятью, чем разум. Во всяком случае, удар пришелся точно в цель и отбросил нападавшего. А Розовски тотчас ударил снова и снова. Третий удар швырнул противника прямо на окно.
И тут произошло то, чего Натаниэль не ожидал – оконная рама полетела вниз, и вместе с ней, издав короткий крик, полетел нападавший.
Розовски кое-как доковылял до выключателя, зажег свет и лишь после этого подошел к окну. Бросив короткий взгляд на распростертое на земле тело, он потрогал пальцем гнезда от шурупов.
– Вот и последнее доказательство…
Руки саднили, тупая боль охватывала горло тугим шарфом.
– Спасибо, дон Педро, все-таки чему-то научили пацана… – Розовски вытащил из кармана куртки телефон и набрал номер полицейского управления.
Ему долго пришлось давать показания патрульным – пока он не добился, чтобы приехал инспектор Алон. С его появлением Натаниэля оставили в покое.
– Кто это? – спросил Ронен, усаживаясь на скамейку, рядом с сыщиком. Как раз в это мгновение мимо них проехали носилки с завернутым в черный пластик телом.
– Дов Ливни, – хмуро ответил Розовски. – Бывший подельник Фельдмана и Цедека, в архиве должны быть его данные. Убийца рабби Элиэзера и Пеле. И еще – Йоэля Хаскина.
– А как здесь оказался ты? – спросил инспектор.
– Я назначил встречу Игалю Хаскину, – нехотя сказал Натаниэль. – Мне нужно было задать ему несколько вопросов. Для полного прояснения всей картины. Видимо, в момент моего разговора с Юдит Хаскин Ливни находился рядом. Это легко выяснить.
– Сейчас выясним, – инспектор поднялся. – Я велю доставить сюда Игаля Хаскина. Сможешь задать ему свои вопросы.
Розовски махнул рукой.
– Оставь парня в покое, это уже не имеет значения. Мало того, что в течение нескольких месяцев он потерял отца и отчима, каково ему будет узнать, что обоих на тот свет отправил его же собственный дядя?
До инспектора не сразу дошел смысл сказанного.
– Ты хочешь сказать, что Йоэль Хаскин ему не родной отец?
– Его отец – Даниэль Цедек. Пеле. Игаль родился через три месяца после свадьбы Юдит и Йоэля и через пять месяцев после их знакомства. А до того она была девушкой Пеле, они собирались пожениться… – Розовски похлопал себя по карманам. – Черт, я забыл не только выключить лампу и телевизор… У тебя закурить есть?
Инспектор Алон протянул ему пачку «Тайма». Розовски потянулся к сигаретам. Рука дрожала. Он усмехнулся, потом нахмурился.
– Знаешь, чего я испугался в последний момент? Когда в комнате погас свет? Я подумал, что наткнусь еще на один труп. Слава Богу, ошибся.
– Зато ты его сам сотворил, – буркнул инспектор, поднося приятелю зажигалку. – Не знаю, как и объясняться с начальством. Сам придешь и все напишешь. Завтра.
– Послезавтра, – поправил Натаниэль. – Завтра я буду спать… – он с наслаждением затянулся сигаретой.
– Ладно, – согласился инспектор. – Пусть послезавтра. Послезавтра ты мне объяснишь все в деталях. А пока объясни хотя бы одно: с чего ты взял, что именно Ливни убил Хаскина? И главное – за что?
– «Фелиция», – произнес Розовски. – Все дело в «фелиции»… – он помолчал немного, собираясь с мыслями. – Видишь ли эта история началась восемнадцать лет назад. Ты, возможно, помнишь мошенничество, которое провернули три афериста с кредитом от «Мигдалей-кесеф»? Арье Фельдман, Даниэль Цедек и Дов Ливни провернули блестящую аферу. Блестящую, во-первых, потому что с точки зрения закона она была абсолютно легитимна, во-вторых – потому что принесла этим людям приличную сумму – шестьсот тысяч долларов кредита, превратившегося в отступные. Лучшие юристы банка «Мигдалей-кесеф» в братском сотрудничестве с коллегами из других банков пытались выстроить обвинение, но у них ничего не получилось. Итак, трое соучастников получили полмиллиона долларов. Несколько раньше они зарегистрировали посредническую контору, на счет которой и перевели деньги, полученные в кредит. Затем на счет другой компании – брокерской конторы – ушли деньги из первой, якобы для вложения в акции. После чего посредническая немедленно исчезла. Арье Фельдман, с которым я беседовал неделю назад, изъял свою долю из общей кассы. Просто хотел поскорее почувствовать себя богатым. Вскоре после этого Даниэль Цедек, по кличке Пеле, совершенно по-глупому попадает в полицейскую облаву и получает свои два года за хранение и сбыт наркотиков. При этом он заподозрил в том, что его арест был подстроен Арье Фельдманом – с целью захватить остальные деньги. Чуть не убивает последнего в тюрьме на свидании, когда тот сообщил о пропаже компании. В действительности же его подставил человек, которому он доверял гораздо больше, чем Арье – Дов Ливни. А ведь Цедек считал его почти родственником – он ведь собирался жениться на сестре Дова Юдит! Так вот, посадив руками полиции Пеле, Ливни заставил сестру порвать с ним, после чего очень быстро ликвидировал липовую фирму, отправив предварительно все деньги на свой новый счет. Вскорости брат и сестра покинули страну и обосновались в Италии, причем вместе с ними уехал и некто Йоэль Хаскин, за которого Дов выдал Юдит. Причина срочности, думаю, тебе уже понятна. На особенностях жизни в Италии я останавливаться не буду. Семейство вернулось в Израиль три года назад. А полтора года назад перебрались в район Кфар-Барух… Это оказалось большой ошибкой, первым шагом к катастрофе. Ливни не знал, что в том же районе обитает его бывший соучастник и жертва. В течение пятнадцати лет жизни в Италии он ни разу не приехал в Израиль и, разумеется, потерял всякий след Цедека. По-моему, он вообще был уверен в том, что Пеле уже нет на свете. Так или иначе, однажды Йоэль Хаскин столкнулся с Дани Цедеком, с которым когда-то был знаком. Не знаю, каким образом у них завязался разговор, но кончилось все тем, что спустя какое-то время Йоэль предъявил своему родственнику Дову Ливни серьезные претензии. Он потребовал выплачивать ему ежемесячно пять тысяч шекелей.
– И за это Ливни его убил? – недоверчиво спросил инспектор. – За пять тысяч в месяц?
– Вовсе нет, Ливни согласился выплачивать. Отсюда и возникла неизвестная вдове сумма на счету Хаскина… Да, ты же не знаешь. В общем, проверите поступления на счет Йоэля Хаскина. Но, похоже, Йоэль зарвался. Начал требовать больше. Ливни понял, что родственничек не утихомирится. И ликвидировал его… – Розовски докурил сигарету, раздавил ногой окурок. – А ключом к разгадке стало слово, которое смертельно раненый Хаскин успел произнести и которое зафиксировано в полицейском протоколе. «Фелиция». Полицейские решили, что речь идет о машине шкода-фелиция. Они почему-то не обратили внимания на то, что наезд был совершен сзади. И значит, сбитый не мог видеть машину. И назвал он, действительно, причину смерти. Не орудие, каким была машина, а причину. Исчезнувшую брокерскую контору «Фелиция» и полмиллиона долларов, исчезнувших вместе с ней… – он вдруг рассмеялся. – Знаешь, как я догадался? Благодаря маме. Неделю назад она позвонила из Москвы, передала мне привет от старых друзей и сообщила, что один из них стал бизнесменом, открыл фирму. А название составил из своего имени и имени партнера. Сегодня меня осенило: «Фелиция» – это же Фельдман-Ливни-Цедек! И тотчас, во-первых, пропало несоответствие между характером травм погибшего и тем, что он, якобы, видел сбившую его машину. Во-вторых, стало понятно, чем шантажировал покойный Хаскин покойного же Ливни… – он помолчал немного. – Насчет шантажа я догадался чуть раньше – когда услышал от вдовы о невесть откуда взявшихся деньгах. Вот. По дороге сюда позвонил Фельдману, и тот подтвердил: да, действительно, липовая контора называлась «Фелиция». Насколько я помню, по-итальянски это имя происходит от слова счастье.
