Феликс Рябов - Двойная смерть
— Ого… Вот даже как?
— Да… Вы не представляете, в какую гадость он меня втянул.
— Ну-ка расскажите, — обрадовался я. — Страх как любим всякие гадости… Он побуждал вас к сожительству?
— Нет.
— Научил употреблять наркотики? — догадался коллега.
— Тоже нет.
— Заставлял продавать гербалайф?
— Тьфу, да перестаньте вы…. Все очень серьезно. Вы, может быть, представляете, каким образом может подрабатывать человек, имеющий доступ к трупам?
— Продавать бомжей студентам на вскрытие?
Заместитель поморщился:
— Это мелочи.
— Водить некрофилов на случку?
Его слегка передернуло:
— Нет… Я вам, кажется, говорил в прошлый раз, что Розенталь когда-то работал судмедэкспертом. Помните?
— Да. Ну и что?
— У него остались связи в этой сфере. Вы понимаете… какие это открывает возможности?
— А какие?
— Ну, например: на экспертизу поступает определенный материал. Скажем, нужно выяснить, содержится ли в человеческих тканях яд… Эксперт получает фрагменты желудка с содержимым, отдельные органы целиком; возможно, даже трупы… которые, как вы понимаете, могут поступить в самом разном состоянии. Иногда их и не узнать. И вот представьте… Находят тело, или какие-то его части. Ставится задача: определить, могли ли они принадлежать, скажем, жене подозреваемого. Жена, естественно, исчезла. Он ее, скорей всего, и убил. Но если за определенные деньги (очень, кстати, большие) труп в целом или то, что попадет на экспертизу, окажутся подменены… Вы, понимаете, что эксперт в этом случае с легким сердцем делает фальшивое заключение? Труп жене подозреваемого не принадлежит. А нет трупа — нет и дела. И нет даже риска, что повторная экспертиза (если она вдруг будет) найдет в его работе какие-то ошибки. Понимаете, к чему я это все…?
— Ну, примерно.
— Я имею в виду те возможности, который есть у работника бюро вроде нашего для того, чтобы подобрать материал на замену.
— Так вы хотите сказать, что Розенталь пытался впутать вас в торговлю трупами?
— Так оно и было… Теперь вам ясно, почему мне любой ценой нужно было сделать так, чтобы он не смог заниматься этим делом? Если бы его репутация была испорчена, к нему бы больше никто не обратился… Тогда давить на меня было бы уже незачем.
— И вы решили рассказать о нем что-то такое, что, если вдруг станет известно, помешало ему дальше работать?
— Не «что-то», а то, что и вправду имело место… Вы мне тогда все-таки не поверили?
— Ну, как вам сказать… Если бы были хоть какие-то доказательства…
— Хорошо. Вы знаете, где находится загородный дом Розенталя?
— Найдем.
— Съездите туда как-нибудь. Не могу вам обещать, но очень возможно, что там что-нибудь еще осталось… Розенталь любил заняться этим в спокойной обстановке, когда никто не помешает… Да, и возьмите с собой какого-нибудь врача.
— Врача?.. Зачем?
Заместитель помолчал. Салфетки у него уже кончились.
— Если называть вещи своими именами — для установления факта изнасилования. Только ничему не удивляйтесь. Насколько я знаю, в последнее время Розенталь развлекался уже совсем по-особенному.
* * *От такого предложения трудно было отказаться. Мы позвонили наркологу и опять поехали в за город.
На душе было неспокойно. Не люблю, когда мне пудрят мозги, но совсем противно, когда это делают так грубо: меня никак не покидало ощущение, что все рассказанное заместителем Розенталя было рассчитано на детский сад. Подставные трупы, фрагменты желудков, фальшивые экспертизы… Кто этой ерундой будет заниматься? Если надо кого-то отмазать — дают бабок, и все.
Не называя имен, мы описали ситуацию наркологу. Он выслушал и долго смеялся.
— Глупости это все.
— Почему?
— Во-первых, если бы материал для экспертизы было так просто подменить, в экспертизах вообще бы смысла особого не было… Да и потом, если б это и было правдой — зачем им покупать покойников? В любой больнице материала для подмены — горы. У тех же экспертов под рукой сотни трупов. Если они рискнут-таки что-то там подменить, им не нужно ни к кому обращаться. Чем меньше народу знает, тем лучше… По-моему, он над вами просто издевался.
Возразить что-нибудь было трудно.
Мы подъехали к развалинам. При свете дня они выглядели еще хуже, чем ночью. Осыпающиеся стены, кучи кирпичей, проржавевшие железки. Если бы я сам не видел, как Розенталь выходил из этого дома, никогда бы не поверил, что там можно жить.
Тут я почему-то подумал, что хотя мы почти две недели изучали владельца похоронной конторы, что он за человек, так и не поняли. Как можно было ночевать на этой помойке, тем более одному? Неужели он бабу в городе не мог себе найти? Как никак, директор конторы… Толи и правда искал здесь что-то ночами, толи крыша у него поехала гораздо больше, чем я мог себе представить.
Мы поднялись по лестнице к парадному входу. Из открытой двери пахло гнилью и сыростью, входить не хотелось.
Длинный коридор без окон, под ногами скрипели все те же битые кирпичи. В комнате кто-то пытался начать ремонт, но дело далеко не пошло: стены более-менее выровняли, но ни обоев, ни панелей на них не было. Камин приведен в порядок, а вот мебели, кроме раскладушки и стола, не привезли. Вспомнив, что Розенталь не так давно ездил на шестисотом Мерседесе и дарил любовницам шубы, я злорадно усмехнулся.
Ничего интересного в первой комнате не было, и мы вошли в следующую.
И не зря: в углу стояла кровать, покрытая простыней. Под ней угадывались контуры человеческого тела… Тело не шевелилось. В комнате стоял тяжелый запах, на полу валялись несколько использованных презервативов и пара бутылок из-под вина. Нарколог оживился, подскочил к кровати и сдернул простыню…
Я обалдело смотрел на мертвую тетку. Черт побери!.. Я ее видел, точно видел. Но где?
Нарколог осматривал труп минут десять.
— Мертва недели две… Но хранили аккуратно, почти не испортилась. Кстати, ей делали вскрытие.
— Да? А могли ее… это… Уже после смерти?
Нарколог покопался еще несколько минут и кивнул:
— Могли… Даже очень могли. Притом не только туда, куда обычно: много новых отверстий появилось.
Я пошел подышать на воздух. Валера выскочил следом. Он был бледный, но довольный: коллегу часто раздражало, что мои прогнозы сбываются. Каждую мою ошибку он помнил лучше, чем свой телефон.
— Ты все еще считаешь, что наследственной некрофилии не бывает? Не бывает, да? Нашелся сексолог, мать твою в…
* * *Черт побери, но где я видел это лицо?.. У меня было такое впечатление, что если бы я вспомнил, все остальное тоже бы прояснилось…
Из дома вышел нарколог. Вид у него был удовлетворенный, хотя и немного растерянный.
— Ммм-да… Такого я лет двадцать не видел.
— Ничего себе… Я думал, такого вообще никто никогда не видел. Где прошла ваша молодость?
Нарколог ностальгически вздохнул, сел к нам в машину и закурил.
— Я тогда учился в медицинском… Помню страшную пьянку под новый год. Никогда не догадаетесь, где мы его встречали.
Я начал что-то подозревать.
— В морге?
Нарколог выронил сигарету:
— Ого… Вам бы в КГБ работать.
— Тьфу. Лучше дворником… Так вы нам сейчас расскажете, как ваш сокурсник напился и оттрахал тетку без головы?
Врач рассмеялся:
— Можете компроматом торговать. — Он достал новую сигарету. — Хотя шутки здесь плохие. У этого Павлова, по-моему, не все дома… парень был с хорошим сдвигом. Живой бабы, мне не кажется, у него так никогда и не было.
Мы с коллегой ошалело посмотрели на него.
— У кого?.. У Павлова?
* * *Когда мы вернулись в город, я навел некоторые справки, а потом поехал домой и пару часов в задумчивости курил, наблюдая, как осенний вечер превращает березовые заросли под окном в глухой лес. Ближе к вечеру я позвонил коллеге, наркологу, и мы вместе поехали к профессору.
Шаройко был нам опять рад. Он рассадил всех по местам и гостеприимно пытался напоить, а жена его крутилась вокруг и мешала ему напиться самому. Валерка рассказывал наркологу то, что мы выяснили в его отсутствие, а я еще раз вспоминал все, что мы делали за последние пару недель… О многом, если не обо всем, можно было догадаться заранее.
Собравшись с мыслями, я торжественно прокашлялся. Разговоры затихли.
— Ммм… Все это странно напоминает концовку детектива.
Профессор подошел к серванту:
— В хороших детективах всегда пьют виски. — Он достал бутылку и разлил всем грамм по сто пятьдесят.
Я покрутил рюмку в руке:
— Ммм-да… Не надо только напрягаться и пододвигать к себе бутылки потяжелее. Убийцы среди нас нет.
Нарколог, услышав про детектив, почему-то страшно возбудился. Он быстро опрокинул рюмку, и профессор тут же налил ему еще.
