Борис Виан - Детектив Франции 2. И смерть уродам
На палубе появляется высокий мужчина в белом и снова машет рукой… мы отвечаем тем же.
Майк опускает свою лапищу мне на плечо.
— Послушайте, Рок, я совершенно не представляю, что делать дальше.
— Ну, можем пойти пошвырять камнями в башку этому санитару, — предлагаю я.
— Нет, — возражает Майк, — сейчас я промахнусь четыре раза из пяти. Пусть барахтается дальше, его в конце концов сожрут какие-нибудь акулы или другие кошмарные чудовища Тихого океана.
Мы медленно идем вверх по асфальтированной дорожке.
— А что скажет Энди? — спрашиваю я.
— Ну что он может сказать? — в тон мне отвечает Майк.
— А как же ребята на миноносце?
— Если Шутц сказал правду и граф Гилберт, главнокомандующий военно-морскими силами Соединенных Штатов — тоже один из его парней, то они будут выполнять только то, что угодно Шутцу.
— Надо пойти рассказать все это Энди, — говорю я.
— И надеть наконец штаны, — подхватывает Майк. — Эти игры в нудистов у меня уже вот где сидят. Как же неудобно в таком виде бегать!
— Ага, — со вздохом резюмирую я, — хорошо еще, что не пришлось лазить по деревьям.
29
Зигман принимает решение
Мы снова вернулись к Зигману и остальным ребятам. Майк заканчивает повествование о наших приключениях, а Обер с завистью толкает меня локтем в бок.
— Так, говорите, они были рыжие?
— Да, Обер, как огонь.
— Но черт, не будь моя жена венгеркой, да еще такой ревнивой, я бы не отказался от парочки этих девчушек доктора Шутца…
— И вам не стыдно? — возмущается Джеймсон. — Женатый мужчина называется…
— Вот именно, — возражает Обер, — когда мужчина женится, то берет на себя большую ответственность, и было бы только справедливо компенсировать ее хоть какими-нибудь дополнительными льготами. Так-то.
— Это отвратительно, — говорит Джеймсон. — Я лично предпочитаю мужчин.
— Ишь, размечтался!… Да лучше я сдохну!
— Вы вовсе не в моем вкусе, — успокаивает его Джеймсон. — Мне больше по душе мистер Бэйли.
— Да ну!… — бормочу я все еще вполголоса, чтобы не мешать Энди и Майку.
А они только что закончили шушукаться.
— Ну ладно, — говорит Энди. — В целом все идет хорошо.
— Полный порядок, — подхватывает Майк. — А как насчет пожевать чего-нибудь посущественнее? Этот ваш шоколад и сухари, конечно, тоже неплохо, но я предпочел бы дюжину гамбургеров с яйцами и сыром.
— Хватит, Майк, — останавливаю его я, — не надо о недоступном. Я бы сейчас сожрал собственную мамашу, только с хлебом…
— Послушайте-ка, — говорит Оберт, — если ваша мать похожа на вас, то, может, вы меня с ней познакомите?
Да, Обер уже окончательно потерял покой.
— Кстати, босс, — вдруг предлагает он Энди, — а что если нам устроить досмотр на камбузе у папаши Шутца, пока эти гады-матросы не приплыли сюда и не утащили у нас из-под носа всех красоток?
— Ребятишки, — говорит Зигман, — я действительно не знаю, что делать. Думаю, надо вернуться в лагерь и предупредить тех двоих, которые там остались, ну а потом, наверное, все-таки придется ждать миноносца… Да? Что такое?
На тропинке неожиданно вырастает какой-то тип… Мы сидим кружком в высокой траве. Погода чудесная, дует легкий ветерок и пахнет цветами и зеленью…
— Мистер Зигман? — вопрошает незнакомец.
В нем нет ничего страшного. Джеймсон и Обер одновременно вскакивают и обступают его с обеих сторон.
— Это я, — отвечает Энди.
— Доктор Шутц поручил мне передать вам, что у нас приготовлено восемь комнат, которыми вы и ваша группа можете располагать столько времени, сколько вам будет угодно… Сейчас подойдет машина, заберет вас, а потом заскочит за вашими друзьями.
Зигман слегка краснеет, но быстро справляется с собой и встает на ноги.
— Ну что ж, — говорит он, — пошли, ребятишки.
— Машина уже идет, — опять говорит незнакомец, — оставьте свой багаж тут.
— Хорошо, показывайте дорогу.
Мы снова проделываем тот путь, который уже знаком нам с Майком. «Дефекты внешнего вида» куда-то исчезли — видимо, доктор любезно позаботился… Странный все же тип… Оберу уже совсем невтерпеж.
— А скажите, мистер Бэйли… как вы думаете, эти рыженькие не сочтут меня слишком страшным?
— Да что вы, Обер.
Но на самом деле я понятия не имею, понравится он им или нет, хотя, думаю, должен понравиться. Однако сейчас меня гораздо больше греет перспектива хорошенько подкрепиться, чем всякие скабрезности. В этом плане я свое получил уже на несколько дней вперед…
Ко мне подходит Майк.
— Ну что ж, посмотрим, — говорит он.
— Что посмотрим?
— Что будет, когда высадятся эти матросы…
— А что, во флоте есть красивые мужчины, — говорю я.
— Да, — соглашается Майк, — только среди них попадаются такие тощие и такие уроды…
— Я абсолютно уверен только в одном, Майк. Чем они будут страшнее, тем в больший экстаз придут эти девицы. Вот увидите, что будет с Обером, который в общем-то неплох, только весит сорок пять кило и смахивает на блоху. Они сожрут его живьем. Это верняк, старина. За уродов они будут драться руками и ногами, помяните мое слово.
Мы подходим к вилле, и тут же звучит сирена корабля. Энди подпрыгивает на месте.
— Это миноносец! — восклицает он. — Давайте, ребята, выбирайте, только поскорее, тут, ясное дело, против Шутца мы бессильны. Но мы должны хотя бы утереть нос этой матросской шушере и доказать, что ФБР всегда поспевает к столу первым. Быстрее, быстрее, малыш, — торопит он нашего проводника и подталкивает его вперед.
Мы с Майком выдвигаемся в первый ряд.
— А где тут кухня? — спрашиваю я у парня.
— Вон там. Надо обойти вокруг дома.
Я хватаю Майка за руку, и мы переходим на галоп. А все остальные быстро исчезают в недрах дома.
— Как, по-вашему, что сейчас произойдет? — спрашиваю я у Майка.
— Во всяком случае мы с вами сейчас натрескаемся от пуза, — отвечает он, — а все остальное — их личное дело.
30
Доблестный военно-морской флот
Мы с Майком входим в гигантскую кухню, рассчитанную на то, чтобы прокормить одновременно минимум человек пятьсот. Майк останавливается перед холодильником и падает на колени, вознося молитву Всевышнему… Однако это длится недолго, так как он вскакивает и открывает огромную эмалированную дверь.
При виде содержимого у меня немедленно пересыхает во рту… Вот это класс! Тут есть чем поправить пошатнувшееся здоровье: лангусты, холодная рыба, цыпленок в желе, молоко. Ура! Мы хватаем все это руками и тут же принимаемся усиленно пережевывать.
Следующие четверть часа сопровождаются лишь работой челюстей и довольным пощелкиванием языка. Наконец Майк переводит дыхание.
— По-моему, все это дело начинает попахивать жареным, — говорит он.
— Чего ж тут плохого? — удивляюсь я. — Особенно, если это жареная рыбка…
— Что собирается делать Зигман?
— Увидим.
— А ребята с миноносца?
— Думаю, они уже высадились…
Между тем к нам на кухню вваливается какой-то тип, одетый во все белое.
— Это вы Бокански? — обращается он ко мне.
— Он, — я киваю в сторону Майка.
— Энди Зигман сказал, что вы его заместитель, — продолжает маленький человечек, повернувшись лицом к Майку.
— А что, Энди сильно занят? — интересуется Майк.
— Он окончательно взбесился, — объясняет незнакомец, сохраняя полное спокойствие. — Снял четырех девчонок и заперся с ними один, а только что я слышал, как за дверью все четверо уже молят его о пощаде.
Я с гордостью смотрю на Майка:
— А?! Вот это я понимаю, командир!
— Ну еще бы, — соглашается незнакомец. — Но там пришел какой-то матрос и принес Зигману бумагу. Он ждет ответа. Что мне делать?
— Давайте сюда! — Майк протягивает руку.
Бумага отпечатана на бланке Адмиралтейства и подписана графом Гилбертом.
«Настоящим приказываю Энди Зигману и его группе поступить в полное распоряжение доктора Маркуса Шутца или его доверенных лиц, а в случае отсутствия таковых принять все меры для оказания содействия его работам, проводимым в интересах национальной безопасности. В последнем случае на исполнителя возлагаются неограниченные полномочия».
— Это то самое, о чем я говорил, Майк, — подхватываю я. — Уж коли в правительстве сидят люди Шутца, то работать на них — значит действовать на благо страны… А когда до власти доберутся Поттар и Каплан, с ними тоже придется мириться.
— Бог ты мой! — с грустью восклицает Майк. — Ну и денечки нас ждут впереди! Уж это я вам обещаю…
— Да ладно, Майк, возьмите себя в руки. Теперь вы командир!
Майк выпрямляется.
— Где этот матрос? Пришлите его сюда, — просит он посыльного.
— О'кей, — соглашается тот, затем выходит и тут же возвращается, ведя за собой плюгавого и, пожалуй, самого жуткого на вид урода, когда-либо надевавшего морскую форму.
