Ольга Славина - Чужое дело
Однако консультации эти приносили солидный доход, на который можно было съездить на симпозиум по гельштальт-терапии в Америку, поэтому Льву Алексеевичу приходилось выслушивать стенания бедных богатых дам.
У пациентов Лизы проблемы, напротив, были самые что ни на есть реальные. На групповые сеансы к ней приходили родители наркоманов.
— Моя дочь вчера люстру из дома унесла — последнее, что осталось. Телевизор и мою дубленку она уже раньше продала…
— У моего сына ВИЧ обнаружили. Как представлю, сколько еще денег на лечение надо. Иногда думаю, лучше бы его посадили. За решеткой и от зависимости вылечили бы, и препараты от СПИДа давали бы бесплатно.
— И что мы за родители такие… Я спать не могу, все думаю: когда, где я ошиблась, упустила, почему мой мальчик вырос чудовищем…
— Мы же договорились, чувство вины только мучает и отвлекает от того, что действительно важно. А важно — что-то сделать, что-то изменить, если не сына, то хотя бы свое отношение к проблеме сына. — Лиза лишь изредка вмешивалась в ход разговора.
Групповое занятие тем и хорошо, что у участников схожие проблемы, поэтому они могут сказать друг другу гораздо больше, чем скажет им психолог. Правда, встреча проходила в небольшом, явно медицинском кабинете, где не было круглого стола. А по методике он необходим — как символ равноправия и плюрализма. Поэтому Лизе приходилось сидеть за обычным столом, а остальные расположились на диване, кушетке и стульях.
Сегодня в группе оказалась новенькая — женщина лет пятидесяти пяти, с химической завивкой и в старомодном костюме. Если Лиза и должна была кому-то уделить особое внимание, то как раз ей.
— В первый раз вы можете просто посидеть, послушать. Вам не обязательно сразу рассказывать о себе, нужно сначала освоиться, — предупредила она женщину. — Но если вы почувствуете, что готовы, подайте мне знак.
И вот теперь старомодная дама кивнула Лизе. Значит, захотела высказаться.
— Давайте познакомимся с новым членом нашей группы, — ободряюще улыбнулась ей Лиза.
— Меня зовут Нина Андреевна, — не слишком уверенно начала та. — Вы извините, у меня нетипичный случай. Возможно, мои проблемы покажутся смешными по сравнению с вашими. Но мне просто не с кем было поделиться. И я пришла сюда. Я тут живу недалеко…
— Да всем нам кажется, что у нас особый случай. А потом выясняется, что разница только в одном: колются или нюхают.
— Нет, — покачала головой женщина, — моя дочь наркотики не принимает и водку не пьет. У нее другая зависимость.
— Это уже интересно…
— Она зависит от денег. Звучит смешно, а на самом деле страшно. Ей всегда хотелось много денег, красивой жизни, ради этого она готова была на все. Когда ей было шестнадцать лет, мы с отцом с ужасом узнали, что наша дочь заказала наше убийство дворовому алкашу. Обещала ему ящик водки. В итоге этот ящик мы ему покупали, чтобы он о «заказе» в милицию не сообщил. Конечно, мы накинулись на дочь: Настенька, как ты могла, мы же тебя любим, ни в чем тебе не отказываем. А она: я вас тоже люблю, просто, если бы вас не стало, я бы нашу квартиру сдавала, а сама ушла жить к одному парню. И денег бы у нас было полно, можно было бы в ресторанах питаться…
Мы думали: ладно, переходный период. Повзрослеет, образумится. И вроде бы так и было. Выучилась, вышла замуж. Но быстро развелась. Спрашиваю:
— Почему?
— У него денег нет, — отвечает. — И с работы я ушла — платят мало.
— Но если не работать, совсем ничего не получишь.
— Получу, — говорит, — у меня теперь любовник богатый.
— Но у любовника-то, наверное, жена есть. Он поиграет с тобой и бросит.
— Это он жену бросит, если я захочу…
И на самом деле, кажется, бросил. Во всяком случае, укатила моя дочь с ним отдыхать за границу. Я себя уговаривала: мораль сейчас не главное, важно, чтобы ей было хорошо. Но недавно к нам домой явились какие-то мордовороты из какой-то службы безопасности. Спрашивали дочь, где она и с кем. Искали какого-то мужчину, видимо ее любовника, требовали какие-то документы, ее загранпаспорт, туристические проспекты. Учинили форменный обыск, перевернули все вверх дном. А я даже не знаю, в какую страну они улетели, она мне даже не позвонила ни разу. Я стояла ни жива ни мертва. Мне хотелось сквозь землю провалиться…
Ее нетипичный рассказ все-таки вызвал сочувствие.
— Надо же, любая зависимость может испортить жизнь.
— Здесь важно осознать, что это проблемы дочери. Только она в состоянии что-либо изменить. Вы должны ей помочь, но только когда она сама этого захочет. Пока же вы бессильны. И вместо страданий и переживаний вы должны жить своей жизнью. Ведь так?
Пациенты посмотрели на психолога, ожидая подтверждения. Лиза сама говорила им именно это, но сейчас она почти не слушала. Она пыталась сложить два и два.
Дочь Настенька — это раз.
У дочери богатый любовник — это два.
Она укатила с ним отдыхать за границу — это три.
Служба безопасности искала какого-то мужчину, видимо любовника, — это четыре.
Лиза не просто правильно сосчитала. Для окончательного подтверждения она раскрыла папку и заглянула в договор, который заключила с ней пациентка. На занятии не называли фамилий, но в бумагах они указывались. И фамилия Нины Андреевны оказалась… Савельева.
Сомнений больше не осталось. К ней на прием пришла мама Насти Савельевой — однокурсницы Верочки, любовницы банкира Воронина. А визит в ее квартиру нанесла служба безопасности «Крез-банка», которая искала пропавшего шефа везде, в том числе у любовницы.
Вот такое совпадение. Анастасия Савельева помешана на деньгах. Скорее всего, Людмила Константиновна была права, когда утверждала, что любовнице ее мужа проще убить или посадить обманутую жену, чем отдать ей при разводе половину имущества…
После вчерашнего круглосуточного рабочего дня Андрей пришел домой пораньше. В восемь часов он, Лиза и Верочка собрались на кухне последней. Деньги, неожиданно полученные Верочкой, так же неожиданно кончились. Когда встал вопрос об ужине, решили сброситься и заказать пиццу. Заказ обещали доставить через тридцать минут. Верочка знала, чем заглушить чувство голода. Любопытные новости были не только у Лизы.
— Кто-то с электронного адреса «Крез-банка» обратился к рейдерам, чтобы узнать расценки на банкротство своего же банка, — сообщила Верочка.
— Что же, банкир хотел заказать захват своей собственности? — не поверила Лиза. — Разве такое бывает?
— Действительно, неожиданный поворот.
— Мне казалось, рейдеры экономикой занимаются. А не уголовщиной с похищениями, — высказался Андрей.
— Они и не занялись «Крез-банком». Некая дама, во всяком случае, сообщения она писала в женском роде, заявила, что ей не подходит цена. И она сама устроит банкротство. Бесплатно.
— Что за дама?
— Недовольная сотрудница, жена Воронина, его любовница, — предположила Верочка. — Мало ли кто имеет доступ к электронной почте в офисе.
— Детский сад какой-то, — хмыкнул Андрей. — Цена ей не подходит. А она думала заграбастать банк за три копейки?
— Детский сад? — Верочка задумалась. Что-то такое опять мелькнуло. Какое-то воспоминание. Нужно задержать его с поличным. — Нет, не детский сад. А университет. Ну конечно же! Настя! «Спорим» — это ее любимая присказка…
Глава 16
«Достаточно одного неосторожного слова, случайной встречи, чтобы все пошло наперекосяк…
Вот что бывает, когда галерка лезет на авансцену. Кто бы мог подумать, что за тысячи километров, на другом континенте, можно случайно наткнуться на знакомого человека. И ведь специально же выбирались рестораны и дискотеки или очень дорогие и закрытые, или, наоборот, общедоступные, от которых тусовка нос воротит. И все равно столкнулись с этой девицей. Явно не нашего круга. Но что самое ужасное, журналисткой. Такая мимо сенсации не пройдет. Ей банально денег за молчание не предложишь. Она и так на этом заработает.
Сначала мне казалось, что это катастрофа и провал. Особенно когда она к следователю пошла, а потом еще и статейку тиснула. Все встало с ног на голову. Жертве похищения всегда сочувствуют. К беглецу же испытывают совсем другие чувства.
Но вскоре стало понятно: что ни делается, все к лучшему. В конце концов, есть еще план «Б». И возможно, эта встреча окажется мне на руку. Нужно лишь подкорректировать сценарий и написать роль для новой героини второго плана…»
Егор Сотовский без особого энтузиазма ждал вечера и ужина в компании Марины и Тома. Последнего он не знал, но тот ему заранее не нравился. Улыбки ему, видишь ли, снятся. Стоматолог он, что ли? Да нет, вроде коневод. Ну да, дареному коню и все такое…
Вообще-то Егор был не против, чтобы другим мужчинам нравилась его девушка. У него ведь хороший вкус. Но почему он должен общаться с такими типами под звон бокалов и стук вилок? А за соседними столиками будут вестись деловые или съемные разговоры. В зависимости от присутствия-отсутствия дам и их одежды в случае присутствия. Кто же пригласит в номера женщину в деловом костюме? Как никто и не обсуждает ставки рефинансирования с блондинкой в декольте.
