Александр Макколл-Смит - «Калахари»: курсы машинописи для мужчин
Мистер Молефело набрал в легкие побольше воздуха.
— Мне очень стыдно, мма. Я чувствую себя ужасно. Но, кажется, я готов.
Мма Тсоламосесе смотрела на стоявшего перед ней мужчину.
— Ты очень хорошо выглядишь, — сказала она. — Когда ты был мальчиком, то был совсем худым.
— Вы были для меня матерью, мма. Вы очень хорошо за мной смотрели.
Она улыбнулась.
— Я была твоей матерью в Габороне. Ты был моим сыном, пока был там. А теперь я горжусь тобой. Мма Рамотсве сказала мне, что у тебя все хорошо.
— Но я поступил с вами очень плохо, — сказал мистер Молефело. — Ваше радио…
— Радио — пустяк, — перебила его мма Тсоламосесе. — Главное — это человек.
— Простите меня, мма, — сказал мистер Молефело. — Простите за то, что я сделал. Я больше никогда не крал. Никогда.
— Не беспокойся, — сказала мма Тсоламосесе. — Я же сказала: «Радио — пустяк».
Они сели рядом, и мма Рамотсве заварила чай. Потом, прихлебывая крепкий сладкий напиток, они говорили о том, что произошло в их жизни. Под конец мма Рамотсве отвела мистера Молефело в сторону и тихо ему сказала:
— Вы можете сделать кое-что для этой женщины. На это не уйдет много денег, но это хорошее дело.
Он посмотрел через плечо на мма Тсоламосесе.
— Она очень добрая женщина, — шепнул он. — Такой она была тогда и осталась сейчас. Я сделаю все, что в моих силах.
— У нее есть внучка, — тихо сказала мма Рамотсве. — Маленькая девочка. Она не проживет долго из-за этой жестокой болезни. Но пока она жива, вы можете изменить ее жизнь. Вы можете дать денег мма Тсоламосесе для ее внучки. Вкусная еда. Мясо. Красивая одежда. Даже если жизнь девочки будет короткой, она будет счастливой. Сделав это, рра, вы с лихвой искупите свою вину.
Мистер Молефело посмотрел на нее.
— Вы правы, мма. Я это сделаю. Это совсем не трудно.
— Тогда скажите об этом мма Тсоламосесе, — сказала мма Рамотсве, жестом указав на пожилую женщину. — Пойдите и скажите ей.
Мма Тсоламосесе спокойно выслушала мистера Молефело. Потом, кивнув головой, сказала:
— Я всегда считала тебя хорошим человеком. Я думала так все эти годы. И все, что я о тебе услышала, не изменило моего мнения.
Она поднялась и протянула руку мистеру Молефело. Мма Рамотсве отвернулась. Этот момент принадлежит только мистеру Молефело. Здесь не должно быть свидетелей.
Глава 19
Лимпопо-корт № 42
В тот день мистер Молефело выписал два чека: один, на три тысячи пула, для мма Рамотсве, за профессиональные услуги — эту хоть и солидную сумму он мог себе позволить, — и другой, на две тысячи пула, зачисленный на сберегательный счет на имя мма Тсоламосесе — в пользу ее внучки. Ему оставалось выписать еще несколько чеков для оплаты школьного обучения, но, опять-таки, мистер Молефело зарабатывал вполне достаточно, чтобы не заметить этих трат. К тому же, как потрудилась объяснить ему мма Рамотсве, взамен он получал возможность исправить ошибки прошлого и жить со спокойной совестью.
Но радость успеха омрачал вопрос, поставленный мма Селелипенг, физиотерапевтом из Мочуди. Каждый день мма Рамотсве мечтала о том, чтобы этот вопрос отпал сам собой, но он никуда не исчезал и требовал внимания. Теперь она хотя бы знала, что делать: в руках у нее был адрес мистера Селелипенга, и нынче вечером, когда он вернется домой с работы, она придет к нему.
Она уже бывала в Лимпопо-корт, новом многоквартирном доме недалеко от Тлокуэнг-роуд, у своей двоюродной сестры, — ее неприятно поразили духота и планировка квартиры. Мма Рамотсве нравились округлые формы традиционной архитектуры, жесткие линии стен и крыши казались ей враждебными. К тому же, в традиционном жилище лучше пахло, там не было сырого резкого запаха бетона. В традиционном доме пахло дымом, землей и соломой — так пахнет сама жизнь.
Квартира № 42 располагалась на первом этаже, пройти к ней можно было по длинному уродливому коридору, тянувшемуся через все здание. На двери, выкрашенной блестящей голубой краской, красовалась, на радость хозяину, трафаретная надпись: Селелипенг. Мма Рамотсве ощутила озабоченность, тоску и даже тревогу. Ей предстоял нелегкий разговор, но другого выхода не было. Она взялась защищать интересы мма Селелипенг и не могла нарушить слово. В то же время она понимала, что вмешивается в жизнь мма Макутси, и той это может не понравиться. Будь она на месте мма Макутси, понравилось бы ей, если бы ее начальница вмешалась в отношения, которые так много для нее значат? Наверняка, нет. Но будь она сама на месте мма Макутси, ей не пришлось бы заботиться об обязательствах, данных мма Селелипенг. Выходит, все не так просто, как могла бы вообразить себе мма Макутси.
Мистер Бернард Селелипенг, ослабив галстук после напряженного дня на бриллиантовой фабрике и ничего не подозревая о моральных затруднениях, которые он создал для мма Рамотсве, открыл дверь. Перед ним стояла крупная, хорошо сложенная женщина, которую он, похоже, где-то видел. Кто она? Родственница? У его двери то и дело появлялись и чего-то от него хотели какие-то двоюродные сестры двоюродных сестер. Эта женщина хотя бы не выглядела голодной.
— Мистер Селелипенг?
— Мое имя написано на двери, мма.
Мма Рамотсве улыбнулась. Она заметила прямой пробор и дорогую голубую рубашку. И туфли, блестевшие ярче, чем туфли большинства мужчин.
— Мне надо поговорить с вами, рра, по важному делу. Быть может, вы позволите мне войти?
Мистер Селелипенг отошел в сторону, жестом приглашая мма Рамотсве. Потом указал на стул.
— Я вас не знаю, мма, — начал он. — Мне кажется, я вас где-то видел, но, к сожалению, не могу припомнить где.
— Я Прешас Рамотсве из «Женского детективного агентства № 1». Быть может, вы слышали о нас.
— Я что-то слышал о вашем агентстве, — с недоумением произнес мистер Селелипенг. — Недавно в газете было интервью.
Мма Рамотсве прикусила губу.
— Это не про нас, рра. Это про другое агентство. Оно не имеет к нам никакого отношения. — Она постаралась сделать так, чтобы в голосе не прозвучало раздражение, но, вероятно, это ей не удалось, и мистер Селелипенг напрягся.
— В «Женском детективном агентстве № 1», — продолжала мма Рамотсве, — работают две женщины, я и моя помощница. Она окончила Ботсванский колледж делопроизводства и сейчас работает на меня. Кажется, вы с ней знакомы.
Мистер Селелипенг молчал.
— Ее зовут мма Макутси, — продолжала мма Рамотсве. — Вот как ее зовут.
Мистер Селелипенг не опустил глаза, но мма Рамотсве заметила, что он перестал улыбаться. Она заметила, что он начал поколачивать пальцами по правому подлокотнику кресла. Другая рука, лежавшая на колене, слегка напряглась.
Мма Рамотсве сделала глубокий вдох.
— Я знаю, что вы с ней встречаетесь, рра. Она говорила о вас.
Мистер Селелипенг по-прежнему молчал.
— Она была счастлива, когда вы назначили ей свидание, — сказала она. — По ее поведению я поняла, что в ее жизни случилось что-то хорошее. А потом она назвала ваше имя. Она сказала…
Внезапно мистер Селелипенг ее перебил.
— Но какое отношение это имеет к вам, мма? — спросил он, повышая голос. — Я не хотел бы вам грубить, но это не ваше дело. Хоть вы и ее начальница, она сама распоряжается своей жизнью.
Мма Рамотсве вздохнула.
— Я понимаю ваши чувства, рра. Наверное, выдумаете, что я бесцеремонная женщина, привыкшая совать нос в чужие дела.
— Вы сами все сказали! — воскликнул мистер Селелипенг. — Вы сами сказали, что это бесцеремонно следить за людьми и сплетничать, сплетничать, как старая деревенская бабка.
— Я только выполняю свой долг, рра, — смущенно проговорила мма Рамотсве.
— Ха! Почему это вы должны приходить сюда и говорить со мной о личных делах? Кто вас заставляет? Отвечайте.
— Ваша жена, — сказала мма Рамотсве. — Вот почему я пришла.
Ее слова произвели ровно тот эффект, на который она рассчитывала. Мистер Селелипенг открыл рот, потом закрыл. Сглотнул. Потом снова открыл рот, и мма Рамотсве заметила у него золотую коронку на зубе справа. Рот закрылся.
— Что вас беспокоит, рра? Разве вы не сказали мма Макутси, что вы женаты?
Мистер Селелипенг был раздавлен. Он откинулся назад, его плечи обвисли.
— Я хотел ей сказать, — пробормотал он. — Хотел, но так и не собрался. Мне очень жаль.
Посмотрев ему в глаза, мма Рамотсве поняла, что он лжет. Это ее не удивило. Мистер Селелипенг вел себя именно так, как она предполагала, и ей не пришлось менять стратегию. Если бы, услышав о жене, он рассмеялся, то разговор принял бы другой оборот, но он этого не сделал. Этот человек не собирался бросать жену, это было ясно как день.
Теперь преимущество было на ее стороне.
