Джек Кетчам - Мертвый сезон (Стервятники)
Позади послышался звук захлопываемого багажника. Ник обернулся и не столько увидел, сколько почувствовал очередного мальца, который из-за машины кинулся на него с ножом, нацеленным явно в шею. Лезвие просвистело в нескольких дюймах от его уха. Ник снова поднял револьвер, однако прежде, чем успел выстрелить, мальчишка как-то хрипло вскрикнул и повалился на землю, ухватившись за заднюю часть шеи. Ник тут же увидел возникшую на его месте фигуру Дэна с зажатой в руке дымящейся кочергой, и почувствовал характерный запах паленого мяса и волос. И в тот же момент ощутил, как ему в бедро с силой вонзилось лезвие ножа. Ник закричал.
Стремительно обернувшись, он оказался лицом к лицу с маленькой девочкой, по-прежнему цеплявшейся за нож - тот был явно велик для ее рук, однако она с прежней яростью вгоняла и поворачивала его в ране. И при этом ни на мгновение не переставала ухмыляться со злобным, неистовым, нечеловеческим восторгом во взгляде. Через секунду рядом с ним оказался еще один ребенок, мальчик, и тоже с ножом. Револьвер выстрелил, и на месте головы девочки вдруг оказалась пустота, тогда как самого его захлестнул поток крови, мозгов и осколков костей. И в тот же миг лезвие ножа мальчишки стало стремительно опускаться ему на грудь.
Марджи держала Лауру за воротник и с силой заталкивала ее в дверной проем дома. Едва переступив порог, девушка обо что-то воткнулась, упала на пол и с рыданиями поползла в глубь дома. Все так же в темноте Марджи устремилась к печке, на которой все еще стояла последняя кастрюля с кипятком, и она подхватила ее. Ручка жгла ей ладонь, но она совершенно не чувствовала боли - разве что страх, заставлявший ее судорожно сжимать зубы и со скрежещущим скрипом тереть их друг о друга, отчего на лице появилось подобие безмолвной, мрачной ухмылки. Вот так, стоя в дверях с дымящейся кастрюлей в руке, застыв в бесконечной агонии ожидания, Марджи изо всех сил заставляла себя устоять перед почти невыносимым желанием захлопнуть дверь и со всех ног устремиться вверх по лестнице на чердак. Но в то же время в ее груди зрело другое, столь же яростное желание: выбежать наружу и в порыве отчаянной жажды мщения броситься на врагов со своим жалким ножом.
Она видела, как очередной выстрел Ника снес девчонке голову, как нож мальчика полоснул его поперек груди, вслед за чем последовал жуткий хруст разламываемой кости - это кочерга Дэна проломила мальчишке череп. Изо рта и глаз мальца брызнула кровь, и он стал неловко заваливаться на сторону. Марджи видела, как Дэн высвободил кочергу и подтолкнул Ника в сторону входной двери; чуть отступив вбок, она помогла ему войти. В тот самый момент, когда Ник стал падать перед ней на пол, взгляд Дэна метнулся влево; она увидела, как он открыл рот, чтобы предостеречь ее, но было уже поздно. Что-то ударило Дэна сзади, и на Марджи навалилась громадная туша мужчины.
Рука громилы тотчас же обхватила ее запястье. Марджи заглянула в его лицо - оно было ужасно: зубы черные, насквозь прогнившие, и эта вонь, этот непередаваемый запах крови... Его пальцы глубоко вонзились в ее кожу - она представила, как эти же руки прикасались к телу Карлы, и, стремительно крутанувшись, плеснула на него из кастрюли.
Поток кипятка обрушился куда-то за спину громилы, но дно кастрюли угодило ему прямо по уху, одновременно обжигая его и нанося довольно ощутимый удар. Мужчина завыл и отпустил ее, на мгновение потерял равновесие и стал тяжело оседать на землю. В тот же момент к ней устремился Ник; она вцепилась в него, потащила на себя, успев при этом заметить, что рана у него на груди относительно неглубокая. Затем она извлекла из его бедра нож - лицо Ника мгновенно побелело, он неуклюже споткнулся и рухнул на пол.
Все так же с окровавленным ножом в руке, Марджи принялась озираться в поисках Дэна, и ее глаза как-то автоматически, почти сразу же отыскали его. Марджи почувствовало, как внутри у нее словно что-то оборвалось при виде Дэна, стоявшего рядом с машиной, окруженного этими чертями. Кочерга куда-то делась, они стояли со всех сторон, а сам Дэн, казалось, готов был вот-вот сорваться на крик.
Стоявшая у Дэна за спиной женщина вонзила зубы ему в шею, обхватила обеими руками, и, словно в адской пародии на любовное объятие, с яростной силой прижалась к нему обнаженными грудями. Он пытался стряхнуть ее с себя, но у его ног уже ползали вооруженные ножами дети. Марджи увидела, как один из них полоснул лезвием под правым коленом Дэна - точно так, как вгрызаются зубами волки в подколенные сухожилия лошадей, - и тут же заметила, как после мощного удара в живот возникшего перед ним мужчины в красной рубахе Дэн стал оседать на землю. Согнувшись пополам, он исторгнул на траву содержимое своего желудка, тогда как все так же висевшая на нем женщина продолжала вгрызаться ему в шею, отчего вскоре между ними зависла стабильно бьющая и яркая от обилия кислорода струя артериальной крови.
Марджи выхватила из руки Ника револьвер и выстрелила. Первая пуля пролетела мимо, после чего "красный" резко дернулся в сторону. При звуке выстрела Дэн рванулся в ее сторону, на какой-то миг их взгляды встретились, и Марджи явственно прочитала, что именно он хотел ей сказать. Она вторично нажала на спусковой крючок - на этот раз пуля навылет пронзила легкое Дэна и вонзилась в живот женщины, после чего оба единой кучей рухнули на землю возле машины.
Марджи застыла на месте, держа перед собой револьвер и часто моргая. Я убила его, - подумала она. - О, Бог мой. На какое-то мгновение воцарилась тишина, столь же дикая и чудовищная, как и недавняя схватка. Выражение лица Дэна навечно запечатлелось в ее памяти, снова и снова прокручиваясь перед ее глазами, словно повтор одного и того же телевизионного кадра, с каждым разом усиливая, наращивая свою взрывную, убийственную эмоциональную силу и заставляя все ее тело содрогаться от лихорадочной дрожи. Горячий револьвер оттягивал руку, глаза застилали слезы.
Где-то рядом с ней начала медленно восставать громадная фигура мужчины.
Марджи с грохотом захлопнула входную дверь и, рыдая, дернула задвижку.
Ошеломленные яростью оказанного им сопротивления, нападающие медленно отходили назад, к костру. В сущности, эти люди никогда не были охотниками и не ожидали встречи с огнестрельным оружием. Где-то в мрачной глубине недоразвитого разума громилы шевельнулось сожаление о том, что он лишь зря потерял время, когда ходил к стоявшим позади дома женщинам. И вот лучшая из них мертва, так же, как и трое детей, тогда как сами они имели в своем активе лишь сраженного пулей мужчину и нанизанную на вертел женщину - вот и все, что могло еще хоть как-то подогреть дух его людей.
Он снова подумал об этом духе - злобном, порочном, могущественном, - и при мысли о нем по его телу, подобно холодному крабу, прополз леденящий озноб.
Раненые женщины и дети начали хныкать, и он жестом руки приказал им идти к огню.
Тело на вертеле основательно пригорело с одного бока, и это тоже никуда не годилось. Ведь это было тело добычи, в которой они черпали свою силу. Он махнул рукой в сторону костра, и те поняли, что он имел в виду. Одним движением тесака мужчина отрубил трупу правую ногу и, держа ее перед собой, шипящую и истекавшую растопленным жиром, двинулся в сторону дома.
Тощий тем временем смахнул с лица слезы ярости и принялся ножом отсекать трупу голову. Справившись с этим делом, он на одном из близлежащих камней расколол череп, зачерпнул ладонью мозги и, держа их в одной руке, а в другой зажав разбитый череп, направился вслед за братом. Один за другим все также стали подходить к костру и отрезать себе ту или иную часть жертвы кто лоно, кто грудь, - после чего мрачная процессия также двинулась ко входу в дом. Там они остановились и дождались, когда к ним присоединится мужчина в красном. Потом они подняли высоко над головами свою страшную добычу, дабы находившиеся в доме увидели, что находится у них в руках, и устрашились этого зрелища.
Наконец избавившись от своей страшной ноши, "красный" приблизился к лежавшим у машины телам и отделил мужчину от женщины. Затем он за ногу подтащил его под свет фар и положил на спину так, чтобы всем было видно, что лежит перед ними. Выходное отверстие от пули оказалось огромным и неестественно длинным. Распоров труп, словно рыбину, сверху донизу, он наклонился и погрузил лицо в то место, где находилась печень. А потом поднял голову, окровавленное лицо, и увидел, как остальные также присоединились к жуткой трапезе.
Когда с половиной печени было покончено, он извлек из брюшной полости осклизлые кольца кишечника и, ловким движением выдавив наружу его содержимое, другой принялся заталкивать кишки в рот, смачно и жадно пережевывая. Когда изнутри дома послышался крик, он лишь алчно ухмыльнулся: ну что ж, значит, увидели, как он питается их дружком. Вскоре к нему присоединился тощий братец - стянув с убитого брюки, он стал вгрызаться во внутреннюю часть его бедер. Вскоре вокруг него образовалась медленно расширяющаяся лужица черной, венозной крови. Тощий сделал старухе и беременной жест рукой, чтобы тоже подходили.
