Эдвард Эронс - Бегство в ад
- Отстань, - процедил он сквозь сжатые зубы.
Ее пальцы продолжали гладить его грудь, она часто задышала, он ощущал тепло её дыхания, когда её губы коснулись его плеча.
- Ты видел... Теперь ты знаешь. Это не моя вина...
Он отбросил её руку. Гнев его не знал границ. Она не женщина, она сам дьявол, олицетворение вселенского зла, животного начала, он должен её уничтожить!
Мария взглянула на его лицо, отпрянула и подняла руку, защищаясь. Страх мелькнул в широко раскрытых глазах. Она попыталась улыбнуться, но улыбка тут же исчезла.
- Педро...
- Я тебя убью!
- Это не моя вина!
Внезапно она повернулась и кинулась прочь, к противоположной двери. Он бросился следом, схватил её за руку и рванул назад, когда она уже взялась за ручку. Мария вскрикнула от боли, но Кул безжалостно заткнул ей рот. Она безуспешно пыталась вырваться.
- Не смей кричать, - в бешенстве прошипел он. - Даже не пытайся. Не дергайся!
- Ты делаешь мне больно, - заскулила она. - Моя рука...
- Будет ещё больнее, прежде чем я с тобой покончу. Как нам отсюда выбраться?
- Там охрана. Ты не сможешь...
- Нет, сможем. С твоей помощью.
Ее глаза остекленели от страха, и вдруг её тело приникло к нему, словно ища убежище в его наготе. Кул расслышал неясные звуки, будто кто-то барахтался на полу. Звуки шли из угла, где лежал Гедеон. От отчаяния он тяжело вздохнул. Тело девушки продолжало вжиматься в него, она подняла голову. Кул ухватил её длинные волосы и безжалостно оттянул голову назад, пока шея не напряглась и остро и упруго не проступила гортань.
- Мария, говори, как нам отсюда выбраться?
- Позволь мне уйти! Я...
Неожиданно Мария ловко извернулась и сунула руку под юбку. Кул слишком поздно заметил нож - длинное тонкое лезвие с изящной рукоятью слоновой кости и гравировкой. Он как в тумане увидел её лицо, свирепое от ненависти и несмотря ни на что прекрасное. Нож целил в него, и он схватил её за руку, стремясь уклониться. Левая рука девушки впилась ему в лицо. Когда он вырвался и отшвырнул её в сторону, она взбешенно зашипела. Под ноги подвернулось кресло, и они оба упали.
Под тяжестью его тела она извивалась, как разъяренная змея, тем самым невольно его возбуждая. Вновь блеснул нож. Кул перехватил её руку и вывернул запястье так, чтобы отвести лезвие, уколовшее в предплечье. Кровь текла по его пальцам, собираясь в ладони.
Ее грудь вздымалась. Она попыталась в него плюнуть, но рот у неё пересох и язык разбух. Он надавил сильнее ей на горло. Она попыталась ударить его коленом, он нажал локтем ей на ребра. Мария вскрикнула, нож выпал из её руки. Кул успел его подхватить.
Теперь она лежала обессиленная, тонкая белая блузка лопнула, юбка задралась к талии, обнажая тело, застывшее в непристойной позе. На него это не произвело ни малейшего впечатления. Она совсем притихла, лишь тяжело переводила дух. В её глазах он ничего прочесть не мог.
- Вставай, - велел Кул. - И ни звука, или тебе конец.
- Педро...
- Поднимайся.
Он прислушался к звукам за дверью. В тюрьме было тихо. Их схватка была короткой и бесшумной. Кул следил, как девушка поднималась на ноги; она даже не пыталась прикрыться.
- Где моя одежда? - спросил он.
- В ящике под кроватью.
- Достань.
Она была на удивление послушна.
Пока Кул одевался, его волнение росло; он был на ногах и наконец собирался в путь. Далекий или близкий, все равно. Другого шанса у него не будет.
Девушка не двинулась с места. Ее глаза неотрывно следили за ним. Открылась дверь в другую комнату, и он увидел Гедеона.
- Пит?
- Мы уходим, брат.
- Пит, откуда ты взялся?
- Не думай об этом. Ты сможешь идти?
- Смогу.
- Ты уверен?
- Я чувствую себя гораздо лучше, чем выгляжу.
А выглядел он ужасно. Крупное энергичное лицо опухло от побоев до неузнаваемости. Одежда была изодрана в клочья, вдобавок он хромал. Но улыбка осталась прежней, и голос - тем же самым.
Это был Гедеон. И это было чудо.
- Мария, ты подлая стерва! - процедил он и посмотрел на Кула: - Ты получил мое письмо?
- Все в порядке. Поговорим об этом позже.
- Ты пришел сюда только ради меня, брат?
- Нет, ради расширения кругозора.
- Она тебя сюда притащила?
- Верно, - Кул почти закончил одеваться. Как это было прекрасно одеться снова! - Пошли.
Гедеон буркнул:
- Она убила Серафину.
- Знаю.
- Дай-ка мне нож, братишка.
- Нет, давай вначале выберемся.
Кул повернулся к девушке. Та замерла, к чему-то прислушиваясь. Теперь услышал и он - долгий жалобный звук гитарной струны, неясный, приглушенный толстыми стенами.
Как будто холодом повеяло в затылок. Кулу это совсем не нравилось. Он подошел к Марии, в её широко раскрытых ожидающих глазах страха больше не было.
- Скажи нам, как отсюда выбраться. Где выход?
- Я помогу тебе, Педро. Ведь я тебя люблю. Я помогу, - прошептала она.
- Скажи - и только.
- Вы в том крыле тюрьмы, которое выходит к городу. Я говорила, это квартира капитана Альбразона. Камеры, в которых вас держали - на противоположной стороне. Это крыло занимают охранники и офицеры. Здесь же, этажом ниже, камеры для всякой швали - пьяниц, дебоширов и так далее. Всерьез их никогда не стерегут.
- Куда ведет эта дверь?
- В коридор. Там лестница вниз и комната охраны. Справа, если спускаться по лестнице, расположены камеры. Их всего несколько. Прямо казарма охраны. Дверь слева ведет вниз, в зал, к которому примыкают комнаты для допросов. Оттуда дверь ведет во двор, где стоят полицейские машины. Там есть ворота, но они редко заперты. Можете захватить одну из машин.
Гедеон буркнул:
- Мне это не нравится.
- Она лжет?
- Она всегда лжет.
Мария взмолилась:
- Прошу вас, верьте мне!
Кул бросил нож Гедеону.
- Покарауль её. Я пойду проверю.
Он подергал дверь. Та не была заперта. Кул осторожно приоткрыл её и заглянул в соседнюю комнату. Она была освещена несколькими лампами, он заметил полки с книгами, легкие стулья и окно, выходившее в темный двор. Сверху лился лунный свет, но из-за высоких каменных стен самой луны Кул не видел. Внизу поблескивал металл автомобилей. Он разглядел ворота, о которых упомянула Мария. Высокие железные ворота стояли приоткрытыми. Дальше он в темноте ничего не видел.
Снова запела гитара. Непонятно, откуда долетал её звук. Казалось, отовсюду.
Кул вздрогнул, из окна заметив человека, медленно бредущего через мощеный булыжником двор. Оружие тот нес через плечо, шагал устало и неторопливо. Кул наблюдал за ним, пока тот не скрылся в готической арке на противоположной стороне двора, потом оторвался от окна и торопливо оглядел комнату.
У стены стоял бар красного дерева с большим фигурным бронзовым ключом в замке. Он повернул его и пригнулся, пытаясь отыскать среди бутылок что-то похожее на бренди. Когда он выпрямился, то увидел, что Гедеон уже втолкнул девушку в комнату. Лицо брата под грязью и разноцветными кровоподтеками казалось слишком бледным. Питер протянул ему бутылку.
- Хлебни, тебе это необходимо.
Гедеон сделал из бутылки большой глоток, потом и Кул последовал его примеру. Напиток проложил огненную дорожку в его желудок и образовал внутри теплую заводь уверенности.
- Пошли, - сказал он.
- Но что мы будем делать с этой стервой? - не унимался Гедеон.
Кул колебался. Ему не нравилось лицо Марии - он не понимал, почему она улыбается. Гитара теперь звучала не переставая, но мягко, нежно. А он никак не мог решиться. Тогда Гедеон решил проблему сам. Когда его кулак обрушился на её челюсть, зубы лязгнули. Она молча осела на пол, и он не поддержал, не прикоснулся, лишь с отвращением следил за ней.
- Знаешь, что делают со змеей, Пит? Ее убивают. Ломают ей хребет. Вот так я должен сделать с ней. Я не хочу, чтобы она легко отделалась. Не хочу её отпускать.
- Потом, - успокаивал Кул.
- Мне это не нравится, Пит. Я чувствую...
- Посмотрим, - буркнул Кул.
Питер пересек комнату и на миг приложил ухо к замочной скважине. Невидимая гитара умолкла, он ничего не слышал. Гедеон стоял за ним с ножом в руке. Мария Дельгадо на полу не шевелилась. Он смотрел на неё до тех пор, пока не заметил, как ровно вздымается её грудь, и тогда он тихо и осторожно повернул ручку.
В комнату ударил яркий свет. Коридор заметно контрастировал с роскошной обстановкой и апартаментов Альбразона. Типичная тюрьма с плиточным полом и каменными стенами монотонного серого цвета. В дальнем конце, рядом с железной дверью, стояли стол и стул. Спиной к ним там сидел охранник. До него было около двадцати футов, но он не шевельнулся, когда они вышли из комнаты. Гитара все ещё молчала.
Гедеон коснулся руки Питера, сделал знак отойти в сторону и шагнул вперед с ножом в руке. От часового их отделял десяток футов, когда тот их услышал и повернулся на стуле. Сначала он ничего не понял, потом заметил нож в руке у Гедеона и схватился за пистолет, висевший в кобуре. В его горле начал зарождаться крик, но так и не прозвучал - Гедеон стремительно метнулся к нему и с хрустом вонзил нож по самую рукоятку. Лицо охранника обмякло, казалось, он уставился вниз, на смертельную рану. Переносица у него была заклеена пластырем, и Кул узнал того молодого охранника, который безжалостно его пытал - садиста, которому он изловчился разбить нос.
