Марина Серова - Кольт в декольте
— Что за дерьмо? — Отключив детектор, я ощупала дно сумочки. Под тканью прощупывалось что-то наподобие монеты. Я выхватила лезвие и полоснула по ткани, чувствуя, как спина покрывается холодным потом. Под тканью оказалось устройство, напоминающее маячок слежения, показывающий, где в данный момент находится объект. Мне вспомнились жирные пальцы Хайрулина, перебиравшие содержимое моей сумки. Неужели он сделал это? Трюк, в принципе, несложный. Я бы на его месте подсунула передатчик с легкостью. Чуть разорвал внутри ткань подкладки, сунул внутрь передатчик, и готово. Кроме него, мою сумочку вроде никто не трогал, я ее нигде не оставляла. Ай, хитер! А разыгрывал из себя умирающего лебедя.
Я вздрогнула, услышав сверху какой-то шорох, замерла, прислушиваясь, но шорох не повторился. Я поднялась по железной лестнице из погреба в гараж и неслышно двинулась к выходу. Сердце бешено колотилось, даром что вокруг ничего угрожающего не происходило. Это как раз самое страшное — не знать, откуда грозит опасность. Постояв секунд тридцать перед дверью, я аккуратно отодвинула засов.
Конструкция засова была такова, что изолированные металлические части терлись при перемещении, не создавая ни малейшего шума. Отодвинув засов, я легонько толкнула дверь и почувствовала, как сердце кольнула ледяная игла страха. Дверь не двигалась. Я нажала сильнее, потом еще сильнее, ударила, однако так ничего и не достигла этим. Дверь подперли чем-то снаружи. Я в ловушке.
Мои уши уловили странный шуршащий звук. Через вентиляционную трубу на пол гаража упал брикет величиной с кусок мыла и длиннее последнего раза в два. К брикету был прикреплен серебристый цилиндрик. Из него торчали провода. Не надо быть гением, чтобы опознать в предмете бомбу. Меня от взрывного устройства отделяло пять шагов. Оно лежало у самой стены. До открытой крышки погреба два шага. За доли секунды я приняла решение. Одним прыжком оказалась у погреба, нырнула вниз, захлопывая металлическую крышку из листа «восьмерки».
В следующий момент невидимая исполинская рука толкнула меня в грудь, сорвала с лестницы и швырнула на земляной пол. Через тело прошла вибрирующая волна, но самого звука взрыва я, должно быть, не услышала, потеряв на некоторое время способность слышать. Залитый бетоном потолок развалился над моей головой на куски, обвалился вниз и повис на связывающей его арматуре и трубах. Мелкие куски, пыль посыпались дождем. Я закрыла лицо руками, справедливо предполагая, что погреб станет моей могилой.
Послышался скрежет металла и треск замкнувшей проводки. Сообразив, что все еще жива, я оторвала руки от лица и узрела свет, пробивавшийся через дыру в потолке в том месте, где взорвалась бомба. Нащупав рядом с собой сумку, я поползла к пролому, благодаря бога, что прошлый хозяин гаража на совесть укрепил перекрытие железом. В месте, откуда я только что отползла, полыхнул огонь. Это воспламенился разлитый растворитель. Пошли клубы едкого черного дыма. Сверху что-то бухнуло и дохнуло жаром. Я вспомнила о боеприпасах, оставшихся под завалом. Это прибавило мне сил. Закашлявшись, я повесила сумку на шею, взобралась на кучу обломков бетона и кирпича, перемешанного с керамзитовой засыпкой, ухватилась за края дыры и вылезла наверх. «Вереск» и снайперскую винтовку пришлось бросить. Все бы я не вынесла. Оружие — дело наживное. Со стороны мое появление, наверно, напоминало побег черта из пекла. В клубах черного дыма, чумазая, вся в пыли, я выползла из пролома.
Соседние гаражи представляли собой такие же руины, что и мой: проломы в стенах, частично обрушенный потолок и бушующее пламя, пожирающее имущество владельцев. В огне я разглядела машины. Бухали их топливные баки. Не исключено, что где-то там припасено несколько канистр про запас. С револьвером в руке я протопала по валявшимся на земле воротам. Никто снаружи меня не поджидал. Бегом я припустила к оставленному джипу. Сзади рвануло, и в небо выбросило огненный гриб. Похоже, мой сосед хранил целую бочку бензина.
Навстречу мне выбежал взбудораженный сторож.
— Там пожар! Горит какой-то гараж! — закричала я ему дурным голосом. — Вызывайте пожарных, милицию! Я проходила мимо и чуть не погибла. Что у вас тут творится? Да не стой же столбом!
— Что? Да я, это… — ошалел от моего напора сторож, — я вызвал пожарных, щас приедут. Надо мужиков собрать.
— Ну, чего ты тут стоишь? Беги! — завопила я. — А я пойду встречать пожарных. Проводку у кого-то закоротило, что ли? — Мои слова потонули в грохоте. Стали взрываться гранаты. Над огненными всполохами поднялись клубы маскировочного дыма и газа.
— Это не замыкание, — пробормотал сторож, глазея на этот «последний день Помпеи».
— Лучше туда не подходите, — посоветовала я и побежала к джипу.
Сторож даже не обернулся. Покружив по окрестностям, я припарковалась в укромном месте под раскидистыми липами, стерла с лица грязь и задумалась, как мне незамеченной подобраться к коттеджу, за которым следят. Моя рука лежала на сумке. Пальцы нащупали прямоугольный предмет. Я расстегнула «молнию» и увидела, что это гримировальный набор. Вот ответ. Загримироваться, конечно, можно, но, кроме грима, нужна еще и одежда. Придется заехать в какой-нибудь магазин, что крайне нежелательно с моим видом, в рваном костюме. К тете ехать опасно. Сбавив ход, я с надеждой вглядывалась в бельевые веревки на первых этажах балконов. Поймала себя на том, что заглянула даже в мусорку, попавшуюся на дороге. И тут я увидела цыганку. Та гадала какой-то девушке по руке.
В сознании сразу всплыли слова Ларисы, что у них по улице постоянно ходят цыгане и ломятся в богатые дома с предложением отвести порчу, наслать проклятие или просто погадать. Видно, это судьба. Мой взгляд переместился за перекресток, где трое цыганок окучивали женщину с дочерью. Их тут целый табор, похоже. Тихо, чтобы не спугнуть, я подъехала к одной цыганке. Та как раз снимала с загипнотизированной девушки сережки, и появление рядом какой-то машины ей не понравилось.
Я открыла дверцу и вежливо предложила цыганке присесть и погадать мне. Цыганка попятилась, лопоча что-то на смеси цыганского и русского языка. Было понятно, что она хочет показать мне, что слишком устала и сейчас работать больше не может.
— Быстро в машину, а то вышибу мозги! — показала я ей револьвер. — У меня экстренная ситуация. — Для убедительности я сняла револьвер с предохранителя. — Одно резкое движение — и я стреляю.
Цыганка с надеждой посмотрела на своих товарок за перекрестком, но я, перехватив ее взгляд, рявкнула:
— Если надо, я всех перестреляю. Ну, садись! Повторять не буду! — и пальнула ей под ноги, чтоб как-то расшевелить. Глушитель превратил звук выстрела в едва слышный треск сломанного карандаша. Пуля взрыхлила землю в сантиметре от платья цыганки. Смирившись, она залезла в джип на соседнее сиденье, бросив по-русски:
— Сразу говорю, денег и золота у меня нет.
— Сережки, — сухо сказала я. Цыганка протянула мне украшения, снятые минуту назад с девушки. — Отдай ей, — кивнула я цыганке на застывшую у джипа жертву. Цыганка послушно швырнула ей сережки, и мы отъехали с места действия.
— Что ты собираешься со мной делать? — спокойно спросила цыганка, когда мы отъехали на приличное расстояние и я свернула к магазину. — Что тебе нужно?
— Раздевайся! — коротко прозвучал мой приказ, а ствол револьвера нацелился ей в лицо. — Живо!
— Джамма кар ели, — с достоинством ответила цыганка, но в глазах ее бился страх.
— Вот материться невежливо, — заметила я. В руке у меня возник шприц со снотворным. Решив, что это яд, цыганка стала сопротивляться, но где ей тягаться со мной в ловкости. Момент — и игла вошла в ее бедро. Я надавила на поршень и выпустила жидкость из шприца.
— Энкельт! Хон дыббук! Эрдо! Жад халлер! — завизжала цыганка. Ее взгляд затуманился, руки упали, как плети, на сиденье, и она вырубилась.
Разложив сиденье, я поснимала с цыганки верхнюю одежду и напялила на себя.
Переодевшись, стала гримироваться. Сделала небольшие накладки на нос, подбородок, две на скулы, грим, черные контактные линзы, парик с черными вьющимися волосами. Свою сумочку и сумку с оружием я уложила в узел цыганки вместе со всякой дребеденью. На голову повязала платок.
Вышла из машины и, захлопнув дверцу, пошла прочь. До коттеджа был почти километр, но я прошла его пешком. На улице, перед самым домом, начала попрошайничать, осматриваясь и стараясь определить, откуда наблюдают за домом.
— А ну пошла отсюда! — замахнулся на меня смуглый небритый парень, жаривший шашлыки.
— Зачем гонишь? Давай погадаю, всю правду скажу, — со смехом сказала я, хищно улыбаясь.
— Давай вали, вали, я сам предсказывать умею, — заверил меня парень, хватаясь за шампур. — Если не уйдешь, он будет торчать у тебя в заднице.
