Наталия Левитина - Великолепная корпоративная вечеринка
– О, Ваня, это девушка в моем вкусе.
– А-а… – разочарованно протянул Евдокимов. – Ясно… Фиолетовые губы, серебряные ресницы, малиновые волосы.
Саша задумался.
– Кажется, Ваня, ты говоришь про Брунгильду.
– Но ведь Брунгильда – девушка в вашем вкусе?
– Вообще-то… – внезапно загрустил Валдаев.
– В принципе если ее отмыть, перекрасить и снять с бровей весь этот металлический хлам, нормальная получится девчонка, – успокоил друга Здоровякин. – С бюстом, с ногами.
– Вот-вот! Бюст, ноги… Короче, Ваня, представь себе, ну, например, Мэрилин Монро. Только на десять сантиметров выше и на десять килограммов стройнее. И с длинными волосами.
– А кто такая Мэрилин Монро? – спросил Ваня. – Что-то я такую певицу не припомню.
– О, молодежь! – сокрушенно воскликнул Валдаев. – Он не знает Мэрилин Монро! А грудь такого же объема, но только круглее и выше!
– А что это ты так возбудился? – спросил Здоровякин. – На озере я не заметил, чтобы тебя привлекла Инга. Ты больше пялился на Ольгу Валентиновну.
– Ну да.
– А как же тогда выглядит Ольга Валентиновна? – забеспокоился Ваня. – Она, получается, шикарнее Инги, да? Ничего себе! Илья Кузьмич, вы следующий раз меня тоже на рыбалку возьмите!
– Иван! Почему ты отвлекаешь нас дурацкими вопросами! – возмутился вдруг майор. – Какая тебе разница, как выглядела Инга и как выглядит Ольга Валентиновна!
– Не ори на пацана, – вступился Валдаев. – Слушайте дальше о мотивах Кристины Лунской. Итак, во-первых, Кристина жутко ревновала мужа и ненавидела Ингу. А во-вторых, я выяснил у адвоката, что со смертью Лунского на Кристину обрушивается водопад материальных ценностей. В то время как при жизни муж не давал ей денег даже на покупку жвачки.
– Серьезно? А на какие шиши она играла в казино?
– Выкручивалась. Занимала, наверное, или драгоценности закладывала в ломбард. Не знаю.
– Да, мотив есть.
– И неоспоримый! – воскликнул Валдаев. – Но! Кристина не была с нами на озере, она оставалась в городе. Согласись, проблематично убить двух человек с расстояния восьмидесяти километров. Да и еще филигранно замести следы.
– Наняла кого-нибудь, – предположил Илья.
– Наняла, – согласился Валдаев. – И сама же попалась на крючок.
– Почему?
– Потому что киллер не оставил ни единого намека на смерть Лунского, ни одной улики. Если бы Лунской и Инга испарились при обстоятельствах, позволяющих однозначно предположить их гибель, то они были бы признаны судом умершими через шесть месяцев. А так как теоретически не исключено, что эта сладкая парочка просто смылась в неизвестном направлении, их признают умершими только через пять лет. Теперь Кристина поседеет, прежде чем дождется наследства.
– Слушай, но кого же она наняла?
– Кого угодно из той шушеры, что участвовала в тренинге. Или из гостей. Тебя, например, или меня. Признайся, Здоровякин, ты, наверное, всю жизнь мечтал испробовать себя в роли киллера. Проверить, кто ты, «тварь дрожащая» или «право имеющий».
– Чего? – обиделся Илья. – Сам ты тварь членистоногая.
– Да нет, это из Достоевского. Не обижайся.
– Что-то я не припомню у Достоевского никакой членистоногой твари!
– А ты читал? – с сомнением посмотрел на друга Валдаев.
– Конечно! – подхватился Здоровякин. – Еще как читал! Это же наша классика! Да я, можно сказать, наизусть всего Достоевского знаю – и «Анну Каренину»[6], и «Метель»[7].
– О! Ну, вы человечище, Илья Кузьмич! – разинул в восхищении рот Ваня.
– Я и говорю… Так что хватит обзываться, капитан! Отставить! Не забывай о субординации. Давай-ка лучше бегом к Кристине. Разведай, как самочувствие. Я ей звонил, она ждет.
Телепортация в квартиру Лунских заняла у Саши полчаса.
«Сколько классных развелось старушек!» – подумал Александр, внимательно оглядывая Кристину.
Кристина Лунская была из той же возрастной категории, что и психолог Ольга Валентиновна, или чуть постарше. Возвращения Ольги Валентиновны из командировки Валдаев ждал с душевным трепетом. Он твердо решил поближе познакомиться с кандидатом психологических наук, чтобы в многочасовых доверительных беседах разобраться в сути своих ментальных проблем, раскрыть новые, лучшие грани характера. Безусловно, Ольга Валентиновна была нужна Валдаеву именно для этого.
Кристина, зависнув в странном промежуточном состоянии между вдовой и брошенной супругой, выглядела, тем не менее, отлично. Она не была расхристанной, заплаканной, непричесанной. Тонкое облегающее платье и высокие шпильки (а я-то дома хожу в сланцах, сокрушенно заметил Валдаев) подчеркивали достоинства ее фигуры. В глазах Кристины сияла непонятная Александру сосредоточенность. Она словно готовилась к борьбе. С кем? С собой? С внешним миром?
– Ко мне уже приезжали, – сухо сказала Кристина. – Падайте тут где-нибудь.
Валдаев выбрал кресло. Он немного подождал, когда ему предложат кофе или бренди, но зря. Кристина и не собиралась прикидываться гостеприимной хозяйкой.
– Я ведь был на озере вместе с Аркадием Игоревичем и его коллегами, – начал Валдаев. – И…
– Да? Тогда объясните мне, где мой муж!
Саша, вообще-то, сам собирался задавать вопросы. Но эта женщина, вероятно, отводила ему другую роль. Это нужно было пресечь.
– Скажите, Кристина Вадимовна, какие отношения связывали Аркадия Игоревича и Ингу? Я понимаю, вам неприятно…
– Деловые, – кисло выдавила Кристина. – Я надеюсь. Не верите? Да, трудно поверить, учитывая параметры этой девицы. Вы бы точно не устояли.
– Я?! – ошарашенно закричал Валдаев. – Боже упаси! Такие девушки не в моем вкусе!
– Правда?
– Конечно. Я наблюдал за ней там на озере. Развязная, самовлюбленная нимфоманка.
– Да? – Кристине словно становилось легче. – И там, на озере, она и Аркадий… Они… А?
– Да он вообще на нее не обращал внимания! – соврал Валдаев. Словно Инга позволила бы не обратить на себя внимания.
«Зачем я здесь? – мысленно ужаснулся Саша. – Кто кого допрашивает?»
– Но что вы с ним сделали? Куда он исчез? Неужели никто ничего не слышал и не видел? Я не верю, что такое возможно!
– Постойте! Кристина, я…
– Лучше бы он умер! Лучше бы я его оплакала и похоронила! А сейчас мне что делать, о чем думать?! Вы представляете, в каком я состоянии!
Итак, внешнее спокойствие Кристины оказалось обманчивым. Одно мгновение – и ее увлек водоворот истерики. Все это Валдаеву было хорошо знакомо, он сто раз попадал в подобные ситуации.
Саша вылез из кресла, сел на диван рядом с бедняжкой и решительно прижал ее к себе – невзирая на условности, чины и макияж Кристины. Майор Здоровякин просто предложил бы даме салфетку или воды. Но Валдаев презирал полумеры.
Лунская с готовностью положила голову на плечо Александра, обняла за крепкую шею и зарыдала. Понадобилось по крайней мере десять минут, прежде чем она смогла ответить на другие вопросы Валдаева.
– Хотите кофе? – спросила Кристина, хлюпая носом. – Я вам не предложила…
– Да что вы!
«Итак, Кристина была точно уверена, что муж спит с Ингой, – размышлял Валдаев на обратной дороге. – Однако она сильно переживает его смерть (исчезновение). Это не спектакль, это настоящее горе!»
Саша подвигал плечами. Рубашка у него на груди была мокрой от слез Кристины.
«Ну и что! Видел я таких немало! Сначала долбанут родственничка по затылку мраморной статуэткой, а потом воют белугой над трупом. Человеческая психика изворотлива. Себя можно убедить в чем угодно. Не убивал, не заказывал, и вообще любил до умопомрачения! М-да… Но кого же она наняла для убийства? Не меня, не Здоровякина и не Ингу – это ясно. Но остается еще… раз, два, три… Семь человек! Более чем достаточно, чтобы утопить одного славного бизнесмена и одну грудастую девицу!..»
Из дневника Сони Орешкиной:
«Возвращаясь из дома престарелых, где отбывает заключение Кирочка, в мою маленькую квартирку, я думаю, что одиночество – это бесценный дар. Как здорово спрятаться в норке, завалиться на диван с книгой и тарелкой блинчиков и быть совершенно свободной от чужого плохого настроения, обид, требований.
Кирочка этого лишена. Подлость внучки и твердолобость Сони Орешкиной обрекли ее на вынужденное сожительство с другими несчастными стариками. Да, они несчастны, но в то же время не упускают возможности сделать еще более несчастной Кирочку. Ее изводят придирками и сплетнями. Медсестры потешаются над ее попытками каждый новый день встречать во всеоружии – с прической и макияжем. Сокамерникам претит ее интеллигентная речь, неумение ходить в рваном халате и нежелание обсуждать гнилостную натуру поварихи Люси, как всегда укравшей из супа курицу.
Кирочка на порядок выше, образованнее всех обитателей интерната. А о персонале – грубом, алчном – и говорить нечего. Естественно, подобная незаурядность непростительна, она режет глаза. Поэтому в доме престарелых Кирочка – пария…»
