Диана Бош - Тигр всегда нападает сзади
Лариса долго разговаривала с садовником Томасом и домоправительницей Марфой. И что радовало – они в один голос утверждали, что никаких конфликтов, во всяком случае при них, у Киры и Алексея не было.
– Но все-таки странные они какие-то, – пожала плечами Марфа, – жена до полудня спит, потом куда-нибудь вместе с мужем уходит. Приезжают за полночь и расходятся каждый по своим комнатам. Что это за жизнь?
– И что, они никогда не оставались наедине в спальне?
– Я за ними не следила, – тут же поджала узкие губы Марфа.
– Но вы же видели, что Алексей и Кира расходились по разным комнатам. Может быть, приходилось видеть и как выходили вместе из одной?
– Почему нет? Бывало. Но все равно это как-то ненормально: приехали, и каждый к себе.
Лариса не спорила. Ей такое положение дел как раз-таки не казалось странным. Учитывая образ жизни Киры и специфику ее профессии – как же еще должно было быть?
Поэтому в расчет недоумение Марфы она не брала.
Садовник же оказался записным молчуном. Чтобы его разговорить, одних только денег было мало, пришлось использовать все свое красноречие.
В итоге единственное, что удалось выдавить из него, – это признание, что почти каждое утро он срезал для молодого хозяина цветы. А Алексей потом сам составлял букет и ставил в спальне своей жены.
И все-таки неприятные открытия тоже не заставили себя ждать. Когда Лариса захотела поглядеть запись с камер видеонаблюдения, оказалось, что жесткий диск пуст. А на чисто убранном столе, в самом центре его лежит флеш-накопитель. Его будто бы нарочно расположили так, чтобы он сразу бросился в глаза. И, наверное, для самых непонятливых и тугосоображающих к нему была приклеена бумажка с датой: 26 мая.
То, что там увидела Лариса, ей очень не понравилось. Согласно этой записи получалось, что все-таки в тот злополучный день Кира выходила в море не одна, а вместе с мужем.
– Значит, так, да? – мрачно пробормотала Лариса, пряча в сумку флешку. – Надо будет отдать на экспертизу, установить подлинность. И если окажется, что запись не подделана… Все-таки это неприятное открытие, обнаружить вдруг, что клиент тебе, возможно, врет.
* * *Закончив все дела в Австралии, Лариса собралась уезжать. Но перед тем, как переступить порог дома и покинуть его навсегда, она отдала Марфе стопку газет с прикрепленной к ним своей визиткой.
– Марфа, вот это отдадите Кире Даниловне, если она вернется.
Марфа испуганно перекрестилась:
– Так она ж того… мертва.
– Марфа, – терпеливо начала объяснять Лариса, – пока не найден труп, человек не считается мертвым. Значит, мы имеем основания считать, что Кира Даниловна может вернуться в любую минуту.
Женщина опять суетливо перекрестилась и, недобро косясь на газеты, все-таки взяла их.
– Вы меня поняли? Сразу, как вернется, отдадите ей их.
Марфа согласна кивнула, но едва за Ларисой закрылась дверь, швырнула стопку на верхнюю полку в прихожей. Потом подумала немного и, решив, что газеты и здесь будут мозолить ей глаза, поднялась в хозяйский кабинет и засунула их подальше за книги.
– Вот так-то лучше, – пробормотала она, – еще чего не хватало, каждый день видеть этот хлам.
Глава 12
Настоящее время. Начало сентября
Люди делятся на два типа: на тех, кто умеет извлекать уроки из своих поражений, и на тех, кто не умеет. Последние всегда ведут себя так, будто ничего с ними не случилось. Про них говорят обычно: не делают выводов из своих ошибок. Первые отличаются от вторых тем, что, родившись даже в навозной куче, благодаря своему уму и сообразительности, а также трудолюбию изменяют свою жизнь. Такие рано или поздно добиваются успеха.
Вторые же, даже имея приличный жизненный старт – обеспеченную семью и счет в швейцарском банке к совершеннолетию, остаются всегда на одном уровне. Привычный круг занятий, привычный круг знакомых и друзей. Их жизнь лишена взлетов и падений, они движутся по ней, как электричка по расписанию. Они уверены, что никогда не добьются большего, чем добились родители. Их задача – не разбазарить то, что заработали предки. Но не дай бог что-то случится, что-то пойдет не так! Эти люди не выдерживают испытаний. Они ломаются, и все у них тогда идет наперекосяк.
Лес относился к тем, кто сделал себя сам. В одиннадцать лет остался без матери, да, по сути, и без отца, который почти устранился от общения с сыном. Мачехе не нравилось, что мальчик приезжает на каникулы, и Алексей, почувствовав это, стал избегать визитов в отцовский дом.
И все-таки он не считал себя обделенным. У него была бабушка – единственная, любимая, она всегда радовалась, когда Лес приезжал. И как могла, заменяла ему и отца, и мать. Жаль только, уезжать из своей деревни она никак не хотела: ей нужна была земля.
– Да что я буду делать в твоей квартире? – возмущалась она. – Мухам дули показывать?! Мне тесно там, и не уговаривай, не поеду.
Лес собирался строить дом. До несчастья, случившегося с Кирой, уже и участок земли присмотрел. Хотел этим летом строительство начинать. Когда теперь этот дом будет построен?
Он оперся спиной о железные прутья решетки и закрыл глаза. Немного осталось жить в неизвестности, скоро огласят приговор, и не нужно будет гадать, чем все это для него закончится. Сколько там следователь говорил? От восьми до двадцати? Ну что ж, и на зоне люди живут.
Он улыбнулся и открыл глаза. Молодой полицейский, увидев его безмятежное лицо, недоуменно моргнул. Для него такое поведение – нонсенс. Ему уже доводилось на скамье подсудимых разных людей повидать, и почти все они пребывали в полном отчаянии. Разница только в том, что одни держались изо всех сил, не подавая виду, что им страшно, а другие теряли самообладание. Судили как-то раз одного врача за подделку больничных, так он от страха совсем человеческий облик потерял. Руки тряслись, из носа текло, рубашку, и ту заправить не мог. Но это все-таки можно понять: у человека вся жизнь меняется, не каждому под силу такое выдержать. А этот сидит, улыбается. И чему радуется… Может, он больной?
– Встать, суд идет!
Алексей отыскал взглядом Ларису, она успокаивающе кивнула ему.
– Рассматривается уголовное дело в отношении Гарденина Алексея Ивановича, обвиняемого в совершении преднамеренного убийства из корыстных побуждений…
Лес отключился, перестав слушать. Президент компании в Японии получает в среднем в восемь раз больше, чем сотрудник, только что пришедший на работу. В США – в двадцать раз больше. Когда Алексей начал заниматься бизнесом, он мечтал вывести свое производство на тот уровень, когда его работники будут очень хорошо получать. И успел достичь многого – у него рабочие зарабатывали гораздо больше, чем в других, сходных с его, мастерских. Но хотелось еще большего – и расшириться, и рабочих только элитных набирать. Тех, у кого – у каждого! – золотые руки. Теперь все пошло прахом. Если даже ему и удастся отделаться условным сроком – в чем он сильно сомневался, видя настроение прокурора, то все равно свою долю в фирме придется продать за долги. Впрочем, это все чепуха. Он ничем подобным больше заниматься не собирается. Лучше устроится на работу и будет преподавать. Деньги небольшие – да ему много и не надо. Киры нет, значит, и семьи у него нет. И не будет.
– Ваша честь, позвольте представить суду свидетеля.
Адвокат, нанятый Ниной Михайловной, импозантный седой мужчина в очках, чувствовал себя очень уверенно. Похоже, он ничуть не сомневался в исходе дела.
Алексей оглянулся. По проходу, дежурно улыбаясь, шла Вероника Кузьминична. Встав перед судом, она обвела встревоженным взглядом зал.
– Я это… – Она поперхнулась и, прокашлявшись, продолжила говорить: – Живу в квартире напротив. На одной лестничной клетке с Кирой, женой вот этого. Мы с Кирочкой часто встречались. Иногда в подъезде столкнемся, встанем да и говорим, говорим. А иногда она ко мне в гости заглядывала, чайку попить.
– О чем вы говорили? – задал вопрос судья.
– Да о разном. Часто она мне жаловалась. Поссорится с мужем и придет ко мне.
Алексей поднял голову и посмотрел внимательно на старушку. Кира старательно избегала встреч с Вероникой Кузьминичной, а если уж сталкивалась с ней ненароком, то стремилась поскорее убежать. С чего бы ей в гости к соседке заходить? Потом он взглянул на Ларису. Та что-то писала, низко склонив голову.
– На кого конкретно вам жаловалась Кира Карелина?
– Вот на этого, – старушка ткнула пальцем в Леса, сидящего за решеткой.
– Гарденина Алексея Ивановича?
– Ну да, на него.
– У меня вопрос к свидетелю, – подняла руку Лариса. – Вероника Кузьминична, что именно, по словам Киры, служило поводом для ее ссор с мужем?
Вероника Кузьминична замялась.
– Я не помню, что именно, но, по-моему, муж ее ревновал.
– Какие конкретно выражения использовал в ссорах ее муж?
– Я не помню.
