Мила Серебрякова - Семь смертей
– Вижу. Я бы так не смогла. Первый раз видит мужчину, а уже глазки вовсю строит.
– Только этого нам не хватало.
– Брось. Ты думаешь, она... Да нет, Кат, сомневаюсь.
– А ты не сомневайся. – Катарина исподлобья наблюдала за свекровью.
– Часто ходишь в спортзал? – лыбилась Розалия, коснувшись плеча Сергея.
– Три раза в неделю.
– О!.. А отжаться лежа сколь раз сможешь?
Мужчина задумался:
– Раз триста.
– А на кулаках?
– Двести пятьдесят.
– А на одной руке?
Игорь засмеялся:
– Дядя Сереж, а вы отожмитесь. А то они вам не поверят.
Сергей взял вафельное полотенце, вытер руки и отошел чуть в сторону.
– Считайте! – крикнул он и начал отжиматься.
Розалия была в восторге.
– Ну, ты и атлет. Пять, шесть, семь... Ката, детка, посмотри, как играют его мускулы. Одиннадцать, двенадцать... Наташка, принеси мой мобильный, я сниму его на камеру. Шестнадцать, семнадцать... Сергей, с каждым твоим отжатием я начинаю понимать, что поездка на озеро становится все более романтичной. Двадцать шесть, двадцать семь... Ущипните меня, скажите, что это не сон.
Спустя время Розалия возвестила:
– Триста! Твою мать! Гладиатор. Ката, он гладиатор. Слушай, а ты женат?
– В разводе.
– А дети у тебя есть?
– Нет.
Розалия подбежала к невестке.
– Девчонки бы с ума сошли, увидев такого мужика. Венерка, может, и выжила бы, а Ирма точно замертво бы свалилась. Надо было взять их с собой, мне не хватает зависти лучших подруг[3].Детка, как я выгляжу, только честно.
– Как обычно – на высоте.
– Мне надо успокоиться, прийти в норму, я в лесок схожу. Прогуляюсь.
– А зверей диких не боитесь?
– Не боитесь, – передразнила Розалия. – Даже если тигра встречу, не испугаюсь. Ведь поблизости есть Сергей. – Она бросила на него томный взгляд и подмигнула Катке.
Отсутствовала она минут двадцать, а когда подошла к палаткам, узнала, что Игорек поймал карпа.
– Смотрите, Розалия Станиславовна! Карп. Килограмма на три потянет, – хвастался мальчик.
– Ну, это ты, брат, загнул, – пробасил Сергей.
– Но карп все равно классный.
– А я тоже времени зря не теряла, – нараспев произнесла свекровь. – В лесу я разговаривала с кукушкой.
Взгляды присутствующих, как по команде, устремились на Станиславовну.
– Что? Вы неправильно меня поняли, – начала она оправдываться. – Там куковала кукушка, и я спросила, сколько мне осталось жить.
– Ну и?
– Кукушка попалась на редкость добрая. Куковала как заведенная, меня уже комарье зажрало, а на все ку-ку да ку-ку.
– А жить вам сколько лет?
– Точно не знаю, – отмахнулась Розалия. – На сто пятьдесят седьмом году жизни я психанула и вышла из леса.
Игорек изъявил желание запечь пойманного карпа.
– Давай его сюда, – сказала Наташка, – сейчас почищу.
– Ни в коем случае, – запротестовал Сергей. – Не пачкайте руки, я сам все сделаю. Без должной скромности хочу заметить, что я в этом деле ас.
Розалия качала головой:
– Какой мужчина. И отжимается, и плавает, и рыбу сам чистит. Нет, я сплю, мне снится сон. Кстати, – она нагнулась к Катке, – однажды я познакомилась с идеальным мужиком: умный, красивый, богатый, без жены, без детей, не пьет, не курит. Короче говоря, счастье само плыло в руки. Но! К сожалению, не доплыло.
– Что так?
– Друг у него был, – вздохнула Розалия. – Близкий друг, понимаешь?
– А-а, – усмехнулась Катка. – Бывает.
– А я не совсем поняла, – нахмурилась Наташка. – Какая разница, есть у него друг или нет? Иметь друзей – мечта каждого нормального человека.
– Согласна, но при условии, что друзья разнополые.
– Почему?
– Сделай одолжение, умолкни. Иногда мне кажется, ты из тундры приехала, причем ехала в багажном отсеке. С тобой можно разговаривать исключительно о погоде. Займись готовкой!
Незаметно Подмосковье окутали сумерки. Над озером появилась туманная дымка, отовсюду слышалось кваканье лягушек, где-то вдалеке куковала кукушка, а на берегу потрескивал костер.
– Как все-таки хорошо, что мы выбрались на лоно природы, – заявила Розалия, дожевывая очередной кусок шашлыка. – Сережа, налей мне еще вина. Слушайте, может, споем, а? Натали, детка, у тебя это хорошо получается. Спой нам.
– А вы умеете петь? – зевнул Игорек.
– Так, я не поняла, а ты почему не в палатке? – Ката потрепала пацана по волосам.
– Рано еще.
– Двенадцатый час, пора на боковую.
– Да ладно вам, я же не с родителями, посижу до двенадцати и лягу.
– Ката, отвяжись от ребенка, не грузи его, ты ему не мать. Игорек, будешь еще шашлык? Ангелочек! Натали, начинай петь.
– А что петь?
– Ну, не знаю, что-нибудь соответствующее обстановке.
Поразмыслив, Натка откашлялась и запела:
Степь да степь кругом, путь далек лежит,
В той степи глухой замерзал ямщик.
И, набравшись сил, чуя смертный час,
Он товарищу отдавал наказ:
Ты, товарищ мой, не попомни зла,
Здесь, в степи глухой, схорони меня!
Ты лошадушек сведи к батюшке,
Передай поклон родной матушке...
– Я просила, чтобы песня соответствовала обстановке. Романтической обстановке! – заорала свекровь. – А ты, змеюка, тоску на всех нагнала. Какая, к чертям, степь? Где ты видишь степь? Где ты видишь лошадей и кого ты собралась здесь хоронить, бездарность?!
– Может, тогда спеть «Стоят девчонки, стоят в сторонке»?
– Лучше сразу «Лежат кретинки под старой елкой». Причем ты будешь не только исполнительницей песни, но и героиней клипа. Сейчас подходящую елку найдем, и запевай.
– Ну, не ссорьтесь, – попросила Катка. – Ведь правда же, хорошо сидим.
– А пусть дядя Сережа споет, – вставил Игорек. – Он в самодеятельности в молодости пел, да, дядя Сереж?
– Было дело, – смутился Сергей. – Жаль, гитару не взяли.
– В следующий раз обязательно возьмем, – заверила Розалия. – Сереж, спой так, чтобы меня наизнанку вывернуло и колбасило часа полтора.
Когда Сергей запел припев: «Потому что нельзя быть красивой такой», Розалия Станиславовна залпом осушила стакан вина и прошептала:
– Это он обо мне поет. Катка, обо мне!
– А мне кажется, Сергей случайно выбрал эту песню. Она красивая и… – Увидев перекошенное лицо свекрови, Наталья осеклась. – А вообще вы правы, про вас песня. Можете не сомневаться!
Игорь отправился спать в начале первого, Наташка без двадцати, Катарина сидела у костра до половины второго. Непрестанно зевая, она слушала рассказы Сергея – к слову сказать, он оказался очень хорошим рассказчиком, но в какой-то момент поняла, что продолжать и дальше бороться с подступившим сном уже не в состоянии. Пожелав всем спокойной ночи, она удалилась.
Розалия сжимала в руке стакан с вином.
– Так на чем я остановился? – спросил захмелевший Сергей.
– Ты рассказывал, как охотился в Сибири.
– А-а, ну да. Так вот... А вам это действительно интересно?
– Конечно! Всю жизнь мечтала отправиться на охоту, прям спала и видела себя в чаще леса с ружьем наперевес. К сожалению, ни один из моих многочисленных друзей не увлекался охотой. А это так печально, я ведь так мечтала. – Розалия всхлипнула и опустила глаза.
– А как же я? Осенью могу взять вас с собой.
– На настоящую охоту?
– Угу.
– С ружьем?
– Все будет по высшему разряду. Вы на кого поохотиться мечтаете?
– На лису можно?
– Само собой.
– А на волка?
– Можно.
– Плюс еще на кабана.
– Заметано.
Розалия подняла стакан и провозгласила тост.
– Сергей, давай выпьем за предстоящее взаимовыгодное сотрудничество.
Внезапно образовалась пауза. А спустя несколько секунд отчетливо послышался голос Наташки:
– Кат, они что, еще сидят? Кошмар! Розалия решила пуститься во все тяжкие, что ли? Господи, он небось ей в сыновья годится. Ну ладно, спокойной ночи.
У свекрови дрогнула рука, стаканчик с вином упал на землю. Покрывшись испариной, она сделала несколько глубоких вдохов, затем натужно улыбнулась и прохрипела:
– Охотиться на лис и кабанов мы отправимся с тобой осенью, а прямо сейчас я открою сезон охоты на коз. Сережа, неси карабин!
ГЛАВА 16
В понедельник без четверти два Катарина нарезала круги у собственного подъезда. В голове не укладывалось, что она томится в ожидании Геннадия, человека, который отправил на тот свет супругов Плешниковых. Все-таки как непредсказуема жизнь: еще несколько дней назад она задавалась вопросом, где и как искать лысого верзилу, и вот теперь этот самый верзила выступает в качестве ее личного шофера.
Черная иномарка с тонированными стеклами остановилась у подъезда без пяти два. Геннадий вышел из авто, растянув губы в улыбке. Улыбка у него была мерзкой и какой-то зловещей. Именно так улыбаются главные злодеи в американских фильмах ужасов. А Геннадий и правда здорово походил на персонажа ужастика. Его лицо вызывало отвращение, Катарине делалось не по себе при виде черных, сканирующих ее глаз.
