Марина Серова - Надежду убивают первой
Катька тем временем достала со шкафа маленькую жестяную коробочку, в каких продавались леденцы в послевоенные времена. Открыв крышку, она очумело уставилась на дно пустой банки.
— Пропали. Филимонов их забрал! — бескровными губами прошептала девушка.
— Что забрал? — переспросила я.
— Патроны. Здесь, в коробочке, Филимонов хранил патроны от охотничьего ружья. Его дед раньше служил лесником. Вот ружье и досталось Олиному мужу в наследство.
— А где ружье? — всполошилась я.
— Ружье Филимонов хранит у матери. Говорит, что там надежнее. Документов на оружие у него нет. Оля рассказывала, что ее муж мечтал пойти на охоту. Тогда пришлось бы везти ружье через весь город и дорожные посты. Гаишники запросто могли его остановить.
— А патроны почему он хранил здесь?
— От греха подальше! Филимонов как-то сказал, что если ружье висит на стене, то оно обязательно выстрелит. — Катька всхлипнула. — А вдруг оно и правда выстрелит?
Я кинулась к двери, Катька за мной. В сумке нетерпеливо задребезжал мобильник.
Кто там еще! Как некстати! Но, может быть, это Александра?
Я включила связь и поднесла аппарат к уху.
— Здравствуй, Танюша! Ты не забыла, что обещала этот вечер мне? — услышала я знакомый голос Гарика Папазяна.
— Ой, Гарик! Извини, дорогой.
— Я так и думал, что ты немножко забыла, — с едва уловимым южным акцентом проворковал не теряющий надежду Папазян.
— Гарик, миленький, я ничего не забыла. Поздравляю тебя. Счастья тебе, любви, удачи…
— А как же секс?
— Ах ты, развратник! Ну конечно, дорогой, и секса, и всего, чего пожелаешь!
— Тебя желаю! — не унимался Папазян.
— Ну, не обижайся. Сегодня никак не могу.
Мне было ужасно неловко перед приятелем, но что я могла сделать? Гарик наверняка что-то в этом роде от меня ожидал — не первый год знакомы, — но все же обиделся. Я даже готова была поклясться, что сейчас последует реплика о моей жестокости и его разбитом сердце. И не ошиблась.
— Ты коварная и черствая женщина, Танюша. Ты разбила мое пылкое, несчастное сердце! Выходит, что просто так Гарик тебе не нужен! Про Гарика ты вспоминаешь, только когда надо «немножко помогать».
— Гарик, миленький, не сердись. Ты у меня самый хороший, самый любимый и красивый. И я всегда о тебе помню. Просто сегодня у меня очень серьезное мероприятие, которое ну никак нельзя отложить.
Я чмокнула Гарика в трубку, закончила разговор и, не сходя с места, набрала номер Александры. Ответа не последовало. Лишь все тот же жизнерадостный голос автоответчика посоветовал перезвонить позднее. Дурное предчувствие угнетающе давило на сознание. Я уже не сомневалась, что моя клиентка попала в беду.
Словно пуля я вылетела из подъезда и запрыгнула в «девятку».
— Возьмите меня с собой! — умоляющим тоном попросила Катерина.
— Нет, — резко отрезала я. — Это опасно. Но до летного городка подбросить могу.
Катька не стала спорить, моментально уселась в машину и захлопнула за собой дверцу.
— Мне страшно. Я не могу одна оставаться дома. Я сойду с ума, — заныла Катерина, как только мы выехали на проезжую часть.
Ну, давай, слезу еще пусти для пущей убедительности! Когда молчала в общежитии, казалась тверже каменной скалы.
Я решила не обращать на пассажирку внимания, а лишь поддала газу и рванула вперед.
— Можно я позвоню с вашего телефона подруге? Вдвоем не так тревожно, а я свой мобильник оставила в комнате.
— Звони, — не выдержала я и протянула Катьке телефон.
Та принялась усердно щелкать пальцем по кнопкам, поднесла аппарат к уху.
— Никто не отвечает, — нахмурившись, произнесла она. — Придется послать SMS.
Катерина еще немного помучила мой телефон и наконец, облегченно вздохнув, вернула его мне.
— Никогда не понимала, что она в Филимонове нашла? — уже без нытья принялась рассуждать Катерина. — Ладно бы был еще при деньгах или бизнес какой имел. Так ведь нет. А теперь выясняется, что он еще и убийца! Это надо же — прикидывался овечкой, а обернулся серым волком… — Катьку точно прорвало. Открыв рот, она уже не могла остановиться.
— Все, вылезай, — приказала я, остановив машину напротив проходной городка.
— Вы же не знаете, где их искать! — вновь занервничала девчонка.
— Знаю, Катя. Я уже все поняла.
Хоть Катерина своей болтовней и не давала мне сосредоточиться, одна более-менее приемлемая версия все же созрела в моей голове. Я вспомнила слова Марины Юрьевны, преподавателя пединститута, где училась Ольга Филимонова: «…в сторожке легче принимать важные решения…»
— Думаю, после того как Филимонов забрал от матери ружье, он повез своих пленниц в сторожку. У Филимоновых ведь имеется машина?
— Старенькая «пятерка».
— Такого же цвета, как моя?
— Да, бежевая. А почему пленниц?
— Катя, не тяни время, выходи.
— Да говорю же вам — вы ни за что не найдете эту сторожку. Ехать туда далеко и, не зная дороги, вы будете плутать по лесу до утра. А я бывала в тех местах. Мы выезжали к Верхнему озеру на охоту.
А ведь Катерина права. Сторожка в лесу — не универмаг в городе. Спрашивать будет не у кого, и карта тут не поможет. Если в ближайшее время не добраться до места, то и подумать страшно, чем дело может закончиться.
— Хорошо, — согласилась я. — Но обещай, что из машины не вылезешь ни при каких обстоятельствах. Смотри не наделай глупостей.
— Обещаю, — заверила меня Катерина.
«Девятка», фыркнув, вспугнула стайку резвых воробьев и рванула вперед, стремительно врезалась в поток транспорта. Очень скоро мы оказались за городом, и я облегченно вздохнула.
— А ведь вы, Татьяна Александровна, еще до разговора со мной в общежитии догадывались, кто совершил убийство Брянского, не правда ли? — словно желая успокоить свою совесть, спросила Катька. — Как же вам это удалось?
— На то я и детектив, Катя.
Как удалось? Да вот так и удалось.
Во дворе института я вспомнила слова Прохоровны: «У Юрия там своя квартира. Приедет ко мне на часок и назад… сейчас дослужился… женился». Значит, и машина у него есть, и повод — уязвленное самолюбие. Не так все и сложно, когда мозги основательно включаются в работу.
— Расскажи-ка мне лучше, Катерина, что за человек Филимонов и чего можно от него ожидать.
— Говорю же — волк в овечьей шкуре! Молчаливый, скрытный, все держит в себе. Уставится в одну точку, спичку за спичкой ломает — попробуй догадаться, что у него на уме. Не пойму, чем ему Брянский мешал? Может, к Ольге приревновал? Да нет, чушь какая-то. А хорошо, если бы они и правда поехали на охоту! — вдруг размечталась Катька.
Я только покачала головой.
Охота! Все гораздо хуже. И если я правильно постигла логику Филимонова, то охота началась давно, с тех самых пор, как Александра вернулась в Тарасов.
Время неумолимо бежало вперед. Мимо проносились поля, деревни, посадки. Мы приближались к злополучному поселку.
— Куда мы едем? — вдруг испуганно спросила Катька. — К Верхнему озеру надо было свернуть на предыдущем перекрестке, там, где дорога уходит к дому отдыха.
— В Залесье. Сначала заскочим к матери Филимонова. Необходимо проверить, действительно ли Филимонов решил воспользоваться оружием и не находится ли он до сих пор в поселке?
— Боюсь, что не смогу из Залесья указать верный путь к сторожке. Придется возвращаться, — предупредила Катерина.
Я промолчала.
— По-моему, мы зря теряем время! Мы можем опоздать! — не отступала девчонка.
— Время у нас еще есть, — успокоила я Катерину. — Хотя и неизвестно — сколько. Не более чем за час до нашего визита к Филимоновым я видела его машину у подъезда. А в самой квартире нечаянно наступила на свечу, закатившуюся под кресло. Наверняка Филимонов собирался взять ее с собой. Значит, он настроен на длительный разговор. Понимаешь?
— Нет, — честно призналась Катя.
— У таких молчунов, как Филимонов, накопивших в себе за долгие годы огромное количество всяких обид, довольно часто появляется желание выговориться, перед тем как отомстить обидчику.
— Чем же ему успела насолить Оля?
— Оля, возможно, и не насолила. Вместе с Ольгой в сторожку Филимонов увез еще одну женщину.
Катька утихла, обхватив руками плечи, хмуро уставилась в окно. Наверное, переживала за подругу, а может, терзалась мыслью о том, какая нелегкая понесла ее на ночь глядя навстречу злоключениям.
Итак, что меня ожидает в Залесье? Филимонов, конечно, побывал дома, в этом я не сомневаюсь. Только вряд ли он выбрал родной поселок для осуществления задуманного плана. Любопытные соседи и переполненная любовью к сыну истеричка-мать могли испортить все дело. А мамаша, надо отметить, оказала огромное влияние на взгляды и поведение некогда доброго и отзывчивого паренька. Что ж, возможно, Юрий до сих пор прислушивается к словам матери. И тогда именно Евдокия Прохоровна могла бы предостеречь свое единственное чадо от преступления, а несчастных женщин спасти от гибели.
