Инна Бачинская - Девушка сбитого летчика
Монеты? Не было, кажется. Не увлекался он монетами…
Хлопнула дверь, в коридоре раздались торопливые шаги. В комнату заглянула женщина, поздоровалась. Сказала:
– Миша, на минутку!
Жена. Михаил Евменович извинился, и они ушли. Федор остался один. Он уселся на диван и стал думать. Зацепиться было решительно не за что. Может, прав Савелий, и это месть? Банальная, старая как мир, месть? Нет, нет и нет. Не принимается даже в качестве версии. Причина – оружие. Из одного оружия убиты четыре человека, похоже, не знавшие друг друга, принадлежавшие к разным социальным группам и разным поколениям. Что было у них общего? Непонятно. Но значит, было что-то…
Он задумался, глядя в окно. Было уже около пяти – он провел здесь три часа. Серость за окном сгустилась. Мягко светился зеленый шар настольной лампы, которую он включил – в комнате стало совсем темно. Ему показалось, что в дверь постучали. Он поднялся, на цыпочках вышел в коридор, прислушался. Стук повторился.
– Кто? – громко спросил Федор, прижимаясь к стене сбоку от двери. Здесь стояла кромешная тьма, он не знал, как включить свет.
– Извините, пожалуйста, мы не могли бы поговорить? – раздалось из-за двери. – Я сын Ивана Ильича.
Федор на ощупь открыл дверь, посторонился. Снаружи было немного светлее. Высокий человек ступил через порог. Федору удалось наконец нашарить выключатель, под потолком вспыхнула тусклая лампочка. Теперь они могли рассмотреть друг друга. Высокий парень в защитного цвета куртке, худощавый, коротко стриженный. Федор невольно искал сходство с погибшим. Пауза затягивалась.
– Прошу, – спохватился Федор, махнув рукой в сторону гостиной.
Гость встал на пороге, обежал взглядом полки с книгами, письменный стол, задержался на плоском мониторе компьютера. Настольная лампа бросала зеленый свет на его гладкую поверхность.
– Садитесь, – пригласил Федор.
– Вы кто? – спросил парень.
– Сыщик. Федор Алексеев. Пришел еще раз посмотреть… Вы давно приехали? Садитесь!
– Спасибо. – Гость уселся на диван. Федор поместился напротив – в кресле у письменного стола. – Откуда приехал?
– Из Америки. Вы ведь там живете?
– В Америке? – удивился парень. – Я живу здесь, всю жизнь. Почему вы решили, что я живу в Америке?
– Сосед рассказал, что Иван Ильич переписывался с сыном по электронной почте, а сын в Америке, программист. Вас как зовут? Юрий?
– Юрий Корниенко.
– Значит, вы. И вы живете в нашем городе?
– Да. Я никогда не переписывался с… ним по электронной почте. Что здесь произошло?
– Вашего отца застрелили пятнадцатого декабря прошлого года. Мы до сих пор не знаем, кто убийца. У нас даже нет возможного мотива. Было установлено, что из того же оружия застрелены еще три человека с разницей во времени в две-три недели. Между жертвами не выявлено ничего общего. Был ранен также оперативник, сейчас он в реанимации. В каких отношениях вы были с отцом?
– Я никогда его не видел, – сказал Юрий. – Мой отец – Андрей Васильевич Корниенко, так я считал. Неделю назад отец сказал, что он мне неродной, а моего родного отца в декабре убили. Они с мамой даже поссорились, она не хотела, чтобы я узнал. Но отец настоял. Я родился, когда маме было семнадцать. Отец… настоящий отец… Иван Ильич, был у них в школе учителем физики. Они поженились, когда она закончила школу, а через полгода родился я. А еще через год она ушла к родителям. Насовсем. Потом поступила на завод лаборанткой и вышла замуж. Ее муж меня усыновил. У меня двое братьев и младшая сестренка, ей всего пятнадцать. Мама никогда не упоминала о первом браке, да и сейчас говорить о нем не хочет… – Юрий помолчал немного. – Понимаете… я не могу поверить, что у меня другой отец… я не знаю, что думать. Мама плачет. Она решила, что виновата передо мной и перед… Иваном Ильичем за молчание… все-таки отец. Знаете, пока он был жив, она скрывала и была уверена, что поступает правильно, а сейчас… – Он пожал плечами. – У него были другие дети?
– Нет. Вы единственный сын. Как ваш приемный отец узнал про убийство?
– Случайно. Школа поместила некролог, он увидел знакомую фамилию. Позвонил в школу и спросил, что значит «трагически погиб», ему и рассказали.
Они помолчали.
– Знаете, я не собирался заходить, да и ключа нет, – сказал Юрий. – Думал, посмотрю издали. А когда увидел свет в окнах, подумал… Даже не знаю! Может, кто-то родной… И посмотреть хотел, где он жил, как, какой он был… я ведь даже не знаю, как он выглядел. У мамы не сохранилось ни одной фотографии.
– По-моему, вы похожи на него, Юра. Сейчас придет сосед, его зовут Михаил Евменович, он вам все расскажет. А на стене фотографии – как я понимаю, это выпускные классы вашего отца. И ваша фотография вон там, – Федор махнул рукой на письменный стол. – Его книги, единственный костюм, бумаги, дневники – все в целости и сохранности. Сейчас я зажгу большой свет.
Вспыхнула люстра с рожками – половина лампочек не горела. Юрий поднялся, подошел к фотографиям, принялся рассматривать. Федор, в свою очередь, рассматривал парня.
– Почему он не пытался увидеться со мной? – спросил Юрий, повернувшись к Федору.
– Может, пытался, – ответил тот. – Ваша мама была против. Я допускаю, что он не хотел вас травмировать. Да и чувство вины, я думаю. Знаете, подобные отношения учителя и ученицы всегда выглядит сомнительно… уж извините. У меня есть номер телефона его друга, тоже учителя физики, Трембача Петра Петровича. Возможно, он расскажет вам больше.
– Как его убили?
– Его застрелили. Ваш отец умер сразу. Убийца предположительно пробыл в квартире еще минут сорок после убийства…
– Зачем?
– Мы не знаем.
– А что он взял?
– Этого мы тоже не знаем. Похоже, ничего. Следы обыска отсутствуют. Все на месте. Сосед утверждает, что у Ивана Ильича не было ничего ценного, сбережений тоже не было. Из ценных вещей – старый «Москвич» в сарае. Зарплата учителя невелика, вы же знаете…
– С кем он жил?
– Он был женат, жена умерла несколько лет назад. Тоже учительница, они работали в одной школе. Детей у них не было. Прошлым летом ваш отец вышел на пенсию.
– А сосед не мог?
– Вряд ли. Это он вызвал оперативников. Кроме того, у него алиби по другим убийствам.
– То есть этот… убил еще троих – и ничего? Ни свидетелей, ни улик? Никаких следов, отпечатков пальцев?
– Отпечатков пальцев нет. Свидетелей, можно сказать, тоже нет. Кажется, его видели, но… ничего определенного. Его ищут, поверьте. Эти четыре случая объединяют способ убийства и оружие. Из этого же оружия также ранен оперативник… я говорил. Похоже, убийца – профессионал. Это вкратце все, что нам известно.
– Кто те, другие?
– Старик девяноста лет, механик, собирал часы-ходики и починял всякие сложные механизмы, в том числе карманные и наручные часы. Затем – бывший банковский служащий, пенсионер. Молодой человек… Николай Биллер… – Федор испытующе взглянул на Юрия: – Имя знакомо?
– Незнакомо. А что между ними общего… между этими людьми?
– Трудно сказать. Во всяком случае, выявить нам ничего не удалось. Жили в разных концах города, по-видимому, даже не были знакомы.
Юрий подошел к письменному столу, нагнулся, рассматривая фотографии под стеклом. Взял в руки собственную фотографию в серебряной рамочке. За окном совсем стемнело, неясно белел сад, и было едва видно, что там все еще падает мокрый тяжелый снег. Молодой человек отражался в темном стекле, как в зеркале.
Федор вдруг сказал резко:
– Стоять! Не двигайтесь! – Голос у него был осипшим.
Юрий застыл в неловкой позе, с вытянутой рукой, в которой держал фотографию. Федор сорвался с места и бросился к парню…
Глава 22
Что ждет за поворотом…
Около двенадцати Леша Добродеев погрузил нас в свою «Хонду», и мы поехали домой. Ольгица живет в центре, до нее ближе всех. Большой красивый дом, вестибюль с искусственными деревьями, консьерж.
Леша выскочил из машины первым, бережно вытащил Ольгицу. Мы стали прощаться, и она вдруг сказала:
– Пошли ко мне! Посидим, поговорим, я сделаю кофе, есть коньяк.
Мы с Баськой переглянулись. Леша нерешительно заметил, что уже поздно. Было заметно, что он не против продолжить загул. Кроме того, было видно невооруженным глазом, что шикарный дом Ольгицы произвел на него сильное впечатление и он хотел бы увидеть его изнутри.
– Все равно не уснуть, – настаивала Ольгица.
– А Волик? – спросила я.
– Он уже спит! – Ольгица рассмеялась и махнула рукой. – Мы без него.
Тон ее мне не понравился. Мы снова переглянулись. Что-то тут не то…
– Пошли! – Баська решительно полезла из машины. – Нужно хоть иногда расслабляться в хорошей компании.
Стеклянный лифт вознес нас на девятый этаж. Ольгица не сразу попала ключом в замочную скважину. Наконец дверь подалась, и Баська вошла первой. В большой прихожей горел свет – громадный матовый плафон в деревянной оправе казался произведением искусства. По стенам – вышитые крестьянские рушники под стеклом. Потолки под четыре метра. Ольгица распахнула стенной шкаф, сунула туда шубу, вместо того чтобы аккуратно повесить.
